— Похоже то, что надо…

— А этого куда?

— Там бы и оставили.

— Пусть сначала расскажет на кого работает.

— Грузи туда же. Обыскали?

— При нем нет ничего…

Обрывки фраз.

Тошнота.

Страх. Тупой, выматывающий. Даже когда уже и сил бояться нет.

Куда их везут?

К Коннору?

Скрип колес. Неизвестность. И дорога, кажущаяся бесконечной.

— Ты меня слышишь? — голос сдавленный, незнакомый.

— Да… Кто ты?

— Ян. И ты просилась со мной до Белого города. Знаешь, этих людей?

— Возможно… — горло саднило, и говорить было больно. — Их послал мой муж… Он убьет меня…

Молчание. Пыхтение. Возня.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь освободиться….

По ногам мазнуло колючим холодом, по коже побежали мурашки. Послышался тихий клекот. Жадный, торопливый. Шумное дыхание. Незнакомые слова… или послышалось?

Ее запястий коснулись холодные пальцы, разматывая веревку. Преодолевая боль в затекших руках, Мэлис сорвала мешок с головы. Судорожно вздохнула.

Повозка затянута плотной тканью, пробивается луч жидкого света сквозь узенькую щелку у полога. Мужчина, сидящий рядом на корточках молод, теперь она видит это отчетливо. Вряд ли намного старше нее. Кожа болезненно бледная, едва ли не до синевы. У ног его вьется черная тень. Мэлис видит ее отчетливо: маленькие хищные глазки, полный тонких зубов рот, торчащая шипами шерсть, коротенькие лапки и хвост. Рожки на голове.

По руке Яна от ободранного запястья струится кровь, капает на пол… и не долетает. Существо слизывает ее прямо в воздухе длинным языком…

Парень щелкает пальцами, и оно расплывается тенью, тает. Исчезает, будто и не было. Но ведь было. А потом поднимает взгляд на Мэлис. Один глаз — беспросветный, как зимняя ночь, второй — жгучий, как пламя. И от этого взгляда веет обжигающим холодом.

— Я знаю, кто ты… — она отшатнулась против воли.

— И что с того? — устало откинул волосы с лица, звякнули бусинки. — Толку сейчас от этого ни на медяк. Знаешь, куда нас везут?

— Мой муж живет в Холмвилле.

— Не похоже это на Холмвилл…

Вслед за ним Мэлис припала к щелочке в ткани. Смеркалось. Леса больше видно не было. Вдоль петляющего тракта тянулась деревушка, а далеко впереди, на холме, виднелся белокаменный город с устремленной в небеса шпилеобразный башней.

— Это Белый город, — Ян устало опустился на пол. — Нас везут в Белый город, — и криво усмехнулся бескровным губами.

Выбраться незамеченными не представлялось возможным — двое всадников держались позади повозки. Сколько их было еще, Мэлис не знала.

— Один впереди, на козлах, — Ян сидел на полу, скрестив ноги. — Скоро они остановятся на ночлег. Надо придумать что-то до того, как это случится, — и тяжело сглотнул.

Пить хотелось ужасно. И это Мэлис все-таки худо-бедно напоили, а вот каково ему?

— Ты же колдун, сделай что-нибудь.

Он устало растер лицо руками:

— Не могу. Моя сила… еще какое-то время я не смогу ее использовать.

Ну конечно, чудесное спасение — это не про нее. Наивно было думать, что она сможет сбежать.

Только почему снова Белый город? Зачем везти ее туда? Или все-таки не ее, а Ворона… точнее того, кого они приняли за Ворона. В любом случае, ее участи это не облегчало.

Додумать мысль Мэлис не успела — повозка остановилась.

Они вытащили его из повозки и начали избивать. Удары сыпались по лицу, по ребрам, парочка угодила в живот. И все же Ян знал, что они его не убьют — человек, за которого его приняли, нужен им живым. От него хотели узнать, кто он и на кого работает, хотели отомстить за смерть их человека, просто сорвать злость за то, что путы, которыми их с девушкой связали, оказались развязаны.

Мэлис кричала, чтобы его не трогали, что он не тот, кто им нужен. Ей заткнули рот, а после и вовсе уволокли. Его тоже оставили в покое — решили ждать кого-то еще. Яна оттащили к одному из небольших сельских домиков и бросили в погреб.

Погреб… почти идеально. Ян лежал на холодном земляном полу и улыбался, разбитыми губами. Теперь у него есть шанс. Он должен сбежать. Ради Иссы должен. Темнота дышала десятками ртом, шептала — она всегда любила поговорить. Те, кто жил в ней любили.

Его бесенок тоже был тут. Он стал сильнее — колдовская кровь хорошо напитала его. Запретная волшба. Но сейчас Ян ни о чем не жалел.

Он прошептал несколько тайных Слов, обращаясь к тем, кто готов был его услышать. Нацарапал Знак ногтем на земле и поднялся, кривясь от боли. Нет, ничего не сломано. Хорошо.

Темнота вокруг сгустилась, укутывая. Теперь его не увидят, пока он не сойдет с места — под ногами вибрировали знаки сокрытия. Свою силу он использовать не мог, но знаки могли черпать энергию земли и тех тварей, что Ян вызвал сюда. Они пришли привлеченные заветными словами и его кровью.

…Опасно.

И холод пронизывает до костей.

Существа чувствуют его слабость, смелеют. Тянутся жадными ртами, царапают кожу острыми коготками…

Шум шагов над головой, вырвал Яна из оцепенения. Щелчок и открывается замок, яркие лучи света разрывают темноту. Они мечутся по стенам, по полу, один светит Яну прямо в лицо. Его не видят.

— Где он?!..

— Как можно выбраться отсюда?..

— Я запирал, клянусь!..

— Спускайся и проверь!..

Человек спрыгнул рядом с ним. Поежился. Ему страшно, он тоже чувствует иное присутствие. Странное светящееся устройство в его руке дрожит. Он просто хочет уйти отсюда поскорее. Наверх, в безопасность.

Иди, кивает Ян. Просто уходи. В погребе ничего нет.

В глазах темнеет, а из носа снова течет кровь. На внушение уходят едва накопленные крохи силы.

Человек вскидывает голову, кричит:

— Ничего тут нет! Никаких дыр и ходов. И парня нет! Надо искать на поверхности, — и спешно вылезает на свет.

Хлопает крышка погреба, закрываясь. Ян слушает, до боли сжав кулаки. Закрывать на замок не стали. Зачем, если внутри никого нет? Губы растягиваются в улыбке, Ян покачивается и едва не падает. Кровь, густо стекающую по подбородку, слизывает бесенок, вцепившийся лапками в рубашку на груди. Пускай. Пока Ян не мешает — тот еще может пригодиться.

Он вылезает следом за похитителями. С трудом, сквозь головокружение и дрожь рук. Высовывает голову и осматривается — никого. Дверь совсем близко, а за окном уже ночь… Спасение близко.

— Где она?

Бесенок оторвался от крови, повис на рубашке, водя носом. Какой же тяжелый твареныш стал, так и тянет согнуться. Или это Ян совсем ослаб? Нужно уходить, вот прямо сейчас. Если его увидят, то он уже ничего не сможет сделать.

Зачем он ищет эту девушку? Это не его забота. Его забота — Исса.

И все же Ян идет за бесенком. Что-то толкает его на поиски. Не благородство — у колдунов, говорят, его нет.

Низенькая дверь скрипит. За ней — темный коридор. Бесенок указывает на чуланчик. На двери замок. Хорошо, что у Яна не отобрали амулет — приняли за простое украшение. Он прикладывает глиняный кружочек, покрытый эмалью. Амулет раскалывается, и щелкает, раскрываясь, замок.

Бесенок вьется у ног, торопит.

Ян пинком отправил его в сторону и вошел в открывшуюся дверь. Девушка сидела на полу, руки стянуты за спиной, ноги тоже связаны. На рот накинут платок. Глаза красные, на тронутых болезненным румянцам щеках блестят слезы.

Ян приложил палец к губам, призывая к тишине, и развязал путы на руках.

— Я останусь, — было первым, что она сказала.

Он удивленно вскинул брови.

— Это только моя вина. Не нужно, чтобы и ты рисковал из-за меня… Уходи, они не буду преследовать. Им нужна только я.

— Не уверен, что только ты… В любом случае, один я далеко не уйду, — он пошатнулся, прикрыл глаза. — Это мне нужна твоя помощь.