Я мало чего понял, но то, что дошло, как-то не очень понравилось. Глядя, как весело пылают чудики, я уж решил, типа мы победили. Дальше спокойно посидим у костра, потрындим за жизнь, дождёмся утра и потопаем дальше. А тут, оказывается, ещё кого-то принесёт. И вроде похуже…

— Подойдите все ко мне, — сказала Хлоя и на время перестала щёлкать. — Сейчас я попытаюсь наделить ваше оружие определёнными свойствами. Не навсегда, но на эту ночь хватит. А большего и не потребуется: мы или вырвемся отсюда, или навсегда здесь останемся.

— Лучше бы вырваться, — проворчал Рогатый. — А то с бабами, жратвой и выпивкой тут как-то не очень.

Глыба хихикнул и первым пошёл к королеве. Следом потянулись и остальные, а я задержался, осматривая зал. Тела чудищ догорали и гасли. Мне почудилось, будто из угла с алтарём точно выстреливают чёрные нитки в тлеющие трупы. После каждого такого выстрела, огонь тут же гас и в части зала становилось темнее. Поле мрака становилось больше с каждым мгновением, всё ближе подступая к нам. Потянуло холодом и смрадом. Сильнее, чем прошлый раз.

Вернулся Глыба, рассматривая свой меч. По лезвию оружия быстро скользили красные огоньки.

— Красиво? — спросил здоровяк. В его грубом голосе звучала чисто детская радость.

— Угу, ещё бы работало, как надо, — посмотрим, что там колдует Её величие.

Хлоя шептала что-то непонятное, потом вела ладонью над мечом и клинок на несколько мгновения становился прозрачным. Потом королева щёлкала по металлу пальцем и тот вновь обретал плоть. Только теперь по стали начинали скользить красные огоньки. Что-то похожее Хлоя проделал и с болтами для арбалетов, так что всё наше оружие получило часть волшебства. Рвач заявил, что ему от этого не по себе, а Шаман ответил, что лично ему не по себе от дерьма, которое лезет из темноты. Тут никто спорить не собирался.

К тому времени, как Величие обработало наши железяки, все трупы успели догореть и в темноте пылал только костёр. Карась подбросил дровишек и пожалился, дескать шибко надолго этого добра не хватит. Я посоветовал ему как-то крутиться, иначе в огонь полетят тряпки Карася, а сам он будет пугать чудищ своей кочерыжкой.

Холодало. Смердело. Из темноты доносился глухой треск и какие-то стоны, точно там палачи крутили причиндалы пойманному воришке. Стоны становились всё громче и ближе, но всё, что я мог рассмотреть — бледное голубое пятно. По очертаниям непонятная фигня напоминала огородное пугало. Ну ещё на призрак смахивает, как правильно заметил Рогатый.

— Зануда, а ну, шмальни в энту дрянь, — приказал я и боец тут же щёлкнул арбалетом.

Мать его, синее пятно прыгнуло в сторону так проворно, что я едва успел заметить, как это случилось! Понятное дело, болт улетел в никуда. Но стало ясно: пакость-таки боится, что её могут продырявить. А это уже хорошо.

Синее пятно подобралось ближе, так что теперь я мог рассмотреть эту дрянь, как следует. Карась принялся бормотать какую-ту фигню, типа молитвы. Вечно мои придурки молятся, когда приходит полная жопа или чегой-то от шлюх поймают. Правда, не помогает ни так, ни эдак.

Синяя хрень точно походила на пугало, но такое, что заставит обгадиться не только ворон, но и тех, кто пользуется парой ног. Скелет, обтянутый синей светящейся шкурой, с жёлтыми глазами на жуткой сморщенной роже. Широкий рот открылся и наружу торчат кривые тонкие зубы. Руки болтаются ниже колен, а жёлтые когти на длинных сухих пальцах чуть не скребут по полу. И ещё эта пакость постоянно завывает, как собака, которой подожгли хвост.

Когда до твари оставалось шагов десять, она ещё шире распахнула хлебальник и заскулила так, что у меня в ушах начало звенеть. Рогатый, который стоял впереди всех, внезапно попятился и обронив меч, схватился руками за голову. Глыба наклонил башку и принялся ей крутить, точно его бахнули по лбу булавой. Оружие здоровила не бросил, но и защищаться им не пытался, хоть пакость и подошла почти вплотную.

Вой чудища стал тише, но ощущался почему-то сильнее, аж в животе все кишки проворачивались, а в глазах плясали разноцветные пятна. Карась взвизгнул что-то непонятное и хлопнулся на колени, ткнувшись лбом в пол. Сквозь марево в глазах, я видел, что Джессип застыл, точно долбаный истукан и ещё хавальник открыл, только что слюни не пускал.

Монстр наклонился над Рогатым, протягивая лапы к шее бойца. С клыков на грудь Рогатого капала мутная зелёная слизь. И ещё, мне то ли почудилось, то ли в натуре, даже костёр стал меньше и как-то отодвинулся от гадины.

Ноги, мать их так, казались неповоротливыми колодами, когда я делал шаг за шагом. В башке тупо бился вопрос, почему не шмаляют арбалетчики, но понятное дело, повернуться, чтобы посмотреть назад, я просто не мог. Нужно было двигать вперёд непослушное тело и заставлять одеревеневшие руки поднимать меч, для удара.

Похоже, гадина, успевшая подцепить хрипящего Рогатого за куртку не ждала никаких гостей и сообразила, что дела пошли не так, как хотелось, только в тот момент, когда мой меч воткнулся в её тощую шею. Удар получился так себе, но этого хватило, чтобы чудище прекратило орать и заткнулось.

Багровый туман в глазах слегка поредел, а ноги и руки перестали трястись. Я выдернул меч из шеи монстра и на пол посыпался какой-то серый песок. Чудище уставилось на меня провалами черепа, в которых крутилось жёлтое пламя и разинуло клыкастый рот.

— Да ты чё? Хорош! — я размахнулся и рубанул, что есть мочи. — Я такие песняки не шибко люблю.

Башка урода отлетела прочь и весело закувыркавшись, исчезла в темноте. И тут случилась странная штука: тело твари подпрыгнуло и улетело прочь. Ну, как если бы к заднице гада кто-то привязал длинную верёвку, а теперь за неё потянул изо всех сил.

— Фух, — сказал я и провёл ладонью по роже. С меня текло так, будто я только из воды вылез. — Вставай, чучело.

Рогатый закряхтел и начал ворочаться, упираясь руками и ногами в пол. Карась приподнял голову, а Глыба уставился на меня так, словно его недавно разбудили. Джессип захлопнул рот и начал моргать. Крепко их всех зацепило!

— Вы то какого хрена не стреляли? — вызверился я на арбалетчиков. Те сидели в сёдлах понурых коней и ни одна падла даже не пыталась целиться. — Хотели посмотреть, как нам тут кровь пустят, засранцы?

— Крест, — Хорь сложил руки на пузе. — Дык, ни хрена же не видать было! Вокруг всё, как в тумане. Шмалять, куда шмалять? Скорее, кого-то из вас бы продырявили.

— Ладно. — я махнул рукой. — Живы остались и ладненько.

— Скверное дело, — проворчал блондинчик себе под нос. — Ещё парочка таких…

— А ты не стой, как столб, — ухмыльнулся я. — Мечом махай и не думай ни о чём.

— Ну, это для тебя дело привычное, — Джессип недобро покосился в мою сторону. — А тут есть люди с более тонкой душевной организацией.

Я ему хотел рассказать, что думаю про таких напрочь бесполезных мудаков, но не успел. Стихший было смрад навалился с новой силой и опять подул холодный ветер. Ну, одно хорошо, когда уроды готовились к атаке, то заранее давали о себе знать.

— Всем приготовиться, — сказал я. — Карась, костёр потухнет — сам тебя пришибу. Глядеть в оба!

— Они придут сверху, — подала голос Хлоя. Правда едва ли этот шелест походил на голос здоровой бабы, тем более королевы, но всё нужное я услышал. — Сверху…

И точно, не соврала. Карась подкинул деревяшек и в свесте поднявшегося пламени я заметил шустрые тени над головами. Ежели бы шастали снаружи ночью, это походило бы на низкие тучи. Но какие, нахрен, тучи внутри этого проклятущего замка? И ещё шелест. Чисто тебе летучие мыши спускаются, чтобы в волосьях свить гнездо.

— Нетопыри! — завопил Шаман. — Ща они нас всех сожрут!

— Ща я тебя сам сожру, — тени начали спускаться. — Эй, Таракан, вы чё, уснули там? Шмаляйте!

То ли летучей дряни оказалось так много, что хрен промахнёшься, то ли у пацанов перестали дрожать руки, но каждый пущенный болт угодил куда надо. В пляшущем свете костра, крылатые твари хрюкали, взмахивали крыльями и падали. И опять чертовщина: ни одна из сбитых гадин так и не долетела даже д наших голов. Все рассыпались серой пылью и пропадали.