И вот, наконец-то:

— Марк?!

— И я не ожидал увидеть тебя, Джейс. — Марк выпрямился и интуитивно прижал к себе маленькую девчонку, кладя ей руки на плечи, — или, мне стоит теперь обращаться к тебе миссис Монро?

В нем начинала закипать злость. Но показывать её, а тем более поддаваться ей сейчас он был не намерен.

— Что?.. Что ты тут?..

Голос Джейсон дрожал. Она схватилась за горло одной рукой, а вторую протянула к Киду, ей надо было притянуть его к себе. И Бри, желательно тоже.

— Мой отец попал сюда сегодня ночью с сердечным приступом. Я прилетел по просьбе мамы. Но, совершенно случайно, перепутал корпус. Это твои дети? — она, молча, кивнула. — У тебя замечательные сын и дочь. Как говоришь, их зовут? Николас и Габриэль? — он тяжело вздохнул и зло прищурился, — По-другому и быть не могло. Ну, Габриэль, еще понятно. Но с какой стати Николас? А, впрочем, спасибо, что помнила. — желваки на его скулах ходили от злости. — Ну, мне пора. Было весьма неожиданно.

Уйти. Уйти отсюда сейчас же. И не видеть, как она возможно счастлива в этой своей жизни. Но маленькая рука дернула его за полу куртки:

— Уже уходишь? — в синих глазах девчонки стояли слезы. Он присел перед ней и тогда, недолго думая, Бри обвила его шею своими ручонками. — Не уходи! Мы же еще увидимся?

— Да, Марк, не уходи! — Кид вырвался из рук матери, но не стал обнимать его, а по-мужски, как он считал, совсем по-взрослому, положим ему руку на плечо. — Было здорово…

— Ну, — Марк был поражен и смущен одновременно такой реакцией детей, — как знать? Но мне, в самом деле, надо идти. К своему папе. А вам… — но он не договорил, не смог. Ему даже подумать было страшно, что у этих детей другой отец. Он осторожно снял маленькие ручки со своих плеч, щелкнул Бри по носу, пожал Николасу руку, и встал. — Миссис Монро.

Марк вежливо кивнул и решительным шагом направился к двери с надписью «только для персонала».

Джейсон закрыла лицо руками и боялась закричать, напугав тем самым детей. Этого не может быть.

Этого. Просто. Не может. Быть.

На трясущихся ногах она прошла в свой кабинет и упала на стул. Снова закрыла лицо руками и не знала, как заново научиться дышать.

— Мама! Мамочка! — Бри очень испугалась. — Тебе плохо, да?

— Нет, нет, солнышко! Просто… я никак не ожидала…

— Я дам тебе попить, — Кид уже взял в руки стакан и, стараясь как можно аккуратнее, стал наливать в него воду из кувшина, что стоял на кофейном столике. Марк же сказал, что он должен заботиться о женщинах, о своих женщинах. — На, держи.

— Спасибо, — Джейс слабо улыбнулась сыну и взяла стакан из его рук, — Ты мой мужчина!

— Марк сказал…

Марк. Она снова закрыла глаза. Случайно перепутал корпус… Она была уверена на все сто, даже на двести процентов, что он уже никогда не вернется в ЛА. Что навсегда останется в Нью-Йорке. Именно поэтому и согласилась вернуться домой. Она училась и работала. Пахала, как проклятая, несмотря на всю помощь и поддержку. Быть лучшей на курсе. И быть детям хорошей матерью. И у неё получилось. Недаром её, почти никому неизвестного врача, пригласили работать в такой большой кардиоцентр. Она всего добилась сама. Всего. И вот все это могло рухнуть. Рассыпаться, как карточный домик. Так просто… только из-за того, что Богу было угодно снова столкнуть две их жизни в одной точке пересечения.

Что ж, она не позволит этому случиться. Марк убедится, что с его отцом все в порядке, и вернется в Нью-Йорк. А она останется здесь, и будет жить своей привычной жизнью.

Но сердце подсказывало ей, что все не так радужно и просто. Что они встретятся. И еще и не раз. Но ей надо постараться все скрыть от него. А это возможно только в том случае, если они не увидятся больше. А раз так, то надо незамедлительно паковать вещи. Снова спрятаться. Снова сорваться с места и начать все с нуля. А пока, заняться поисками новой работы. Кажется, в отдаленный филиал Центра, в Чикаго, требовался врач. Да, она потеряет многое, и в деньгах, и в карьере. Но останься она здесь, и может потерять еще больше.

«Если он узнает. Если он только узнает!..»

Два её синеглазых воробья сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу, и сложив руки на коленях. Она улыбнулась им:

— Ну, поедем?

— Домой? — Николас жал её ответа.

— Нет, к дяде Билу. Сделаем ему сюрприз!

Она встала, сняла халат и повесила его на вешалку. Протянула детям руки и направилась к выходу. Да, к Билу. Надо поговорить с ним. И с Робом. Вместе они что-нибудь придумают. И тогда, возможно, Тим и Том приедут за ними. И чем скорее, тем лучше.

— Мамочка! — девчушка дернула её за руку, надув свои губки. — Не хочу к дяде Билу! И Кид не хочет, просто, он боится тебе сказать. Ты обещала нам пойти в парк. Ну, пойдем, пожалуйста!

— Да, мам, — маленький мальчишка присоединился к своей сестре. — Пойдем! Ты обещала. У тебя же сегодня выходной. А к дяде Билу… снова эта Алисия будет ворчать, что мы слишком шумно себя ведем…

Джейс вздохнула: как многое может изменить один единственный звонок, раздавшийся сегодня утром, когда она и дети собирались в парк Бальбоа. Погулять вокруг огромного озера и покормить уток, пеликанов и красавцев-лебедей, что жили на специально оборудованной пристани. Она остановилась, вдохнула полной грудью и решила, что и она, и дети вполне заслужили этот день отдыха. И они проведут его вместе. А о том, что может быть завтра, она подумает потом…

Не думать. Не думать о ней. Не сейчас.

Марк быстрым решительным шагом шел по отделению реанимации кардиоцентра к нужной ему палате. Сейчас отец.

На этот раз ему повезло больше: медбрат все подробно выспросил у него, сверился с записями в компьютере и только потом назвал номер нужной палаты.

Марк тихо приоткрыл дверь и в образовавшемся проеме увидел большую кровать, на которой лежал отец. А рядом сидевшую на стуле мать. Её плечи поникли. А к глазам она время от времени подносила шелковый платочек.

— Мам, — Марк осторожно коснулся плеча женщины, — Все в порядке?

— Сынок! — она всхлипнула. — Сейчас, да. Но все это было так неожиданно!

— Что говорят врачи?

— Он поправится. Но со временем. Приступ был сильный, и реабилитационный период потребуется долгий.

— Ничего, — Марк ободряюще улыбнулся матери, — Он справится.

— Да, но, — Регина накрыла ладонь сына своей рукой, — тебе придется перебраться сюда и возглавить фирму. Это были слова отца, перед тем… перед…

— Мам, — Марк обнял её, — Он же жив, не надо. Я перееду, конечно…

Но видит Бог, как ему этого не хотелось. Хотелось сейчас, убедившись, что с отцом все в порядке, кинуться в аэропорт, взять билет на первый рейс и вернуться туда, в свою пустую квартиру. Только не быть здесь, так близко от неё. И не знать, что все у неё хорошо. Что она смогла забыть его, выйти замуж, родить этому счастливчику-козлу, своему мужу, таких прекрасных детей, что она счастлива. Надо забыть её. Забыть.

— Мам, ты тут с самой ночи? — Регина кивнула, — Поезжай домой, водитель, что привез меня, все еще на парковке. Отдохни, а я останусь. Заодно, позвоню Филу и утрясу кое-какие дела.

— Но, Марк…

— Езжай. Я позвоню.

— Я только приму душ. И приготовлю бульон, его любимый. И вернусь.

— Нет, ты примешь душ и ляжешь спать. А еще поешь, как следует. Ты нужна отцу сильной, такой, какой ты была всегда: его самой красивой и любимой Региной.

— Мальчик мой…

Регина тяжело поднялась со стула. Она устала, бессонная ночь, беспокойство о муже, глубокими складочками морщин залегли около глаз.

— Не спеши. — Марк взял её под локоть. — И я провожу.

Он посадил мать в машину и вернулся в палату к отцу. Достал телефон, собираясь сделать несколько звонков, но лишь задумчиво постукивал им по подбородку. И думал. Думал о ней. О Джессике.