— Нет, ну а что? — отозвалась та. — Может, ты просто хотела привлечь внимание к собственной персоне? Тебе ведь нравится, когда вокруг тебя все бегают, жалеют. Вот ты и специально перерезала ремни. Как раз над озером. Удачно, правда? Знала ведь, что спасешься и выплывешь.

— Да я не умею пла… — на эмоциях я чуть не сболтнула свою тайну, но на помощь мне пришёл Шейн.

— Миз Рафор чуть не утонула, — его тон был просто ледяным. — Она не смогла бы выплыть, потому что зацепилась за корягу. И подобная афера скорее в вашем характере, миз Линдсей. Может, это вы желали привлечь к себе внимание, но не вышло? А исправить положение просто не успели, оставив ремни надорванными как есть?

Теперь Сара стала белой как полотно.

— Нет, нет, это не я, — отчаянно замотала она головой. — Клянусь, это не я! Чем угодно могу поклясться! Святыми провидцами! Родной матерью!

— Хватит! — ректор стукнул кулаком по столу. — Прекратите истерику, миз Линдсей.

Он тяжело вздохнул, затем снова заговорил:

— К большому сожалению, сейчас я никого не могу привлечь к ответственности, даже если и узнаем, кто совершил столь низкое деяние. Вы уже связаны с драконами, вы хранители, и я не имею права исключить никого из Академии по собственной воле. Могу только наказать в пределах своих возможностей. Однако придёт время, и если из вас кто-то действительно виноват в произошедшем, вас будет судить ваш дракон. Пройдёт три месяца, и ваши драконы будут видеть вас насквозь, будут знать обо всех ваших добрых и недостойных поступках, и об этом тоже узнают. И, боюсь, простить его не смогут. И тогда о нем узнают все. Но хуже всего будет вам и… Вашему дракону. Они тяжело переживают подобное. Единственное, что может загладить вашу вину — искреннее покаяние и то наказание, которое придумает для вас ваш дракон. Если вовсе не решит от вас отказаться. Помните об этом. Думайте об этом. Делайте выбор. На этом у меня все.

Наша группа поднялась и молча потянулась к выходу. Шейн остался в кабинете с ректором.

Я не ожидала, что Бекки, только мы появимся в коридоре, кинется к Саре.

— Значит, так, сестрёнка, — она схватила ее под локоть и потянула в сторону, — я все слышала.

— Что ты там могла слышать? — Сара предприняла вялую попытку вырваться. Но кузины она побаивалась, поэтому заметно стушевалась.

— Достаточно, чтобы предупредить тебя, — процедила Бекки, — если это сделала ты… Если это ты подрезала ремни, чтобы досадить Оливии, то будешь иметь дело со мной. И сестрой я тебя уже никогда не назову. Твоим родителям тоже лгать не буду, все про тебя расскажу. Ты всегда была горазда на разные выходки, но с этой перешла все границы, слышишь?

— Отпусти меня! — Сара резко дернулась и высвободила локоть. — Сумасшедшая, — прошипела она и почти бегом направилась прочь.

— Спасибо, что встала на мою защиту, но кажется, ты все же немного переборщила, — я подошла к подруге и обняла ее за плечи. — Вдруг она не виновата?

— Все равно она давно на это напрашивалась, — Бекки сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Я просто как представлю, что ты могла погибнуть… Такая злость берет на того, кто это сделал. И страх за тебя.

— Но я жива, — я погладила ее по плечу.

— Хвала провидцам, — подруга улыбнулась.

— И если ты подслушивала, то слышала и то, что сказал ректор. Дракон все узнает, — напомнила я. — И мы тоже рано или поздно узнаем, кто это сделал.

— Очень надеюсь на это, — кивнула Бекки.

Прежде чем вернуться домой, мы ещё ненадолго навестили Колыбельный дом, проверили, как там поживают наши будущие дракончики. До момента их вылупления оставалось совсем немного. Ректор говорил, от трех дней до недели. Значит, час нашей встречи все ближе.

Дома нас ждала тишина и вымотанные донельзя Джо и Юна. Они все же отвоевали диван, и теперь не совсем довольные рахули копошились под сервантом, обживаясь на новом месте.

— Ещё одна коробка рафинада! — сетовала Джоанна, рассказывая, на что ей пришлось пойти ради этой сделки. — Меня Бобо скоро на порог столовой не пустит и спрячет от нас весь сахар! А рахули могут заболеть. Чем их лечить буду?

— Уверена, ты найдёшь способ, — подбадривала ее Юна. — Ты же умная! И у тебя есть Люк.

— Да и не стоит заранее переживать из-за рахуль, — поддержала Бекки, — вполне вероятно, что с ними все будет в порядке.

— Зато теперь мы с Бекки будем спать в тишине! — я чмокнула Джоанну в щёчку. — И ни одна рахуля не пострадает от моего тапочка.

— Ты права, — уже добродушнее проворчала Джо, — лучше пусть им болит живот от сахара, чем пришибет тапкой.

Прошло несколько дней, на удивление спокойных и ровных на события. Рахули не хулиганили и пока вполне себя хорошо чувствовали. Бобо, конечно, заметил пропажу ещё одной коробки рафинада, но пока упреков от него не поступало.

Учёба тоже шла своим чередом. С Шейном мы виделись только на его занятиях, в остальное время он совсем редко попадался мне глаза. А я все чаще ловила себя на мысли, что ищу его взглядом среди прочих стражей.

Винсент после моего падения стал проявлять ко мне ещё больше внимания, постоянно интересовался моим самочувствием, часто сам заводил разговоры, пытался рассмешить. Один из вечеров мы даже провели вместе в Колыбельном доме, ухаживая за своими подопечными.

Сара со мной старалась вообще не разговаривать и выглядела так, будто была обижена. Тему моего падения никто больше не затрагивал в нашей группе, единственное, на занятиях по полетам Шейн всегда ставил меня первой, предварительно лично проверяя все снаряжения и крепления. То же самое он, конечно, делал и перед отлетом остальных ребят, в том числе и Сары, но со мной он это делал особенно тщательно, как мне казалось.

Летать мне нравилось, с каждым разом все больше. И чувствовала я себя в седле уже куда увереннее. Правда, каждый раз пролетая над озером Грез, испытывала безотчетный страх, и сердце тогда замирало до момента, когда подо мной снова не оказывалась земля.

Это случилось утром, когда мы все ещё сонные подтягивались в столовую на завтрак. Я только села за столик с подносом, собираясь разделаться с омлетом и булочкой, когда в двери вбежал наш староста Рик, взволнованный донельзя.

— Началось! — крикнул он. — Началось!

Все сразу поняли, о чем он, и в столовой на миг воцарилась тишина. А потом снова все пришло в движение и будто сошло с ума.

Наши драконы начали вылупляться.

— Сохраняйте спокойствие! — встретил нас у Колыбельного дома ректор. — Новорожденным драконам шум и волнение не желательны. Не забывайте так же, что процесс вылупления может затянуться на часы. Одни драконы пробиваются уже в эту минуту, другие начнут позже, к обеду или вечеру. Поэтому не расстраивайтесь и не паникуйте, если сейчас, зайдя внутрь, обнаружите свое яйцо целым и в состоянии покоя. Всему свое время. Просто наберитесь терпения. Что ещё? — он взволнованно промокнул лоб платочком. — Ах, да. Купальни уже открыты и готовы принять новорождённых. И занятия сегодня, конечно же, отменяются.

Только перед нами раскрыли двери Колыбельного дома, все ринулись внутрь. Мой дракон был недоношенным, поэтому я предполагала, что он не будет в числе первых вылупившихся, но все же испытала легкое разочарование, когда так и произошло. Особенно в момент, когда радостно вскрикнула Юна, обнаружив трещинки на своём яйце. В числе первых счастливчиков оказались ещё староста Рик, который всем нам принёс эту радостную новость, Люк Джоанны и Декс Фирс. Вскоре к ним присоединился и Винсент, с ликующей улыбкой закружив вокруг своего яйца.

Я старалась быть рядом со своим яйцом, но все же иногда отходила к Юне, посмотреть, как у нее идут дела. Чаще всего там же отказывалась и Бекки, и мы с интересом наблюдали, как маленький дракончик Юны пытается пробить скорлупу своего яйца. Наконец откололся один кусочек, и отверстий мелькнула серебристо-белая чешуя.