А Нина уже непринужденно болтала что-то о полученных заграничных товарах, о кофточках, туфлях, платьях, белье, которые, казалось, занимали сейчас все ее мысли.

И Лена заставила себя тоже сосредоточиться на этом. К разговору присоединились и Инна с Липой, которые ничего не заметили в развернувшемся на их глазах поединке.

Ибо это был подлинный поединок, и нелегкий. Для обеих сторон, для Нины тоже, Лена была в этом убеждена, она видела это. Нина хотела точно знать, с кем имеет дело, хотела проверить свои подозрения, снять или усилить свою настороженность. Задача тоже была, конечно, непростая. И обе, устав, взяли как бы тайм-аут, сделали перерыв и занялись пустой болтовней. Но когда и чем этот перерыв кончится, зависело от Нины, и Лена все время боялась пропустить этот момент.

Все болтали с увлечением, ели вкусные закуски, выпили по рюмке коньяку, и раскрасневшаяся Липа с восторгом предложила:

– Девочки, миленькие, за дружбу, ладно? Так хорошо, что вы все у меня, так хорошо, передать не могу. Ну, давайте, родненькие, давайте, еще по одной, за дружбу.

Выпили, конечно, и за дружбу.

– А где вы работаете, Леночка? – между прочим и вполне естественно поинтересовалась Нина, цепляя вилкой какую-то закуску.

– А! – небрежно махнула рукой Лена. – Мы с Риткой кончили одни курсы. Бухгалтерские. Она первые годы не работала. Муж, то да се. А потом попала на этот свой барахлянский завод. Ну, а я сразу очутилась в бухгалтерии ресторана, – она назвала один из крупных ресторанов. – Звали в трест, но я не пошла.

– Ну, у вас и тут богатые возможности, – снисходительно заметила Нина.

– Что вы! Одна нервотрепка.

– С моей прической вас всюду примут, как королеву, – объявила Липа. – Вот Инночке на ее телевидение уже письма присылают, – она прыснула. – «Редактору товарищу Уманской». Увидели на экране мою прическу…

– Ну, что вы, Липочка, – засмеялась Инна. – Нас не показывают в передачах.

– Уманской? – переспросила Нина. – Знакомая фамилия.

– Это артист есть, – сказала Липа. – Такой красавец, ты бы видела.

Нина усмехнулась, но ничего не сказала.

Веселая болтовня продолжалась.

Инна смешно, в лицах, рассказывала, как за ней тайком ухаживает один немолодой ее сослуживец, прячась от окружающих, и в особенности от своей супруги, которая работает в соседней редакции. Но все видят и смеются. И Инна тоже.

– А вы замужем, Леночка? – спросила Нина.

Лена тряхнула головой.

– Нет. Куда спешить?

– Правильно. Я тоже не спешу. Мужиков кругом столько… Но друг у вас, надеюсь, есть? Без этого тоже, знаете…

– Друг?.. Надеюсь, есть, – Лена невольно запнулась.

И тут же Нина бросила на нее исподтишка острый и почему-то недобрый взгляд, словно наткнулась она вдруг на что-то ей неприятное и чужое.

– Это как понимать: «надеюсь»? – насмешливо спросила она.

– Просто отношения до конца еще не выяснены, – улыбнулась Лена, ругая себя за невольную и совсем неуместную оплошность, и убежденно добавила: – Впрочем, конечно, это друг. А у вас есть?

– Ой, у Ниночки такой солидный… – Липа закатила глаза, но фразы кончить, однако, не успела.

– Есть, – резко перебила ее Нина. – Ты, Липа, не лезь, куда не просят.

Липа конфузливо смолкла, и разговор ушел в сторону.

А через некоторое время гости стали прощаться. Время было уже позднее.

– Я на машине и вас развезу, – объявила Нина.

– Ниночка, ты же выпила! – всплеснула руками Липа.

– Ерунда. Подумаешь, две рюмки, – Нина подмигнула. – Да меня любой шеф отпустит. Пошли, девочки, пошли.

В передней оделись. Липа долго прощалась, обнимая и расцеловывая каждую из своих гостей. Она была искренне растрогана.

Сначала завезли Инну, на Сретенку. Потом поехали в сторону Песчаной. Нина вела свои «Жигули» уверенно и быстро, легко обгоняя попутные машины, часто и бесцеремонно перестраиваясь из ряда в ряд, мешая другим, Лена невольно отметила про себя эту манеру. Говорили о пустяках. Нина была настроена чрезвычайно, даже подчеркнуто дружески.

На Песчаной Лена попросила заехать во двор и довольно путаными внутренними проездами, в полутьме вообще плохо различимыми, подъехали к одному из подъездов соседнего дома. Здесь Лена попросила остановиться.

– Знаете, Леночка, – решительно сказала Нина, выключив мотор и положив обе руки на руль. – Я вот что решила. Завтра у меня день рождения, представляете?

– Поздравляю

– Не в том дело. Я вас приглашаю, дорогая. Вы мне необычайно понравились, слово даю. Будем дружить, а?

– Спасибо. Вы мне тоже понравились, – ответила Лена как можно искренней. – Попробуем дружить. И за приглашение спасибо.

Лена чувствовала: поединок продолжается, даже обостряется. Раза два или три, еще у Липы, она поймала на себе быстрый взгляд Нины, холодный, подозрительный, изучающий. За ним сразу следовала улыбка, самая дружеская и простецкая. Нет, Нина не питала к ней никаких дружеских чувств, не могла питать, они внутренне, невидимо, но неизбежно как бы отталкивались. Глубинный, почти физический антагонизм, который ни одна из них не в силах была подавить, ощущался ими обеими, Лена это чувствовала. Но Нина почему-то упрямо шла на сближение.

– Будет веселая, своя компания, – с упоением продолжала Нина. – На даче. Чувствуете? Туда, конечно, машинами. Я вас сама привезу и увезу, так что ни о чем не беспокойтесь. Тем более завтра суббота. Так что все олрайт. Эх, Ленок, – как будто невольно, в порыве нежности вырвалось у Нины. – Давай на «ты», а?

– Давай, – охотно согласилась Лена и даже улыбнулась в полутьме.

– Вот это по-нашему! – воскликнула Нина и обеими руками шлепнула по рулю. – Значит, заметано? Я за тобой после работы заезжаю.

– А мой друг? – засмеялась Лена. – Он знаешь какой?

Нина в ответ хитро погрозила пальцем.

– Еще неизвестно, друг он тебе или нет. Сама сказала. А у нас такие мужички будут, пальчики оближещь. Гарантирую.

– А Липа будет?

– Здравствуйте! Зачем нам эта старая корова? Так сговорено?

– Очень соблазнительно, – сказала Лена. – Знаешь, я тебе завтра позвоню на работу и все уточним. Не возражаешь? А то кое-что у меня уже на завтрашний вечер запланировано.

– Когда позвонишь?

– Когда хочешь.

– Звони в обед. Пиши телефон. Тут видно.

Над подъездом горела лампочка.

Наконец они расстались. Взревел мотор, и машина медленно скрылась за углом дома.

Лена проводила ее глазами и подумала: «Все очень странно как-то складывается». Ей стало вдруг почему-то неуютно, холодно, одиноко и немного страшно. Куда-то она вползала, вернее, куда-то ее втягивали.

В то утро Игорь Откаленко сразу после оперативки в отделе расположился у себя в комнате и на чистом листе бумаги выписал имена всех известных по делу лиц. Некоторые из них – Сева Глинский, Валерий Бобриков, Нина Сергеевна – были установлены и пока особых хлопот не требовали. Неприятно маячил где-то на горизонте вовсе пока неизвестный Лев Константинович, так ловко ускользнувший от наблюдения после встречи с Бобриковым у Нины Сергеевны. Но больше всего беспокоило сейчас Игоря, да и не одного его, конечно, то, что убийцы старика Сиротина, некий, пока не установленный, Дима и, главное, тот водитель, Семен, до сих пор разысканы не были. И ничего, по существу, о них пока неизвестно. Какие же ниточки вели к ним? Ниточки, тоненькие и ненадежные, вели пока что только к Диме. И первая из них – это Нина Сергеевна. Ею сейчас занимается Лена.

При мысли о Лене что-то тревожно защемило в груди у Игоря. Почему она не захотела с ним вчера встретиться?.. И голос был… какой-то чужой голос, страдальческий даже. Лена только хотела сделать его спокойным, почти равнодушным. Что с ней происходит? «Надо с ней поговорить, – в который уже раз подумал Игорь, – надо серьезно поговорить и все выяснить, все поставить на свои места. Или-или. Или они окончательно… Ну, ладно. Потом, потом». И Игорь поспешил прогнать все эти неуместные сейчас мысли. Он никогда не решался доводить их до конца.