— Потому что, мудак-товый пончик, — Марк покосился на сына. — Это такая новая начинка, Ники. Она готовит для тебя этот самый кофе каждое утро, провожая тебя на работу. Ты замечаешь это?

— А еще она может раздуть ссору на пустом месте и непонятно, по какой причине. Ходит весь день мимо тебя и не говорит ни слова. А на вопрос: «Солнышко, что случилось?», ты получаешь вразумительный ответ: «О! А ты сам не догадался? Ну, тогда мне нечего тебе сказать». — Марк усмехнулся, с этим он был согласен, потому что совсем недавно Джейс ответила ему точно так же. — И что? Что это, за гребаный пончик было?! ты перебираешь в уме все свои косяки, прекрасно зная, что ничего не натворил и не спалился, потому что палиться нечем. Ты весь день ведешь себя настолько идеально, что самого начинает тошнить; идешь на прогулку с сыном, отдавая ей свою кредитку на растерзание, и приходишь в ужас от того, что получаешь СМС-сообщения с суммами, потраченными на СПА и прочие пончики в глазури, а на ночь тебя награждают поцелуем со словами: «Только больше так не делай». Как, как твои пончики, не делай? — Марк съехал по спинке дивана вниз и беззвучно смеялся от обилия пончиков в монологе друга, причем, с весьма разной начинкой. — И оказывается, что это молчание было потому, что я взял не ту ложку, когда решил сварить кофе! Видите ли, помолотый кофе надо доставать из специальной банки специальной ложкой! Как будто вкус кофе от этого зависит! Да еще и эту банку поставить точно на то место и точно так, как ты её взял! Или оставил чайный пакетик на блюдце и не выкинул его! Её может вывести из себя любая мелочь! И это в обычные дни. Я уже не говорю, что может твориться тогда, когда у неё ПМС.

— А это что за хрень? Прости, Ники, пончик с какой начинкой? Оливия чем-то больна?

— О, старик, я вижу, ты еще с этим не столкнулся?! — Фил сочувственно похлопал друга по плечу. — Выясни заранее, какой торт любит твоя Джессика и пихни его в холодильник на видное место!

— Мама любит мороженое и пончики. — Ники сонно зевнул.

— Сын тебе в помощь! — Фил усмехнулся. — Предугадывай каждое её желание и будь паинькой. Потому что в эти дни у них обостряется не только слух, нюх, но и напрочь пропадает чувство юмора. Оливию раздражает все! Мой голос, мой храп ночью, хотя я не храплю, а, оказывается, громко дышу! и запах духов моей секретарши, которая в отпуске уже две недели, но они, каким-то образом, впитались в мой пиджак! Да духи старушки Мэйбел впитаются в кого угодно! Но у неё такой опыт работы и такой возраст, что я готов её терпеть! — Марк кивнул, вспоминая, что Мэйбел Пайн было под пятьдесят, и Оливия не ревновала к ней своего мужа. — А еще, не дай Бог, я отпущу в её адрес какую-нибудь шуточку или пошлость, касательно её притягательного для меня во всех отношениях, тела! Мне кранты! Сразу: «О, так ты считаешь, что я толстая? Я недостаточно хороша для тебя?». И как не пытайся, но любое слово, что я скажу, чтобы доказать, что я без ума от её тела, будет использовано против меня.

— Одного понять не могу, если твоя Оливия такой дракон в юбке, какого, прости, черствого пончика, вы вместе?

— Я люблю её, — Филипп развел руками, как будто подвел черту под всем выше сказанным. — Она не просто красивая, милая, добрая, она «та самая», единственная! Она прекрасный друг, советчик. Я уже не говорю, что том, что происходит между нами за закрытыми дверями спальни, сводит меня с ума и удерживает всех других женщин на расстоянии! Поэтому, — Фил потянулся за своим стаканом и приподнял его вверх. — Давай выпьем за них, за наших женщин! — Он сделал очередной глоток и потряс головой. — Святой пончик! Я неимоверно пьян! Но завтра я собираюсь напиться еще больше, как, ни как, но лучший друг, мой брат, решил расстаться с холостяцкой жизнью! И дай Бог, все пройдет гладко…

Филипп зевнул и решил прилечь, устраивая голову на подлокотнике дивана. Марк усмехнулся: его друг и в самом деле был чертовски пьян. И, видимо, высказав все, отрубался.

— Ребенок, пойдем и мы с тобой, — Марк взял сына на руки. — Можем устроиться в какой-нибудь гостевой. Или, я перекантуюсь и на полу, в детской. Что выбираешь?

— Давай, в гостевой, вместе, — Ники зевнул и опустил голову на плечо отца.

— Давай, у нас с тобой завтра ответственный день, дружок. Нам надо выспаться. Вот только, принесу дяде Филиппу подушку и плед.

Марк опустил сынишку на кровать, думая раздеть его, когда вернется. Взял из гардеробной запасное одеяло и снова спустился к другу.

— Мужик! Держи. И сними с себя хотя бы ботинки!

— Что? — Фил приподнял голову. Взял у друга подушку, потом сел и стал разуваться. — Но знаешь, ты женись на своей Джейсон, потому что она святая!

— Это я знаю! — Марк усмехнулся.

— Нет, ты не знаешь! — Фил из стороны в сторону покачал указательным пальцем. — И я должен тебе сказать…

— Завтра скажешь. Выспишься и скажешь.

Он поднялся наверх, уложил мальчишку, а потом отошел к окну, вертя в руках телефон и думая позвонить Джейс. Просто поговорить с ней. Но потом повернул голову в сторону кровати:

— Всего одна ночь, да, Ники? Ну, значит, так тому и быть.

В это самое время, в тихом кабинете, за столом сидела Джейс. Она чуть наклонилась и открыла верхний ящик. Из темной пустоты, оттолкнувшись от задней стенки, к ней приблизился, плавно скользя, файл с бумагами. Бесшумно стукнулся о преграду и остановился. Джейс взяла его в руки, вздохнула, а потом вытащила из прозрачной упаковки то самое Соглашение.

Она положила его на стол перед собой, сидела и молча смотрела, не решаясь перевернуть первую страничку. Но ей надо было прочитать, надо быть точно уверенной, чтобы покончить с этим раз и навсегда.

— «Соглашение о совместной опеке над детьми». — Она прочитала заголовок. — Так, надо попытаться разобраться во всем этом самой…

Джейс неторопливо, вдумчиво, вчитывалась в каждое слово. Филипп не обманул её: в документе, в самом деле, была прописана совместная опека. Все, что касалось воспитания, образования, развития…

Джейс подняла глаза и уставилась в одну точку на противоположной стене. Она обдумывала то, что прочитала. Обхватила себя руками и поежилась от того холодка, что пробежал у неё по спине, по каждому позвонку. Было ощущение, что кто-то дышит ей в затылок. Точнее, выдыхает. Такой морозной, немного леденящей, но совершенно не пугающей свежестью. И проводит рукой вдоль спины, как бы успокаивая, утешая.

— Наверное, стоило прихватить с собой плед. — Джейс улыбнулась. — Не думала, что в конце августа ночи будут настолько… холодными.

Ник, что стоял за её спиной, нетерпеливо переминался с ноги на ногу:

— Ну, давай же, девочка! Переворачивай эту чертову страницу! Я не могу сделать это сам, чтобы не напугать тебя еще больше! Дай мне дочитать это долбанное Соглашение!

И, словно услышав его, Джейсон перелистала страничку. По мере того, как старший брат Марка изучал документ, его пальцы сжимались в кулаки. Ему надо было срочно вернуться к своему боссу и решить два вопроса. Первое, выяснить, почему запрос на расширение его полномочий до сих пор оставался без ответа. Ему было разрешено появляться в этом доме и присматривать и опекать тех, кто находился под этой крышей. Но, раз Марк со своей семьей, а значит и с подопечными Ника, перебирался в дом в Бентвуде, то ему должны были дать новое назначение. Но с ним тянули, и Ник был намерен в срочном порядке ускорить это дело. И второе, он прямо сейчас хотел стать настолько материальным, чтобы его уродский младший братец смог сполна ощутить всю силу его удара, что он собирался вложить в свой кулак, и припечатать им этого олуха…

Марк присел перед сыном и поднял воротник его рубашки:

— Так, ребенок, постой спокойно несколько минут.

Он расправил на шее мальчишки точно такой же галстук, какой был на нем, и стал завязывать узел. Он тренировался всю неделю, украдкой, пока этот гребаный узел Элдриджа не стал получаться у него идеальным.