Ворон резко открыл глаза. Он лежал на постели в большой светлой комнате — старомодное, но очень недурственное убранство, патефон на столике с резными ножками, сквозь окна открывается вид на сад.

Ворон сел, отмечая, что чувствует себя хорошо… а еще, что из одежды на нем нет ровным счетом ничего. Здоров и не связан — уже хорошо. Если придётся бежать, делать это нагишом не очень приятно — это из плохого. Да и Исса непонятно где. Впадать в беспамятство сразу после попадания в новый мир в его планы не входило.

Босыми ногами прошлепал к окну. Цветочки, узорно подстриженные кустики, белая беседка и даже маленький прудик. Миленько.

— Пришел в себя?

Ворон резко обернулся. Как в руке оказалась фарфоровая статуэтка, не понял и сам. Рефлексы, мать их.

Девушка, стоявшая в дверях, была ослепительно, нечеловечески красива. Длинные каштановые волосы, большие малахитовые глаза, маленький носик и пухлые губки… Ворон сглотнул — облачена незнакомка была в полупрозрачное платье, обрисовывающее все изгибы тела.

— Не бойся, я тебя не обижу, — и подмигнула ему, прикусив нижнюю губы.

— Ты же… ну не хрена себе!

— Эльфийка, ты хотел сказать? — девушка откинула волосы, демонстрируя длинные ушки. — А зовут меня Кристаэлль. Можешь звать просто Крис, вам, людям, обычно сложно запомнить наши имена, — и добавила с ехидной улыбкой. — Тебя смущает то, как я одета?

— Просто… кхем… Ты первая эльфийка, которую я встретил. И ты очень красивая… а платье… просто замечательное.

— Исса сказала, что тебе понравится.

— Исса?! Она здесь.

— Здесь и с ней все хорошо, — Крис окинула его томным взглядом. — Если ты оденешься, я провожу тебя к ней.

Ох, ты ж…. поборов инстинктивное желание прикрыться первым, попавшимся под руку, — а это были кружевные занавесочки — Ворон двинулся к шкафу. Там его ожидали белье, темные штаны и светлая рубашка, добротные кожаные сапоги.

— Так и будешь смотреть, как я одеваюсь.

— Тебя это смущает? — и бровью не повела эльфийка.

— А тебя разве нет?

Она пожала плечами, но взгляд отвела. Демонстративно-насмешливо.

— Я так понимаю, ты знаешь, что я прошел сквозь врата и удивленной не выглядишь.

— Ну, конечно знаю, телепорт же находится в моем садике. Я вроде как встречающая: обогреть, напоить, накормить, во все нюансы посвятить — мои обязанности. Ну, а чему ты так удивлен? Эти врата были поставлены еще при моей прабабке — а живем мы долго, людям не чета. Раньше тут часто ходили: научно-технический прогресс несли, — снисходительная усмешка. — Да и у нас было чему поучиться.

— Как давно?

— Давненько… Так вы тоже прогресс нам несете или… так?

— Так, — быстро подтвердил Ворон. — Просто путешествуем.

— Я так и подумала. Но ты одевайся и пойдем, а то девушка заждалась.

Исса выглядела счастливой. Она с жаром рассказывала о диковинках, что успела показать ей Крис, пока Ворон был без сознания. Да и сама эльфийка была для девушки диковинкой. Да и для него — что тут скрывать — тоже. Конечно, он знал о существовании в некоторых мирах иных рас, но сам никогда не встречал.

— А на озере я видела необычных птиц. У них длинные шеи и большие крылья, они очень красивы и грациозны…. Мы кормили их хлебом. Кристаэлль сказала, что это лебеди.

— В вашем мире их не было? Флора и фауна от миру к миру разница. В нашем, к примеру, не было таких странных деревьев, — Ворон сорвал мятно-зеленый округлый лист и поднес к носу. Пахло и, правда, мятой. Уж не результат ли генной инженерии? Как он успел понять, из его мира сюда переехало многое. — Тебе этот мир нравится?

— Да я и мира-то не видела. Но это место такое умиротворяющее… красивое. И Кристаэль сказала, что гостям здесь всегда рады.

— Хочешь остаться тут с ней?

Исса вскинула на него обжигающий взгляд, и Ворон неожиданно для себя смутился.

— Думаешь от меня отделаться? Больше не нужна, да?

Она стояла перед ним, задрав вверх голову и скрестив на груди руки. Так близко, что он ощущал цветочный аромат, что источали ее волосы.

— Все не так… Просто, — точнее ну совсем непросто. — Было бы замечательно, если бы ты смогла устроиться в этом мире.

Исса отвернулась и быстрым шагом двинулась вглубь садика. Ворон — за ней.

Какое-то время они шли молча. Тепло, ветер пахнет зеленью и пыльцой. Цветочки, лепесточки, благодать, мать его.

— И я не хочу от тебя избавляться, — неожиданно заговорил он. — Только, я ведь… не понимаю, для чего я тебе, Исса. Я не лучшая пара для… да для кого угодно.

— Скучища тут… — неожиданно прервала его Исса. — Я бы хотела посмотреть этот мир. Крис кое-что рассказывала про него и мне кажется, тут интересно… Я всегда мечтала путешествовать. А одинокой девушке небезопасно на дороге, так что твоя компания была бы вовсе не лишней, — и загадочно улыбнувшись, протянула руку. — Пойдешь со мной?

А куда он денется?

В лесу смеркалось рано, и едва скрылось за кронами деревьев солнце, как домик окутала темнота. Мягко замерцали осветительные артефакты, и поползи по полу тени, заскользили по стенам, так и норовя заглянуть в люльку, качнуть ее мохнатыми лапками.

— Кыш… — махнула рукой Мэлис, скорее для порядка. Она знала, что духи не причинят вреда ни ей, ни малышке.

С хрюкающим смехом скатились те к ее ногам и посеменили прочь. Ненадолго, скоро они вернутся и затянут вместе с ней колыбельную. А потом до рассвета будут оберегать их покой, а с восходом солнца им на смену придут другие.

Пальцы сами потянулись к амулету на шее. Парный был у Яна. Он сделал их к свадебному обряду, который сам провел на берегу лесной речки неподалеку. Счастливей Мэлис была лишь единожды в жизни, когда через год на свет появилась их дочка.

Амулет был теплый и вибрировал в пальцах. Где-то там, куда вновь позвала Яна дорога, он будет знать, что жена любит его и ждет домой.

Мэлис улыбалась.

Проселочная дорога раскисла от грязи и, если бы не прихвативший ее первый морозец, Ян так и не дошел бы до затерявшейся в глуши деревушки. Он устал и замерз, стоило бы остановиться и развести костер, но пользоваться силой так близко к людскому жилью не хотелось. В этом мире за такими, как он, издревле охотились, истребляли. Колдунов и не осталось почти. Наверное, оттого так явственно ощущал он едва тлевшее пламя чужого дара.

С плеском вошел в воду камень, и мальчишка, сидящий на берегу озерца, покосился на чужака темными глазами. Перелатанная куртка была ему мала, и тощие, покрасневшие от холода запястья торчали из драных рукавов. Ботинки же явно были шиты на большую ногу и при ходьбе без сомнения слетали с пят. Шапки на нем вовсе не было, и всклокоченные светлые волосы припорошил колкий мелкий снежок.

— Рано в этом году зима началась, — Ян остановился. — Внезапно.

Мальчик молча пожал плечами, подобрал новый камешек и отправил вслед предыдущему.

Хлюп.

— Не подскажешь, где бы я мог остановиться на ночь?

— Чужаков у нас не любят, — голос у мальчишки был хриплый, простуженный.

— Их нигде не любят… — Ян запрокинул голову — вечерело, проступали на точно припорошенном пеплом небе очертания двух лун. — Тебя, стало быть, тоже?

— Что — меня?

— Не любят.

Собеседник — сколько тому было? Ян не дал бы больше восьми, но больно уж по-взрослому смотрели большие черные глаза — резко поднялся, повернувшись так, чтобы не видно было большого кровоподтека растекавшегося по скуле, вскинул подбородок. Открыл рот, будто собирался ответить, но так ничего и не произнес, сжал в белую полоску губы. Нахмурился.

— Их было больше. Трое, да? И все старше тебя, — Ян сошел с тропы, захрустела под подошвами выбеленная морозцем трава. — А отец даже не подумал заступиться.

— Он мне не отец! — выкрикнул мальчишка, прежде, чем успел напугаться, понять. — Откуда вы знаете? — голос его надломился. И сам он напрягся, готовый броситься наутек.