Феликс поймал ее взгляд, девушка улыбнулась ему и сделала шаг назад. Вниз, с моста. Рой будто увидел её, летящую вниз. Черные камни скрылись, последовав за ней.

Феликс отвлекся и поскользнулся. Пролетел пару метров вперед, к Василисе, оставшейся совсем без защиты.

Как он коснулся её? Вышло само собой — девушка просто оказалась у него на пути. Рефлекторно сжал руки на её запястье и почувствовал холод.

Василиса была ледяной, как медная статуя в прохладный день. Он налетел на нее и будто обнял металлическую статую, сделанную по образцу юной девушки.

Она была не только холодна. Через эту «статую», казалось, пропустили электрический ток и Феликс, коснувшись её, получил разряд.

Его резко откинуло на назад. Удар. Феликс почувствовал резкую боль в затылке, стрельнуло в шею. Он чуть повернул голову и увидел, что жестко приземлился на бортик тротуара.

По всему выходило, что удар должен был оказаться смертельным. Но не оказался. Чудо?

Перед его лицом затрепетала красное — пальто билось о ноги Зинаиды на невесть откуда взявшемся шквальном ветру.

Василиса по ящериному повернула голову в их сторон. Она смотрела совершенно неподвижными зрачками туда, куда показывала ей голова, отчего стала еще больше похожа на куклу.

На страшную куклу с большими зелеными глазами, разрезанными на половинки вертикальными змеиными зрачками, такими тонкими в рассветном солнце, что мельком казалось, что их и вовсе нет.

«Может, и правда, мне здесь не место?» — подумал Феликс, прежде чем все вокруг окончательно не затянуло темным мыльным пузырем.

Deus ex machina.

Бог из машины (лат.) — термин из античного театра,означающий появление бога, который своеювсесильною дланью решает все проблемы,наверченные автором ради развлечения публики,однако уставшего писать (или не желающегораспутывать все эти хитросплетения самостоятельно).

Кто бывал на Красной площади, знает: если двигаться от станции метро «Охотный ряд» мимо симпатичного краснокирпичного теремка Исторического музея, пройти всю Красную площадь, полюбовавшись по левую руку на ГУМ, где на втором этаже чашечка кофе стоит по семьсот рублей, а по правую — на красные стены самой большой в Европе средневековой крепости, дойти до собора совершенно пряничного вида, то прямо за ним будет длинный каменный мост через неширокую, но известную на всю страну, реку, в честь которой была когда-то названа наша столица.

Многие видели этот мост и даже делали на нем памятные фото. Но мало кто знает, что он зовется Большим Москворецким.

Двадцатый век подарил мосту бетонные перекрытия, металлический каркас, каменную отделку и ту самую приставку «Большой», чтобы не путали это монументальное произведение с Малым Москворецким мостом — он чуть дальше по той же дороге.

Просто Москворецким он звался с пятнадцатого века, когда на этом месте через Москву-реку впервые перекинули постоянную переправу. Название тогда дали по Москворецкой улице, хотя сейчас уместно было бы назвать этот мост Каменным (по большому числу той самой каменной отделки), хоть Москворецкая улица до сих пор еще была на том же месте.

Впрочем, Каменный мост через Москву-реку тоже был — чуть дальше по реке. Но был он не в меру более спокойным, чем этот. На нем никого особо не убивали, не переворачивали телеги с пряниками и кнутами, на нем не открывали защитные щиты запрещенной магии и на нем не валялись потерявшие сознание сотрудники Министерства, и уж никогда на нем не было такого безобразия, как открывшийся драконий портал!

Большой каменный мост грелся в теплом свете утреннего солнышка и безмолвно наблюдал, как на его беспокойном соседе что-то происходит.

Зинаида, помнившая Москворецкий мост еще ничем не украшенным, собранным из металла, прикрыла рукой лицо от ветра и подумала, что логично было бы в двадцать первом веке отбросить предрассудки и поменять названия соседних мостов местами.

Потому как именно двадцать первый век подарил Большому Москворецкому мосту не только алтарь памяти одного известного политика, усыпанный цветами, но и дорогую отделку магического происхождения.

Раньше мост был только облицован камнем, но теперь стал каменным. Стопроцентно и полностью. По содержанию первосортного строительного и отделочного материала, и это Зинаида готова была гарантировать, он существенно превосходил своего соседа.

Большой Москворецкий мост, стоящий на самом краю Зеленой площади, был каменным, абсолютно точно и гарантированно весь. Вряд ли в нем осталась хоть одна деревяшка или железка. Под ногами ведьмы переливались всеми возможными оттенками зелени какие-то минералы с вкраплениями окисленной меди, змеевик и, конечно же, малахит!

На том конце моста худенькая девушка в клетчатой рубашке прошла сквозь силовое поле, держащее очертания портала, будто ни портала, ни поля не было.

Зинаида точно знала, что повторить такое не сможет.

Видимо, совсем скоро она уже ничего не сможет.

Удар воздухом, самое сильное из всего, чем она владела, тело, контролируемое драконом, даже не заметило. Только после второго удара, запрещенного, брошенного на свой страх и риск, голова девушки, стремительно теряющей сходство со смертным человеком, начала медленно поворачиваться.

Незнакомая девчонка в рубашке, вокруг которой на бортике оставалась еще лужица серого бетонного моста, хорошо видная в окружающей её зелени, взлетела на парапет.

С улыбочкой юной акробатки цирка Дю Солей, планирующей сорвать первые в жизни аплодисменты, девчонка шагнула с моста, вниз, увлекая за собой разом защитное и атакующее заклинания, окружавшие тело Василисы.

Феликс бежал рядом, но поскользнулся, упал, пролетел вперед, его ударило и он отлетел обратно, к ней.

Голова Василисы повернулась в её сторону, будто в этом теле и вовсе не было такой банальной вещи как позвоночник и мышцы шеи. Издали казалось, что ее ярко-зеленые глаза прорезаны вертикальными змеиными зрачками.

Зинаида почувствовала кожей, что счет пошел уже не на секунды, а на их доли.

Она вдруг поняла, как поступит дракон. Сила, вложенная в камни, защитная и атакующая, направила их за неизвестной прыгуньей, но и без них он с легкостью защитит тело девочки, чтобы оставить в своей власти.

«Собрал мою силу и сейчас ее вернет!» — человеческие маги не были на такое способны. Но Зинаида читала об этом, давно, еще девчонкой, сидя в светлой домашней библиотеки в окружении старинных текстов и университетских учителей, специально выписанных для нее из Штормов.

Дракон, даже на расстоянии, вобрал в себя силу брошенного ей запретного заклинания. Запретным оно было потому, что мозги атакуемого спекались в холодец.

Но запретили его не поэтому, а только когда маги поняли, что не в состоянии создать защиту от него. Говорят, раньше это могли делать черные ведьмы. Но в двадцатом веке они все повывелись.

По всему выходило, что защиты от заклинания нет. О чем дракону было совершенно неизвестно.

Он играючи всосал заклятие и развернул тело, чтобы лучше видеть цель и бросить его обратно.

От спекшихся мозгов их с Феликсом почти ничего не отделяло — Василиса была совсем рядом, шагах в двадцати.

Зинаида узнала нити силы; чуть искаженные и смятые, но еще действующие формы заклинания. Они вырвались из ниоткуда над головой девочки и потянулись в их сторону.

Времени совсем не оставалось. Зинаиде вспомнился тысяча девятьсот шестнадцатый. Ей тогда тоже нужно было выбирать: активировать защитное заклинание на себя или же...

— Лови! — она бросила Феликсу единственный круговой щит. Вот и шишка пригодилась!

Он поймал, хотя было видно — теряет сознание. Щит сработал мгновенно, проявляясь в видимом спектре как большой пузырь, полупрозрачный и мутноватый, как стекло тонированной десятки.

Особенность щита была в том, что за раз Зинаида могла взять только один. Два таких сильных заклинания рядом начинали конфликтовать и разрушаться.