Именно тогда, в середине декабря, в Германию был приглашен финский генерал Талвела, а спустя несколько недель — начальник финского генерального штаба генерал-лейтенант Хайнрихс. Официальной целью его визита было чтение лекций о «зимней войне» в училище германского генерального штаба в Берлине. Немцы пытались воспользоваться опытом ведения боевых действий против Красной Армии, их интересовали финские оценки боеспособности советских войск. Как и в случае с Японией, Гитлер долго не решался уведомить Финляндию о своих планах. Но в конечном счете раскрыл их до наступления рокового дня: 26 мая 1941 года он послал к финскому президенту Рюти специального посланника Шнурре с приказом изложить ту мысль, что, хотя мирное разрешение советско-германских споров возможно, Германия не может игнорировать опасность нападения СССР на Финляндию.

По приказу Гитлера Шнурре в провокационной манере уведомил финского президента, что нападение СССР на Финляндию будет рассматриваться Берлином как акт агрессии против Германии.

Генерал Хайнрихс во главе группы финских военных специалистов был послан в Зальцбург для переговоров с Кейтелем и Йодлем (25 мая) и в Берлин для переговоров с Гальдером (26 мая). Йодль заявил Хайнрихсу, что война на Западе закончена и что, видимо, предстоит кампания на Востоке, которая тоже не будет долгосрочной. По крайней мере, речь может идти о нескольких месяцах. Йодль обратился к финским генералам с просьбой, в случае начала германо-советской войны, «связать» части Красной Армии, находящиеся на ее границах, и оказать содействие германским войскам в боевых операциях против Ленинграда и Мурманска. Судя по всему, перспектива реванша захватила финских генералов. Германское оружие уже поступало в арсенал финской армии.

Проникновение собственно германских войск в Финляндию шло полным ходом. Подготовительная фаза приходилась на лето 1940 года, когда горный корпус генерала Дитля, расквартированный в Северной Норвегии, получил задание в случае необходимости овладеть контролем над районом Петсамо. Через полгода вооруженным силам Германии в Норвегии, находившимся под командованием генерала Фалькенхорста, было поручено разработать планы реализации совместно с финнами двух задач: перерезать железную дорогу Ленинград — Мурманск и овладеть Кольским полуостровом; осуществить продвижение с северо-запада в район Ладожского и Онежского озер (операция «Серебряная лиса»).

Предполагалось, что германские войска переместятся из северной Норвегии в юго-восточную Финляндию, но уже достаточно скоро штабные офицеры стали воспринимать эту идею со скепсисом. Главной его причиной было бездорожье. Для того, чтобы быстро перебросить войска с севера (Норвегия) к озерам юго-востока, необходимо было, как минимум, овладеть магистралью Мурманск — Ленинград, а захватить ее, полагали в Берлине, будет не так-то просто. В условиях наличия у СССР Северного флота Мурманск являлся трудно достижимой северной крепостью, и немецким военным специалистам приходилось с этим считаться. У Германии в данном районе не было превосходства в авиации. Поблизости находился британский флот. Все это разрушало умозрительную картину быстрого изгнания Красной Армии с североморских позиций и пролегавшей здесь железнодорожной трассы.

В конечном счете Гитлер включил в план «Барбаросса» нехарактерно осторожный абзац о том, что задачей размещенной в Норвегии германской армии является охрана добычи никеля в Петсамо и попытка перерезать железнодорожную магистраль, ведущую к единственному незамерзающему порту СССР. И в данном случае связь с союзником не была гладкой. Финны предпочитали предоставить Германии свободу действий на севере (против Мурманска), сами же хотели сосредоточиться на южном направлении. Боевая задача, как ее фиксирует конечный этап планирования, была таковой: со стороны Финляндии против СССР будут нанесены три удара. Первый осуществит размещенная в Норвегии группировка генерала Дитля, она двинется в направлении Мурманска. Тремястами километрами южнее корпус генерала Фойге (две немецкие и одна финская дивизия) постарается, продвигаясь южнее Рованиеми, перерезать магистраль Ленинград — Мурманск у Кандалакши. Еще почти двумястами километрами южнее финские войска двинутся на Лоухи и Кемь. Общее командование возьмет на себя генерал фон Фалькенхорст, командующий германскими войсками в Норвегии. Его штаб-квартира будет размещена в Финляндии.

Лишь в начале июня 1941 года немцы отбросили всякую маскировку и предложили финнам планировать не гипотетические, а конкретные операции. Было окончательно решено, что финские вооруженные силы отвечают за операции на юго-западной границе Финляндии, что они начнут операции после предупреждения, которое последует за пять дней до начала немецкого наступления.

Финны пообещали выставить в день выступления шесть дивизий, а в дальнейшем добавить еще семь. Условием финской стороны было то, что войсками на юго-востоке будет командовать финский генерал Маннергейм. Это условие, принятое немцами, осложняло координацию действий двух стран. Многие из обстоятельств этого сотрудничества уже тогда обеспокоили германское главнокомандование. Финская сторона не планировала операций восточнее реки Свирь. И она обусловила свое участие в войне также тем, что ее армия начнет боевые действия спустя семь дней после германского нападения — как якобы вынужденная событиями вступить в войну. Это желание Финляндии скрыть преднамеренность своего выступления было несколько наивным, так как к 22 июня 1941 года она уже мобилизовала 16 процентов своего населения.

Непосредственное участие в военном планировании привело к тому, что Гитлер в 1940–1941 годах сравнительно мало выступал перед широкой аудиторией. Это удивительно, если учитывать, как много значили его речи для поддержания режима. В 1940 году он выступал публично всего семь раз. Самую большую речь «в сезоне» 1940–1941 годов он произнес перед рабочими военных заводов «Рейнметалл-Борзиг». Видна логика в выборе аудитории: здесь когда-то большим влиянием пользовались коммунисты. Полагаем, следует подробнее остановиться на сути и форме той пропаганды, которая действительно служила подготовке немецкого народа к войне. Немцы начали ее, будучи сплоченными и полными уверенности в своей правоте. То был триумф демагогии.

Идейная схема Гитлера в этой речи была достаточно проста: богатые нации, ведомые капиталистами Британии и Америки, эксплуатируют и свое население, и весь остальной мир. Они ценят доходы больше, чем рабочую силу. Им противостоит только одна сила — национал-социалистическая Германия, которая покончила с безработицей, в которой высшей ценностью является труд, а не капитал. «Ныне для нас единственная проблема — где найти рабочую силу». В Германии экономическая система подчинена нуждам народа. Дивиденды предпринимателей ограничены. И в германском обществе, и в германской армии с социальными предрассудками покончено. Предстоит праведная война. «В этой войне золото борется против труда, капитализм против народов, реакция против прогресса человечества, в ней труд, народы и прогресс добьются победы. Даже помощь еврейской расы не сможет изменить этого». В доказательство своих рассуждений Гитлер обратился к своей судьбе. «Кем я был до великой войны (1914–1918 гг. — А. У.)? Неизвестная безымянная личность. Кем я был во время войны? Ничем не приметным, обыкновенным солдатом. Никоим образом не был я ответствен за великую войну. Кто же правит сегодня Британией? Все та же старая банда, которая выступила поджигателем великой войны, тот самый Черчилль, который был самым злобным агитатором во время великой войны… Когда мы выиграем эту войну, ее победителями не будут несколько промышленников или миллионеров, капиталистов или аристократов, какие-нибудь буржуа или кто-нибудь другой. Рабочие, вы должны смотреть на меня как на своего гаранта. Я был рожден сыном народа; я посвятил свою жизнь борьбе за германский народ… Когда эта война будет завершена, Германия приступит к настоящей работе. Тогда германская нация перестанет производить пушки и начнет работать для миллионов. Тогда мы впервые покажем миру, кто является подлинным хозяином — капитализм или труд. Этим трудом мы создадим великий германский рейх, о котором мечтали великие поэты». Рабочие устроили овацию человеку, для которого народ стал всего лишь средством достижения своих целей, который готов был вовлечь — и вовлек — Германию в смертельную авантюру, расплачиваться за которую пришлось всем немцам.