Пока я изучал странное оружие, Хлоя и богиня успели друг друга обфыркать, чисто тебе соперничающие кошки. Не хватало только, чтобы обе вцепились сопернице в рожу. Вона, какие когти у змеюки — золочёные да длинные — кажутся опасными. Оно и обычная баба, ежели её вывести, так пройдётся, месяц заживать будет, а на что способна эдакая, вообще не представляю.

К счастью, дело ограничилось грозным фырканьем и бабьё перешло к обсуждению ситуации. Я тоже хотел поучаствовать и решил подойти ближе, но тут же на мои плечи шлёпнулись холодные пальцы, а в спину упёрлось что-то острое. Ну, видимо намекали, чтобы не рыпался. Лады, я намёки хорошо понимаю. Иногда. Вот, например, как сейчас, пока не знаю, как работает оружие у змеюк.

— Ваши действия, — богиня-змеюка опять принялась ныть, — привели к тому, что я лишена доступа к крайне необходимому мне ресурсу.

— Это к человеческим душам, что ли? — в голосе Хлои слышалось омерзение. — Как королева Вазерома, могу только порадоваться этому.

Баб иногда накрывает и тогда они становятся тупыми, ну прямо, как овцы! Аж зло берёт. И энто я, типа, зазря языком плету всякое.

— Королева? — змеюка отступила на шаг и опять взялась пальцами за тонкий подбородок. — Значит, чутьё меня не подвело. Правда я не ожидала, что мне достанется столь лакомый кусок. Пожалуй, я задержу тебя здесь, чтобы ты оказала мне услугу.

— Это ещё какую? — в голосе Величия звучала неприкрытая досада, а судя по выражению физии, Хлоя уже сообразила, какую глупость сотворила.

— Скажем использую тебя для получения выкупа. А в качестве такового затребую необходимое мне количество людей. А потом — ещё, — по ходу, змеюка развлекалась, наслаждаясь растерянностью собеседницы. — Но ты, как королева Вазерома, можешь не переживать: большая часть твоих подданных останется живой. В каком-то смысле. Да и такой пленнице я уж постараюсь обеспечить достойный уровень комфорта.

— Эй, ты, — я видел, что Хлоя морщит лоб. Видать размышляла, как ей теперь выкручиваться из того дерьма, куда её завел собственный гонор. — Ежели ты такая, вся из себя богиня, чего не отправишься сама ловить людишек? Эвона, сколько у тебя чешуйчатых дармоедов — чуть не затоптали в тоннеле, говнюки!

— Она не может выбираться за пределы Тихого, — мрачно бросила Хлоя. — Скорее всего, тоннель — самое дальнее, куда она способна проникать.

— Не могет? Её чё тут на привязи кто-то держит?

Меня стукнули по затылку.

— Завязывай, говно змеиное, покуда я тебе гребень на зад не натянул!

— Что тебе известно про печать? — змеюка вроде как спрашивала лениво, почти нехотя, но в её хриплом голосе звучало напряжение.

— Про печати я знаю всё, — опять рисуется Величие. Да что на неё нашло? — А именно про эту мне рассказывал один человек. Тот, который побываал здесь и сумел уйти.

— Мардук! Ты, — внезапно гадина прищурилась и сделав большой шаг вперёд, вперилась в лицо Хлои. — Он же — твой муж, так? Ха! А знаешь, как он хорош в постели?

Если богиня хотела выбесить королеву, то у неё ни хрена не получилось. Хлоя только пожала плечами. Судя по тому куску физии, который я видел, она невесело улыбалась.

— Да. Знаю. Мне многие про это говорили. Если бы ты знала его так же хорошо, как я, этот факт не казался бы таким странным и удивительным. Всё то же стремление к абсолютной свободе, которое в конце концов привело Мардука к поиску бессмертия.

— Свобода, да, — змеюка кивнула. — Я предлагала ему бессмертие рядом со мной, но он отказался. Не захотел навсегда оставаться в границах Тихого.

— И да, — казалось, будто Хлоя что-то вспомнила, — именно из-за муженька, удерживать меня в плену очень скоро станет абсолютно бессмысленно.

— Это ещё почему? Пытаешься хитрить?

— А смысл? Как ты думаешь, почему королева Вазерома вынуждена странствовать по столь опасным местам, да ещё и в сопровождении каких-то бандитов?

— Эй, — я решил вмешаться. — Мы не бандиты, а отряд наёмников — Черепа.

— Когда я уже это запомню! — по ходу, Хлоя издевалась. — Муженёк-таки добился своего. Ну, почти добился. А вот, когда он закончит начатое, жрать души ты уже не сможешь, потому как у тебя появится очень много сильных и прожорливых конкурентов.

— Ты это о чём? — в голосе змеюки звучала, пока ещё лёгкая тревога.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз, — слова Хлои лязгали металлом.

— Эй, эй, мне может быть тоже интересно! Меня опять стукнули по башке. — Твою мать, я тебе глаза выдавлю и съем, козёл!

— Крест, — теперь голос Хлои стал необычайно мягким. — Ты тоже всё узнаешь, только немного позже.

— Для этого, мать мою за ногу, ещё живым нужно остаться! А так, нафиг сдохну, да ещё и ни хрена не понимая.

— Не волнуйся, — голос змеюки как-то странно вздрагивал, — пока не сдохнешь. Эй вы, тащите его в пурпурное яйцо, а нас оставьте наедине.

Меня очень быстро и ловко развернули, после чего выпихнули в ту единственную дверь, которую я заметил раньше. Снаружи оказалась улица дряхлого старого городишки, над разваливающимися зданиями которого темнело вечернее небо. Белые стены развалин казались рёбрами давно издохшей гигантской твари. Почерневшие кусты и деревья, судя по виду, издохли уже очень давно. Слышалось тихое жужжание и почему-то казалось, будто я пропихиваюсь через невидимые волны.

Мелкие камешки, лежащие на потрескавшихся плитах дороги, хрустели под ногами, и этот хруст какого-то чёрта блуждал по развалинам долгим противным эхом. Кое где в руинах я замечал человеческие черепа и кости, выбеленные временем и погодой. Если тут кто-то и жил, на глаза он не попадался.

Мы свернули в переулок и спустя полсотни шагов между остовами чёрных деревьев, оказались перед зданием. Оно в натуре напоминало яйцо пурпурного цвета, до середины вкопанное в жёлтую рыхлую землю. У круглой двери неподвижно стояли четверо змеелюдей с капканами в лапах. Интересно, это они такие голые, или в одежде? Не понять, мужики или бабы: ни сисек, ни писек.

Стража обменялась шипением с моими сопровождающими. Я ни хрена не понял, о чём они там договорились, но двери внезапно распахнулись, а меня пнули под зад так, так что я влетел в тусклое багровое свечение. Не удержался на ногах и проехался мордой по мягкому пушистому ковру.

8.

Дверь сразу же захлопнулась и сколько я не пялился на стену, так и не смог найти место, где она вообще находится: не осталось даже самой тонкой щели. Впрочем, я особо не волновался: ежели хотели бы замочить, то вряд ли стали бы так заморачиваться. Подумать, тащить хрен знает куда, а после ещё и запирать в энтом самом багровом яйце.

Я поднялся на ноги и поглядел по сторонам. Тусклое багровое сияние появлялось вообще ниоткуда и казалось, будто светится сам воздух. Из-за этого дерьма я не мог понять, большая комната или нет и вообще, где находятся её стены. Понятное дело, что они где-то есть. В этом я убедился, когда приложился башкой об одну, но толком рассмотреть так и не сумел. В голове начало кружиться, но не так противно, как если перепьёшь, а вот совсем чуток.

Я прошёлся, утопая в мягком ковре и внезапно нашёл огромную кровать, типа тех, на которых дрыхнут дворянчики. Такая же фиговина с навесом и непоянтными золотистыми верёвками. На спинке, что в изголовье, картинки золотом. Я типа таких видел в книжке одного пьяного монаха. Там ещё имелись подписи, но, во-первых, читать я не умею, а во-второых, кто станет что-то читать, при таких-то картинках?

Но вот в этих имелось что-то странное. Золотые люди выглядели как-то непонятно и позы, в которых они трахались…Короче, вряд ли я сумел бы так изогнуться — скорее сломаюсь пополам. Да и ладно, у всех, кто такое малюет полно жуков в башке.

На кровати оказалась прорва подушек разной формы и размеров. Ну вот нахрена их здесь столько? Я вона вообще дрыхну с кулаком под щекой и ничего, высыпаюсь. Это у нас Хорь как-то ляпнул, типа не могёт он, как простонародная тварь, спать без подушки — на деревяшке, али просто на земле. Сам видел, как мелкий гад таскает с собой какую-то мягкую фигню.