В первые дни боев на Курской дуге я понял, что воздушный бой — это действительно испытание морально-боевых и физических качеств бойца, это величайшее напряжение нервов.

Нервное напряжение у каждого выражалось по-своему. Во время первых боев я, например, — и это было у большинства — потерял аппетит. Все время хотелось пить, пересыхало в горле, лицо горело. Но уже через неделю организм приспособился и все вошло в норму. Лишь иногда, сразу после боя, это состояние ненадолго возвращалось.

В полку на разборах мы часто говорили о поведении летчика в бою, старались проанализировать все свои действия за день. И я привык анализировать свои успехи и неудачи, бои, проведенные друзьями. Еще на Курской дуге стали вырабатываться свои тактические приемы, быстрота действий: я старался использовать все летно-тактические качества самолета, выжимать из него все, что он может дать. Анализ боев помогал нам делать правильные выводы, которые приносили всем большую пользу. Некоторыми выводами я и делился с молодыми летчиками.

В воздушном бою нельзя увлекаться — надо действовать осмотрительно. Неопытному летчику это особенно трудно: бой захватывает, а рефлексы запаздывают. Приходится крепко держать себя в руках. Надо сочетать трезвый расчет с дерзостью, побеждать врага напористостью и умением.

Каждому летчику, а боевому особенно, необходимо умение немедленно оценить обстановку, мгновенно ориентироваться в ней, найти наиболее правильное решение и сейчас же его выполнить. Выработать в себе это умение необходимо. Надо научиться действовать стремительно, но по порядку, контролировать свои действия и координировать их в самой сложной обстановке. Достичь этого помогает постоянная упорная тренировка на земле и в воздухе.

Во время боев, да и сейчас, изучая и осваивая новый самолет, я нередко вспоминал наставление своего аэроклубного инструктора Александра Семеновича Калькова: «Действуйте не спеша, но поторапливаясь».

Быстрота и поспешность — понятия разные. Из-за спешки принимаешь решение не вполне обдуманно, недостаточно ориентируясь в обстановке, забываешь об осмотрительности. Это я хорошо усвоил еще в те дни, когда работал инструктором, наблюдая за курсантами. Действовать с максимальной быстротой — вот к чему должен стремиться каждый боевой летчик. И он достигает этого длительной, упорной тренировкой.

В бою летчик-истребитель выполняет одновременно несколько действий — ведь он один в самолете. Он и управляет им, он и штурман, и радист, и стрелок. Поэтому ему необходимо не только мгновенно охватывать вниманием всю создавшуюся обстановку, но и уметь распределять внимание. Хороший, опытный летчик умеет быстро и сознательно переключить внимание, если этого требует обстановка, без промедления сразу реагировать на любую неожиданность. В сложной обстановке воздушного боя, когда события разворачиваются в течение секунд, от умения летчика-истребителя распределять внимание иной раз зависит исход схватки с врагом. Особенно это умение нужно командиру группы.

Командир должен мгновенно учесть сильные и слабые стороны боевого порядка противника, разгадать его намерения, решить, какой следует применить маневр, чтобы нанести противнику поражение. Одновременно командир должен уметь правильно расставлять силы, должен следить за действиями группы, вовремя словом подбодрить летчиков.

Иногда на подготовку к боевому вылету отводится мало времени, но командир должен наметить действия каждого и всей группы в целом, определить боевой порядок, выделить летчиков в ударную группу. Нарушение боевого порядка может расстроить план командира, ослабить какое-то звено. И противник не замедлит этим воспользоваться. Поэтому от четкости действий каждого зависит единство действий группы.

Но все предвидеть на земле трудно: в бою приходится действовать в зависимости от обстановки. Поставленная задача не должна связывать действия летчика: в бою ему будет ясно, какую фигуру пилотажа надо выполнить, чтобы не потерять две-три драгоценные секунды. Молниеносно комбинируешь фигуры, делаешь неожиданные для противника маневры — словом, выбираешь наикратчайший путь к поражению врага.

В каждом бою опытный и теоретически образованный летчик — это новатор. Он находит приемы ведения боя, комбинируя фигуры так, чтобы занять более выгодное положение в воздухе, мгновенно атаковать врага.

На земле тщательно продумываешь фигуры и на основе теории с карандашом в руке, а иногда с куском мела производишь расчеты тактических приемов. Все продумываешь: и вытянет ли мотор на такой-то высоте, и как набрать максимальную скорость, и какая тут применима фигура — боевой ли разворот, горка или еще какая-нибудь иная. Обсуждаешь свои действия и действия летчиков на разборах, конференциях. Словом, учишь и учишься сам, чтобы умело применить в бою накопленный опыт.

Молодые летчики часто задавали мне такой вопрос:

— А как научиться быстро и своевременно атаковать врага, как этого добиться?

И мои однополчане, и я этот вопрос обсуждали часто. И все пришли к такому выводу: главное — в совершенстве овладеть техникой пилотирования и стрельбой. Если внимание не поглощено процессом управления самолетом, летчик-истребитель может правильно выполнить маневр, быстро сблизиться с противником, точно прицелиться и нанести ему поражение.

Накануне празднования Дня Воздушного Флота, 19 августа 1944 года, Совинформбюро передало итоги боевых действий советской авиации за тридцать восемь месяцев Отечественной войны. С гордостью за нашу авиацию слушал я сообщение, памятное фронтовым летчикам. В нем говорилось о том, что наши Военно-Воздушные Силы (привожу почти дословно), выдержав в первый период войны удары численно превосходящих сил авиации противника, опрокинули и развеяли в прах расчеты гитлеровцев на безраздельное господство в воздухе. Советская авиация наносила и наносит врагу тяжелые удары, уничтожает его технику и живую силу. Ударами с воздуха она задерживала наступление немцев и этим самым оказала неоценимую поддержку нашим войскам. Тысячи фашистских асов нашли свою гибель под Москвой, Ленинградом, Сталинградом, в Кубанских и Донских степях, на просторах Украины и Белоруссии. Наша авиация лишила противника преимуществ в воздухе, которые он имел в первом периоде войны. Она завоевала полное господство в воздухе во время летних наступательных операций этого года.

Говорилось в сообщении и о том, что благодаря неустанной поддержке всего советского народа наша авиация оказалась сильнее немецкой и превратилась в грозу для фашистских захватчиков, что советский тыл, рабочие, специалисты и конструкторы трудятся не покладая рук, непрерывно увеличивая выпуск самолетов и повышая их боевые качества.

Утром, когда я шел в штаб узнать, нет ли разрешения на вылет, я услышал радостную весть: А. И. Покрышкин был награжден третьей медалью Золотая Звезда «за образцовое выполнение боевых заданий командования и героические подвиги на фронте».

Навстречу мне спешил подполковник Акуленко. Крепко обняв меня, так что кости хрустнули, он радостно сказал:

— Поздравляю вас, товарищ капитан, с награждением второй медалью Золотая Звезда.

Я был поражен, взволнован. Не мог вымолвить ни слова.

— Да вы что же, не слышали еще? Недавно передавали фамилии награжденных. И майор Ворожейкин удостоен второй Звезды Героя. Поздравляю вас вдвойне: ваш новый командир, полковник Чупиков, получил звание Героя Советского Союза. Поздравьте и нас: наш полк хоть и называется запасным, а награжден орденом Боевого Красного Знамени — за успехи в подготовке авиаторов. Много, очень много наших питомцев воюет. Да и вы тоже отчасти наш питомец.

Обняв подполковника, я горячо поздравил его. Нас окружили летчики и техники запасного полка, подоспел и Павло Щербина. Товарищи поздравляли меня, желали дальнейших боевых успехов. А мне так хотелось сейчас же вылететь на фронт, в боях оправдать высокую награду.

…Два дня спустя новое сообщение по радио чуть не заставило меня нарушить дисциплину и вернуться в старый полк: войска Второго Украинского фронта перешли в наступление при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации. Они прорвали глубоко эшелонированную оборону противника северо-западнее Ясс. За три дня наступления с боями продвинулись вперед и овладели мощным пунктом обороны противника: городами Яссы, Тыргу-Фрумос, Унгень и другими, хорошо знакомыми мне местами.