— Хорошо, как скажешь, — согласился Эмир и выглянул в окно. — Мы приехали.

Карета остановилась через пару секунд.

— Я помогу тебе.

Мужчина первый выскочил на улицу и замер, подавая мне руку.

Как же на улице было жарко! Стоило выглянуть наружу, как меня обдало таким жаром, что кожа защипала, а на глазах выступили слезы.

— Быстрее, внутрь.

Тут я спорить не стала, прячась под навесом. А оттуда в храм.

Итак, я снова пришла на поклон к грозному богу Вилесу, покровителю Пустоши и демонов. К тому, кто не признает ошибок, ненавидит слабость и трусость и жестко наказывает за ложь и предательство.

Мне бояться было нечего. Не я обманывала и не я ошиблась. Пусть же вразумит своего подопечного.

Храм сильно отличался от той пещеры, где мы когда-то с Мейнором принесли друг другу клятвы верности.

Огромная зала с высоченными потолками, расписанными яркими красками. Стены из темно-зеленого камня, белые колонны, множество узких витражных окон, свет из которых создавал яркие краски на темном полу. А посреди огромная статуя Вилеса из темно-серого камня. Статный, бородатый мужчина с нахмуренными бровями, который гордо стоял, глядя вперед, удерживая в руках тяжелую секиру. А в его ногах на огромном желтом блюде ярко горело магическое пламя, символизирующее вечность и непрерывность.

— Он сказал, что ты придешь, — раздался рядом тихий голос, показавшийся знакомым. — Вилес. Он сказал, что ты скоро будешь здесь. Грозное дитя с выжженным сердцем.

Обернувшись, я увидела красивую молодую женщину, темные волосы которой были собраны в множество тоненьких косичек. Даже серебряный венец остался все тем же.

Совершенная фигура была облачена в тончайшую белую ткань, которая делала её кожу еще более смуглой.

— Талмани, — усмехнулась я, наблюдая за главной жрицей, которая неспешно двигалась к нам. — И почему я не удивлена, что ты здесь?

— Жрица, — учтиво произнес Эмир, склонив голову.

— Оставь нас, Эмир, нам надо поговорить, — велела женщина, продолжая за мной наблюдать.

— Но…

— Здесь в храме Вилеса ничего не угрожает избраннице Айшира.

Демон молча подчинился и попятился к выходу.

— А ты выросла, девочка, — улыбнулась Талмани поворачиваясь ко мне, — начала огрызаться.

— Жизнь научила.

— И уровень магии у тебя вырос. А ты говорила, что я ошиблась.

Я пропустила мимо ушей её замечание, решив сосредоточиться на главном:

— Что ты здесь делаешь?

— Служу Богу.

— Неужели? А в Лагарте что было?

— Мейн-оир попросил провести церемонию, что я и сделала, — пояснила она. — Брак Айшира должна проводить верховная жрица.

Таков закон.

— Ну конечно, — улыбнулась я, — как же иначе. Он же Айшир. А знаешь, это даже хорошо, что именно ты здесь. Просто замечательно. Будет легче все объяснить. Я требую признать наш брак с Мейнором недействительным, а договор нарушенным.

Мои слова не произвели на неё никакого впечатления. Даже улыбка не исчезла с её лица.

— Позволишь?

Жрица взяла меня за руку, пристально рассматривая запястье.

— Магическая клятва?

— Заключенная на лжи и обмане, — добавила я.

— Ты же знаешь, что у демонов нет разводов. Мы не признаем их, — произнесла Талмани, продолжая удерживать мою руку.

— Я не прошу развода. Лишь признания брака недействительным. Это сделать можно.

Она кивнула, признавая правоту моих слов.

— На каком основании? Должно быть нечто очень серьёзное.

— Я все еще невинна. Наш брак не был подтвержден физиологически. Если надо, я готова пройти осмотр.

— Все не так просто, Николетта, — отпуская мою руку, заметила жрица.

— Наоборот, все очень просто. Меня обманом заставили выйти замуж за Мейнора. Клятва была нарушена. Кроме того, брак не был подтвержден. Разве этого недостаточно?

— В обычном случае — да.

— А мой случай необычный?

— Вас благословили боги. Пресветлая и Вилес.

Я упрямо поджала губы, зло взглянув на жрицу. Но она никак не среагировала на это.

— Ты же знаешь, что означает благословение богов, Николетта?

«Знала…»

— Даже боги ошибаются, — коротко бросила я.

Сама не знаю, как решилась произнести такое, да еще в храме Вилеса у его статуи. Это же настоящее святотатство, за которое может последовать наказание.

— Согласна, — хмыкнула она. — Да, признать брак недействительным можно, но это сложно.

— Я не боюсь трудностей.

— Тут мало твоего решения, факта обмана и твоей невинности. Нужно разрешение на проведение специального обряда.

— И чье разрешение для этого нужно?! — выпалила я, уже теряя терпение.

— Моё! — неожиданно раздался голос и в храм вошел мой муж.

Мейнор. Здесь.

Кто бы сомневался, что он явится. Я же даже раньше ждала, но… неважно. Все неважно. Пришел и ладно. Не упаду, не заплачу! И истерику не устрою!

Я сильнее, чем они все думают! Я сама буду вершить свою судьбу!

Больно больше не будет.

Только внутри все сжалось, заныло. Словно старая зарубцевавшаяся рана натянулась, грозя вновь заполнить сознание болезненными эмоциями.

Как бы я ни старалась, как бы ни пыталась выглядеть равнодушной, слишком мало времени прошло, слишком свежи были эмоции. И часа не прошло. Я помнила, как обливалось кровью мое сердце, как горело, превращаясь в пепел.

Но выжила. И сейчас выдержу.

— Надо же, как это удобно, — сухо отозвалась я, поворачиваясь к демону, который медленно шел ко мне.

За его спиной, словно призрачный плащ, клубился черный дым.

И снова внутри все дрогнуло.

Я помнила его взгляд, полный нежности и затаенного желания. Помнила вкус губ, обещающих запретные удовольствия. Прикосновения его сильных рук, от которых на коже оставались огненные следы.

«Ну же… соберись, Ник!»

— То есть для того, чтобы признать наш брак незаконным, мне нужно твое разрешение, повелитель? А разве нет исключения в связи с тем, что именно с тобой у меня заключен этот союз?

А он просто молча шел, не сводя с меня черных глаз.

Хочет запугать? Вызвать на эмоции?

Не выйдет.

Да, я все еще внутренне дрожу от его присутствия. Да, помню, как любила! Хотя кого я обманываю. И сейчас люблю. Невозможно избавиться от этого наваждения за минуту. Я еще долго буду выбивать и выжигать это чувство из своего сердца.

Но я справлюсь.

Надо просто переключиться.

Например, на поиски отца и Брэндона, которые я совсем забросила. И еще эта печать.

— Айшир, — произнесла Талмани, склонив голову, — приветствую вас.

— Талмани, — кивнул он, а смотрел на меня.

Практически не мигая. Так, что по коже прошелся неприятный холодок и волоски встали дыбом.

— Ты не могла бы оставить нас одних?

— Конечно, — тут же произнесла жрица, отступая.

— Мы еще вернемся к нашему разговору, Талмани! — крикнула я. — Я все равно своего добьюсь!

Просто не хотела оставлять за мужем последнее слово.

Мейнор подошел ближе. Так, что нас разделяло метра три. Хорошее расстояние, не дает задохнуться от его аромата, утонуть в черноте взгляда.

— Поговорим?

— Я думаю, это неизбежно, — отозвалась я, расправляя плечи и задирая подбородок. — Хорошо. Давай поговорим. Хотя сомневаюсь, что это поможет.

— Я должен тебе все объяснить.

Его взгляд скользил по моему лицу, медленно, плавно. И кожа горела, словно он дотрагивался до неё пальцами.

— Должен, — согласилась я, тяжело сглотнув. — И уверена, даже сможешь найти нужные слова, правильные, правдивые. Ты все разложишь по полочкам, убеждая, что по-другому нельзя, а я просто… просто слишком остро отреагировала.

— Ник…

Мое имя в его исполнении как приманка для хищника, будоражит кровь, заставляет эмоции вырваться наружу, вспыхнуть ярким пламенем.

— Только это не поможет. Знаешь почему?

Молчит и смотрит.

И этот взгляд злит больше всех слов.