— Под «работать» вы ведь наверняка понимаете не «переждать пару недель или месяцев, пока всё успокоится в мире людей», верно? — Уточняю я. — Судя по вашему решительному настрою, вы хотите остаться у нас… надолго? И при этом самореализоваться, принести пользу… Вы ведь понимаете, что это в таком случае означает?

— Да. — Слегка нервно, но всё равно уверенно кивнула старшая Химедзима. — …Перерождение в демона. Почту за честь вступить в ваш Дом на тех же правах, что и ваши жрицы-ёкаи.

— Но как же… вы хорошо подумали? — Кошусь я взглядом на Баракиэля, понимая под «вы» их вместе.

Лидер падших… стоит полностью подавленный. У этих дорогих друг другу людей явно был непростой разговор, а то и не один. Не хочу смотреть в прошлое — это несколько личное. Как бы там ни было, по реакции на происходящее Баракиэля ясно видно, что пусть он и мужчина, защитник их семьи… но вместе с тем и знатный подкаблучник.

— Да. Ваш… Дом. — Покивав своим мыслям, стала пояснять Шури: — …Один лишь факт моего поступления к вам на службу даст мне достаточно защиты, чтобы я могла хотя бы не беспокоиться за дочь. Я уже достаточно выяснила про ваше отношение к слугам и остальному персоналу за эти дни, пока вы находились без сознания, и не могли прямо влиять на своих «подданных». Никакого неуважения и дискриминации как по «вертикали», так и по «горизонтали»… удивительно. Совсем не так, как в моей бывшей семье. К тому же, всем абсолютно всё равно, что Акено — полупадшая.

Ну да, оммёдзи — те ещё вынужденные расисты. А вообще, зря они так с этой стоящей сейчас рядом с Шури девочкой: «полупадшие» вообще ужасно редки, у союза падшего и человека обычно рождается человек, и лишь очень редко — довольно слабый падший, которому никогда не подняться выше уровня одной пары крыльев. Акено однажды превзойдёт этот порог, и в этом будет «виновато» как влияние крови её сильного по меркам падших отца, так и собственная заслуга девочки, что станет неустанно практиковаться и преодолевать саму себя. Но ничего, через некоторое время падшие уже смогут перерождать людей с помощью катализаторов Стражей Баланса. Это название, которое таки прилипнет к костяшкам домино «падшеангелизации», ибо первоочередная цель Григори, когда-то поставленная Азазелем двумстам своим первым падшим сородичам — именно сохранение баланса между силами Небес и Адом (согласно описанию по книге Еноха).

— Я… хм. Почему бы и нет? — Шокировал я женщину своим быстрым ответом. — …Только у меня условие: вы всё же попробуете помириться со своим мужем. Простите, конечно, что лезу не в своё дело, но… даже мне, постороннему, больно смотреть на такой «разлад» в семейных отношениях.

Быстрый благодарный взгляд Баракиэля я скорее почувствовал, чем увидел. Он тут же отвернулся от меня, когда я перевёл на него внимание.

— Что же… это вполне нормальное условие. — Легко согласилась старшая, уже бывшая Химедзима, ведь «попытаться» отнюдь не означает «сделать», да и временные сроки не были озвучены. — Я согласна.

А вот теперь молодая женщина как-то неуверенно замялась… и я её прекрасно понимаю, ведь дальше речь будет идти о её дочери. Шури повернулась и наградила Акено очень долгим, испытывающим взглядом. Та поначалу в ответ нахмурилась, но через десяток секунд не выдержала и отвела глаза… лишь чтобы затем вновь посмотреть в лицо маме, на этот раз уверенно, и кивнуть ей.

— Райзер Фенекс… — сама. Есть ещё одно. — Перейдя на постфикс уважения к непосредственному высочайшему уважаемому руководству, так как только что уже дала прямое согласие стать моей подчинённой и «подданной», сказала Шури. — Акено, давай. Ты должна сказать это сама. Ты уже взрослая девочка…

— Мама! — Засмущалась полупадшая тому, что её назвали пусть и взрослой, но девочкой (вот не понимаю я, что у детей, тем более у девочек на уме) — …Хорошо.

Сделала шаг вперёд, вобрала в себя побольше воздуха, и… постояв так с приоткрытым ртом, «сдулась». Неуверенно обернулась на мать. Та лишь улыбнулась, не спеша помогать с таким важным шагом, наверняка желая, чтобы дочь начала взрослеть характером.

— Я… — В итоге всё же решилась Акено. — Я… я тоже… тоже хочу стать д-демоном, вот!

— Ну…

Но, как оказалось, девочка ещё не закончила.

— Но не просто демоном! *глубокий вдох*…Я-хочу-вступить-в-вашу-личную-свиту-Райзер-Фенекс-сама! — Пропищала на одном дыхании девчушка, и не дожидаясь моей реакции, а точнее побоявшись сейчас смотреть мне в лицо, наклонилась в глубоком поклоне.

— АКЕНО! — Ух, как Баракиэля перекосило.

— Я решила, папа! — Быстро повернувшись к нему, зажмурившись, и даже притопнув ножкой, выдала полупадшая.

— Акено… — Уже гораздо тише, с бессильно протянутой к девочке рукой и явственной болью в голосе от осознания того, почему его дочь такое отчебучила, почти что прошептал Баракиэль, из которого будто выдернули его внутренний стержень.

— Я…

Прерываюсь, чтобы ещё раз посмотреть на лидера падших… а тот смотрит на Шури, в поисках поддержки. И не находит. Вместо этого бывшая Химедзима лишь одобрительно кивает головой.

Не знаю… и, наверное, даже не хочу знать, каким меня тут героем расписали собственные слуги, ёкаи, и свита, что такое случилось. Но… ладно. Им всё равно ведь некуда идти, да и раз уж принял мать, то разлучать её с дочкой…

— Акено-чан. — Подошёл я, и легонько потрепал её волосы (не удержался). — Моя свита — «боевая». Ты ведь понимаешь, что для того чтобы стать её частью, тебе придётся стать сильнее?… намного сильнее. И когда-нибудь даже рискнуть жизнью, поддерживая меня и близких.

Смотрю теперь уже на мать девочки, что явственно заколебалась при моих словах — ведь какая мама пожелает дочке хоть тень возможной опасности? Даже если эту мать воспитывали как «воина» оммёдзи… или скорее боевого мага, но не суть важно. Вновь ощущаю благодарный, полный надежды взгляд присутствующего чернокрылого.

— Даже если и так, последнее наступит не скоро. — Всё же здраво рассудила Шури. — Гораздо позже, чем в остальных случаях, без вашей поддержки. И уж тем более гораздо позже, если бы и я не решилась стать частью вашего Дома, Райзер-сама. К тому времени Акено уже научится постоять за себя. Да и я верю, что вы не дадите её в обиду… ведь так?

— Акено-чан. — Сажусь перед ней на одно колено, чтобы поближе заглянуть в её глаза. — Ты действительно этого хочешь? Ты ведь знаешь меня лишь по рассказам моих подчинённых… ну и по тому, как я вас один раз спас… *кхм-гхм*.

Смущение, горящие глазки, уверенный кивок в ответ.

Ну… я умываю руки. Прости Риас, тебе придётся найти себе кого-то другого на роль своей Королевы.

— Ах… спасибо вам всем за «труд», девушки. — Поблагодарил я этих по-домашнему милых моему сердцу «искусительниц», расслабленно и полностью удовлетворённо откидываясь на матрас со скомканной простынёй.

Благодарю их так в который раз, так как они очень забавно смущаются этого. Впрочем, по большей степени смущаются служанки — Бюрент, Марион и Шуеран, «неуставностью» (ха-ха) такой благодарности… Хах. Как сексом заниматься — так уже давно не смущаются, а вот моей за это благодарности — сразу мнутся и краснеют. Брали бы пример со жричек-лисичек, которые по мнению Ясаки ещё довольно молоды (самой старшей «и тысячи лет ещё нет»), но они куда опытнее в этом вопросе, и на такие взбрыки моего характера уже не обращают внимания.

— Ну что ты опять, Райзер… — Пытаясь скрыть лицо, прижавшись к моему плечу, и забавно выводя пальцами узоры на моей груди, высказалась самая первая когда-то «осчастливленная» мной Марион, которая за эти годы вполне себе научилась не звать меня господином, пока мы с ней в такой обстановке.

Со стороны донеслись игривые смешки вполне влившихся в общий коллектив жриц — на этот раз со мной проводили весело время Мито и Харуко. Это кроме служанок (Марион и Бюрент), я имею в виду. И да, хоть я и говорю, что кицунэ вполне влились в коллектив, и никто не удивляется их частому пребыванию в данном поместье по делам или просто так, но в постельных играх со мной они до этого времени ещё совместно со служанками не пересекались. Сегодня, только что, начиная с часов эдак шести назад, это был первый их совместный друг с дружкой (и со мной) опыт. Который Мари с Бюрент успешно переняли, и даже не раз попросили «добавки» — жрицы знали, как ублажать и мужчин, и своих сестёр по вере, так что никто не скучал.