Я покосилась на портреты упомянутых лавочников — чуяло мое сердце, что это именно они и есть. Старцы гневно зашевелили кустистыми бровями.

И вдруг грустно подумалось, что никакое у меня не сотрясение мозга. И варианта тут два: или меня намеренно водят за нос с какой-то непонятной целью, или же я действительно в магической Кабрии.

— Послушай, Петер Порфир, — сказала я, присаживаясь на диван с кочергой наперевес. — А зачем тогда ты со мной встречался столько лет? Мы же практически вместе жили.

Сейчас вся эта романтика вспоминалась как страшный сон. Какой же дурой я была.

— Бабушка приказала. Тогда я верил, что лавка волшебная. А потом мне понравилось в вашем мире, и отец не возражал, чтобы я набрался нового опыта. Но у меня проблемы, а ты сорвала мне свадьбу с дочерью солидного бизнесмена.

Ага, мы — лавочники, а то — солидные бизнесмены.

— Петя, а ты у психиатра проверялся или у вас это наследственное? — любовно спросила я, вставая.

Он подскочил ко мне, но я направила на него кочергу, как шпагу.

— Едем домой. Немедленно! — приказала я, и с криком боли схватилась свободной рукой за запястье. — Вот же щиплет, зараза.

Петька сразу изменился в лице и, ухватив меня за пальцы, хищно осмотрел печать.

— Это что же, правда?! — закричал он. — Ты правда охотница за антиквариатом? Лавка признала тебя? Старуха не врет?

Что? Родную бабушку называть старухой?

И какая такая охотница?!

— Новикова я! И понятия не имею, что это за татуировка. У меня от нее аллергия, — я начала чесать метку розочку, но жжение не унималось.

Петьку перекосило и мне стало удивительно, что когда-то я считала его красавцем.

— Боюсь, возвращение домой отменяется, — прошипел он. — Раз стоит печать, лавка тебя не отпустит. Но как она нас провела! Хитрюга!

Что несет этот идиот?! Кто его провел? Лавка?

Петя отвернулся от меня, некоторое время тяжело посопел, а потом обернулся с совершенно другим лицом.

— Нам надо пожениться. Я признаю ошибку. Меня опоили приворотным зельем, Лен. Но теперь мы снова воссоединимся, милая. Жить будем уже в Кабрии, но я пойду на эту жертву. Мы найдем толкового мага и он разорвет твою связь с лавкой, мы ее продадим и…

Тут нас хорошо тряхнуло.

Петя злобно оскалился.

— Хорошо, хорошо. Лавка в приличном районе, почти в центре. И до королевского дворца рукой подать, — льстиво запел он, а у самого глаза злобно заблестели. — Останемся здесь и начнем торговать антиквариатом.

— Вон отсюда! — я сама не узнала свой голос.

Петька вздрогнул.

— Ты от ревности не постеснялась притащиться на церемонию, чтобы все испортить, а сейчас гонишь? Признай уже…

— Вон! — снова крикнула я, и нас снова слегка тряхнуло.

— Ладно, я согласен, что ты можешь притязать на это старье, но одна ты не справишься, — гад поднял руки, моля о пощаде. — Бабушка давно сошла с ума. Иначе бы ввела в права наследства меня. А она притащила сюда глупую попаданку, которая банально погибнет в незнакомом мире. Или думаешь, здесь все, как ты привыкла? Здесь балом правит магия! Очнись! Тебе понадобится защитник.

Я промолчала.

Он вздохнул и пошел ва-банк. То есть, начал плакаться. Раньше прокатывало.

— Люба после скандала на свадьбе сама меня бросила — она узнала, что я на мели. Черт! Лена, спаси. Я умру в долговой яме, если мы не толкнем бабкино наследство! А отец не даст мне ни гроша.

Я поморщилась, а руку страшно запекло.

Грохнула входная дверь, и к нам ворвался… радостный гоблин. Зелененький.

Петька протяжно застонал, а гоблин схватил его за шкирку и потащил к дверям.

— Госпожа Линора сказала убираться, — проорал он густым басом.

— Я еще приду, — верещал Петя, тщетно цепляясь за дверной косяк. — Я не отдам тебе наследство, кобра! Я тебя везде достану!

Вики, до того успевшая войти вслед за гоблином, подпрыгивала на месте, задорно распуская и снова складывая легкие прозрачные крылышки.

— Страж лавки, страж лавки прибыл, — повторяла она завороженно.

Я уселась и уронила голову на стол. Со звоном стукнулась об пол оброненная кочерга.

Гоблин вернулся довольный, потирая руки.

— Госпожа Линора, вы только скажите, и я этого наглеца в следующий раз измордую…

Гоблины, феечки, гримасничающие портреты… Что еще? Что еще мне нужно, чтобы убедиться, что я где-то… в параллельном мире?

Из меня как будто весь воздух выпустили. И когда в комнату вальяжно вплыла Агриппина Николаевна, нагруженная ворохом одежды и в сопровождении сморщенного старичка в коричневом добротном камзоле, я только посмотрела на нее обреченно и ничего не сказала.

Для начала старушка деловито положила на стол небольшой кошель и повесила на стул длинное бордовое платье с вышивкой, темно-синюю накидку и что-то легкомысленно пенно-кружевное, что она сразу постаралась замаскировать второй накидкой, с мехом. У стола она поставила пару изящных ботинок на небольшом каблуке и шляпную коробку.

А потом внимательно осмотрела следы обеда.

— Петя поел? — спросила она подозрительно. — Остался доволен?

— Не знаю, остался ли он доволен, но я крайне недовольна, Агриппина Николаевна, — ответила я мрачно.

Старичок тем временем открыл потертую кожаную папку и достал оттуда какие-то пачки листов.

— Ваше свидетельство о рождении, госпожа Бенжамен, — перечислил он. — Документы на лавку. Документы о передаче наследства. Подпишите.

Я схватила бумаги, и с удивлением поняла, что читаю. Тут-то до меня дошло — окружающих я тоже понимаю. И старичка, и Вики, и гоблина.

— Во время инициации лавка передала тебе знания языка и письма, — объяснила Агриппина Николаевна, присаживаясь за стол.

Она успела переодеться и сейчас красовалась в закрытом атласном платье.

Я хмуро на нее взглянула и просмотрела листы, исписанные убористым каллиграфическим почерком. Вроде ничего такого. Обычная передача имущества по наследству.

А что я теряю? Потому взяла и подписала все это скрипучим пером, которое старичок подсунул мне, предварительно обмакнув в чернильницу. Всю эту канцелярщину он таскал с собой, в маленьком деревянном ящичке, пристегнутом к поясу.

Настроение совсем испортилось, но свой бизнес мне в этом мире не помешает. Если я, конечно же, не проснусь завтра дома, в пижамке. Вдруг мне все это просто снится? Зря я не приняла во внимание и такую возможность. Боевой дух сразу подскочил и я, подняв на Агриппину Николаевну глаза, полюбопытствовала:

— А почему вы не отдаете лавку Пете? Он согласился сегодня, что ее нельзя продавать. Даже готов был вести дела.

— Потому что у Пети нет дара, как, впрочем, и у меня. И у моей дочери его не было. Мы — Брассы — больше не чувствуем антиквариат. Поэтому мне пришлось разыскать единственного оставшегося представителя семьи Бенжамен. Наши предки поклялись служить лавке и пренебрежения долгом она нам не простит. Вот деньги в кошеле. Тебе хватит на первое время. Все документы на имущество в папке.

— А каким образом я оказалась вдалеке от этой вашей Кабрии? Где мои родители?

Агриппина Николаевна вдруг засуетилась, занервничала и снова… исчезла.

Старичок стряпчий вежливо улыбнулся и быстро перебирая сухими ножками побежал на выход.

— Что значит охотница за антиквариатом?! — крикнула я ему вдогонку.

— Фамильный дар. Только члены этих двух семей могут разыскивать и распознавать редкие магические артефакты, сгинувшие в ходе пятисотлетней войны, — поспешно объяснил стряпчий, и выскользнул за дверь.

За окном уже начали сгущаться сумерки, и Вики занесла тяжелый канделябр, заполненный оплывшими свечами.

— Завтра прикажете приняться за уборку, госпожа Линора? — осведомилась она.

— До завтра еще надо дожить, — буркнула я.

Навязчивая мысль о пробуждении в родной квартире не покидала меня.

А вдруг?

Пробудилась я снова на диване, в том же доме.