— Но подождите-ка! — теперь у него возникли вопросы. — То есть, я хочу понять: что за издание? Что за учреждение, на которое я буду работать? Какая у вас... у нас будет аудитория? И... — он припомнил все те едкие подколки и тычки, какими товарищи начальники непременно сопровождали каждую его статью, — вы уверены, что вчерашний студент справится с такой работой?

Зинаида склонила голову чуть вбок. Феликсу стало видно краешек её аккуратного розового ушка с тонкой чернильно-черничной прядкой, скользнувшей на её тонкую щею. Если бы не седина, она казалась бы непозволительно юной для такой должности!

— Вы прекрасно выполнили тестовое задание, — она прикрыла глаза, прислушиваясь к чему-то, — прошли собеседование. Не вижу причин сомневаться в ваших способностях. Об остальном смогу рассказать после подписания договора.

«Кроме того, взять на работу кого-то с огромным опытом работы в обычном СМИ будет сложнее в плане уже названной вами, Феликс, закостенелости системы. Мне нужен гибкий ум, видевший „как не надо“ и желающий сделать „как надо“ под моим руководством и с моего одобрения» — смотрела Зинаида в глаза Феликсу, но он, конечно, думал сейчас совсем о другом и ничего не заметил.

— Чтобы вам было проще принять решение... — сказала она, видя его сомнения, — в вашем распоряжении будут максимально, — она повторила, — максимально широкие возможности. О таких все ваши бывшие руководители не смеют думать в своих самых дерзких фантазиях. Озвучить, какие?

Она озвучила.

И добила суммой оклада.

Сумма впечатлила Феликса. В голове побежали новостной строкой мысли «сниму жилье, матери куплю холодильник, да что там, через полгода я ей дачу куплю или сюда перевезу, съезжу отдохнуть...» и далее и далее. Мельница мыслей уже перенесла его в счастливые дни, когда жизнь его сложилась, стала спокойной и, наконец-то, обеспеченной.

— Это без премиальных.

Вот и не верь после такого, что Москва — город возможностей.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа и даже поворота головы Зинаиды (вряд ли кто-то мог стучать в переговорную, чтобы побеседовать с Феликсом) дверь была беспардонно приоткрыта с той стороны. В щелку заглянула черноглазая и длиннокосая... не иначе как принцесса Жасмин! Но не в шароварах, а в кожаном сарафане на широких бретелях. Низ сарафана скрывала дверь, из-за которой она высунулась.Жасмин уважительно поклонилась и нежным голоском пропела:

— Зинаида Николаевна, подойдите пожалуйста к картографам. Петр Петрович вас очень просят, — сверкнула глазами на Феликса, улыбнулась и добавила, — срочно.

Жасмин захлопнула дверь, оставив после себя легкий аромат сандала. И ощущение, что здесь стоит работать хотя бы потому, что прекрасные женщины здесь за каждой дверью.

— Алекс, понимаю. Вам нужно время подумать. Принять решение. Мне, к сожалению, нужно ненадолго отлучиться. Я оставлю вам договор. Здесь полный перечень ваших задач и анкета. Можете заполнять. Ручка в ящике стола.

Красавица Зинаида придвинула ближе черную папку с тисненым узором по краям, легко поднялась и вышла, не скрипнув ни стулом ни дверью, ни, кажется даже не ступив на пол. В этот раз никаких ножек платье не приоткрыло. Феликс подождал секунду после того, как дверь закрылась. Решительно придвинул папку поближе.

«Что ж, посмотрим, что у нас тут».

Сверху лежал трудовой договор, содержание которого было вполне себе обыденным. Феликс пролистал страницы. Основные условия и положения договора не противоречили текущему законодательству. Более того, составлен он был не без тщательности: были прописаны сроки и условия повышения, уровень зарплаты и система расчета премий.

«Тут же месячная зарплата больше, чем моя годовая!»

В договор уже были вбиты его данные, вплоть до места прописки. «Что ж, если работаешь на государство, будь готов, что оно знает о тебе больше, чем лучший друг».

Со стороны работодателя договор был подписан. Имени подписавшего, как и печатей, в договоре ещё не было.

«Видимо печати потом поставят. Большой начальник, пока было время, документ уже подмахнул. В общем-то, знакомая ситуация, у нас в деканате тоже так делают с ведомостями».

Вопрос по договору у него возник всего один, но за неимением собеседника его пришлось отложить.

Анкета состояла из сотни вопросов: от банальных до странных — «Ваш любимый цвет?» а сразу за ним вопрос о наличии родственников, осужденных по политическим статьям в середине прошлого века.

Через две страницы — «Были ли среди ваших родственников случаи стихийного выброса энергии в последние триста (300) лет?»

И даже «Вы женаты?» — с вариантами ответов «Да», «Нет», «Не знаю».

На заполнение анкеты ушло порядка получаса.

«Ладно, сейчас она вернется, договорим. Если что, откажусь отдавать анкету. Заберу с собой и выброшу. А то информация, что мое любимое блюдо — котлетка с пюрешкой — государству явно будет лишней».

Если бы не деньги, Феликс даже не пытался бы устроится на работу в государственные органы.

Пусть не текущее, но прошлое государство нанесло серьезный ущерб его семье, здорово сократив количество родственников в тридцатые годы. Бабушка, помнившая, как в детстве уводили ее мать люди в черных кожанках, и которую она так больше никогда и не увидела, говорила ему с ранних лет, — «Держись подальше от власти».

Бжикнул телефон. Феликс отвлекся, достал из кармана простенький смартфон. На экран без остановки выплевывались сообщения от интернет-порталов, на котором он разместил резюме. Несчастный аппарат птичкой затрепыхался у него в руках, не давая открыть сообщения. Они приходили и приходили. В какой-то момент телефон нагрелся так, что почти обжег руки Феликса. после чего замер и потух.

«Вот черт! Главное, чтобы не взорвался», — Феликс подождал немного, нажал на кнопку включения. На всякий случай отложил телефон на край стола.

Но телефон не взорвался и даже не зажужжал.

Когда сумасшедший девайс пришел в себя, он бжикнул еще пару раз и, наконец, дал себя исследовать.

На экране была информация о трех десятках уведомлений. Основная часть — отказы. Знакомые Феликсу автоматические уведомления системы, которые отправляются, когда потенциальный работодатель отклоняет резюме.

К сожалению, это были отказы от тех компаний, которые обещали связаться с ним. Вот, наконец, выполнили обещания.

Последним было сообщение от Сидорова, его начальника.

«Ты уволен задним числом, забери вещи до конца недели».

Феликс смотрел на сообщение, не до конца понимая, что же произошло. Пытался найти логическое объяснение происходящему и не мог.

Еще раз тренькнул телефон.

«На ваш счет зачислено три тысячи двести семнадцать рублей», — сообщение было из банка.

«Быстро подсуетились, и уволили, и деньги начислили за этот месяц. Вот это скорости», — зло подумал Феликс и от полноты чувств стукнул рукой с зажатым телефоном по столу.

Резкая боль привела его в чувство. Большой палец немного кровил.

«Нужно что-то срочно делать. Допустим, сейчас поживу у Пашки, он пустит. Но что дальше? Просить денег у матери? Никогда. Это же позор. Она одна живет на эту нищенскую пенсию, это я ей помогать должен, а не она мне. Я и так шесть лет учился, работал только по выходным и по ночам».

Феликс посмотрел на открытую папку. Анкета была заполнена. Странный договор с полупустой первой страницей был рядом, стоило только перевернуть несколько листов.

«А будь что будет», — решился он.

Взял ручку и поставил подпись на каждой странице, подписывая ниже имя и фамилию, данные ему при рождении — «Феликс Шрайдер».

На последнем листе задержался. Красная бусинка набухла па пальце и сорвалась на белый лист.

Феликс спешно облизнул палец и аккуратно промокнул им капельку.

«Ничего страшного, никто и не заметит».

Abiens abi!Уходя, уходи!

В старые добрые, а также в недобрые и даже в очень злые и мрачные времена в логове картографов царили смрад и духота. Или от сжигаемых в спешке карт и других документов, или же от жжения сосновых углей на сажу для хорошей качественной туши.