Над ее головой пролетела пара бабочек-капустниц, вовсе придавая ситуации немного легкомысленности.

— Если маг становится бессмертным, он теряет свои способности. Тело слишком, — она подчеркнула голосом последнее слово, — меняется. Мозг... в первую очередь. Для мага это эмоционально очень сложно... Отказаться от части себя. Именно поэтому маги редко приходят в наши семьи.

Что-то подобное Феликс подозревал. Он дочитывал второй магический учебник, но до сих пор не встретил ни одного упоминания о магах-вампирах. Но следующая информация оказалась для него новой.

— Но если митар становится бессмертным... — продолжила она и рассмеялась, — ах да, ты не знаешь этого языка! Назовем его... провидец. Да, провидец, подойдет, — решила она, — хоть понятие это более древнее... так вот, Феликс. Если провидец становится одним из нас, этот человек остается провидцем. Этот редкий дар не связан с телом. Провидец видит время. И может сказать, что будет через сотни лет. Чем больше живет ми... провидец, тем сильнее его дар.

Феликсу очень хотелось попросить рассказать поподробнее, но беседа явно не подразумевала диалог. Он просто слушал, стараясь ничего не забыть.

— Человеческие тела слабы, быстро разрушаются. Люди живут недолго и дара самого сильного человеческого провидца хватает, чтобы заглянуть на пару сотен лет вперёд. Да, у некоторых бывают видения о далеком будущем, но ещё ни разу провидец младше пятисот лет не смог выдать по-настоящему объемное и понятное пророчество о далеком, действительно далеком, будущем. Даже человеческие маги не способны дожить до возраста, когда открываются действительно большие возможности для прорицания.

Она потянулась и привстала, позволяя Феликсу полюбоваться своим тонком профилем, юным и прекрасным, диким и мягким одновременно.

— Провидец-бессмертный, — она хитро посмотрела Феликсу в глаза и добавила, — если он существует, живущий так давно, что даже я бы посчитала его замшелым стариком, мог бы предсказать что-то интересное, да?

Она улыбнулась.

— О кораблях и порталах, ведущих в другие миры, об устройстве времени и ещё о чем-то эдаком, про что в учебниках не напишут.

Она легко спрыгнула на мох и прошлась по нему, не оставив ни единого следа.

— Существует пророчество, — Йелдыз перешла к главному и Феликс понял — все остальное было лишь вступлением, — доступное только бессмертным. Сейчас даже у нас все считают его легендой.

Феликс смотрел на девушку, от хищной грации которой перехватывало дыхание. Он не сразу нашелся, что сказать.

— Есть... — голос предательски дрогнул, — есть разница между пророчеством и... легендой?

Йелдыз будто ждала вопроса. Эта игра с мальчиком, который прыгал с головой в каждую расставленную ловушку её забавляла.

— О, разница огромна, — Йелдыз широко улыбнулась, — пророчество древнего и сильного пророка — важная информация. Я не стала бы рассказывать её человеку. А легенда — это скорее миф, интересная история, сказка. Как раз, чтобы скоротать время, пока твои друзья бесцельно бродят под землей.

Феликс почувствовал, как ему становится страшно. Он наконец понял, почему Йелдыз так запросто отправила Зинаиду и Жоржа в пещеру. Там нет ничего важного. Она это знает.

«Играет с нами, как кошка с мышатами».

Вампирша улыбнулась. Мысль, отразившаяся на лице Феликса, главе клана бессмертных понравилась.

— Пророчество! — воскликнула Йелдыз её силуэт размазался, она исчезла из виду, растворилась в воздухе, чтобы появиться совсем рядом, — то есть, легенда, конечно же, — добавила она шепотом и придвинулась вплотную.

Феликс почувствовал, как мурашки побежали по его нагретым солнцем рукам.

Йелдыз улыбнулась одним уголком губ и сделала шажок назад.

— Предсказатель, — начала она, заглядывая Феликсу в глаза, — очень старый и опытный, — Феликс почувствовал, как уплывает в небытие, мгновенно захваченный её манящим голосом, — однажды увидел будущее. Такое далекое, какого никто раньше не видел.

— И что это было? — Феликс чувствовал, что готов идти за вампиршей, куда она прикажет. Она хотела, чтобы он шел за ней. Но он, неожиданно для себя самого, сделал шаг назад и даже подумал, что было бы здорово не наступить вон в ту ямку и не поскользнуться на острых каменных осколках.

«Какая будет глупая смерть, разбить голову о камни в присутствии вампира».

Вампирша тронула свои белые волосы рукой. Знай Феликс её пару тысяч лет, понял бы, что она удивлена. Но он не знал.

— В этом будущем все страны и государства объединились под управлением сообщества магов, — продолжила она, наблюдая за стажером, — во главе всей планеты встал выборный кандидат, Министр Магии Земли.

Феликс, видя, что она больше не приближается к нему, остановился. Желание выполнять её приказы и подчиняться стало давить сильнее. Или это жара?

— Но как же... запрет на публичное использование магией, я читал. И Зинаида...

— Важно не как это произошло, — Йелдыз прервала его и сделала шажок навстречу Феликсу, снова сократив расстояние, — хотя это тоже очень интересно. Важно, кто этот Министр.

«Кто?»

— По легенде, — каждый раз произнося слово «легенда» она усмехалась так, что Феликса брала дрожь, — провидец узнал, что править Министерством Магии и планетой будет бессмертный, испивший драконьей крови.

Феликс сделал еще шаг и понял, что спиной уперся в шаткую балку у входа. Очень захотелось узнать, что он невкусный.

— Но драконы не живут в нашем мире.

— Не живут, — согласилась Йелдыз.

— Но могут прилететь? — догадался Феликс.

— Могут, — опять согласилась она.

— А у драконов какая-то особенная кровь?

— Да, — она дотронулась до его щеки своей горячей, почти обжигающей рукой, — кровь дракона насыщает и делает нас теплыми. Бессмертный, выпивший крови дракона остается сильным, но больше ему не нужно питаться теплокровными.

Феликс вдруг понял, что с того момента, как Йелдыз вошла в купе поезда Москва-Челябинск, она отлучалась крайне редко. И никаких визжащих детей, кроликов или даже лабораторных мышей, равно как и бутылочек со свежей кровью он не видел.

— Правителем мира будете вы? — сделал он дерзкое предположение.

Иелдыз расхохоталась. Её мелодичный смех был таким искренним, таким веселым, что даже треугольные клыки, мелькнувшие перед самыми глазами Феликса не показались чем-то устрашающим.

— Тогда речь шла бы о правительнице, — пояснила она, успокоившись, — но нет, я достаточно правила людьми. Мне это не интересно.

В глубине пещеры послышались звуки шагов, Зинаида с Жоржем возвращались.

— Помни, Феликс. Всякий человек, став бессмертным, еще долго остается человеком в душе. Хочет власти, денег, величия. Среди моих детей многие не удержатся от соблазна найти и испробовать сильной крови. Человеку сложно противостоять своим желаниям, Феликс, — она отступила на шаг, потом еще на один, — но я — не человек.

Когда в черноте шахты показалось пятнышко волшебного фонаря, глава клана вампиров уже грелась на своем камне с видом довольной жизнью бессмертной ящерицы.

Зинаида потушила облачко светящейся пыли у самого входа, отряхнула подол юбки. С легким недовольством осмотрела край, измазанный грязью, но чистить магией не стала.

— Нашли что-то? — Феликс поспешил навстречу коллегам — хотелось поскорее отгородиться извечно спокойной и всезнающей Зинаидой от пугающего общества Йелдыз.

— Это не то место, которое мы ищем, — ответила ведьма, — нужно возвращаться и выяснить, где именно добывали камень.

Жоржу повезло меньше. Он поскользнулся, упал в лужу, либо съехал с горки в грязевом аквапарке.

Выйдя на свет, мрачный граф снял футболку, пропитанную быстро подсыхающей на солнце коричневой жижей. Повесил на руль велосипеда. Молча развернул колесо в сторону тропинки, ведущей прочь из каменоломни. Возвращаться он готов был прямо сейчас. Если остальные еще хотят тут посидеть на камешках — пусть догоняют.

Феликс вопросительно посмотрел на Зинаиду. Удивленно приподнятая бровь на его лице заставила её улыбнуться: