— Нет, — совершенно честно ответил я. — Вы же секретничаете, а я чай мысли не читаю. И это для тебя полторы сотни золотых — вонючие гроши, а мы на них месяц жить сможем.

— Остынь, — Хлоя подняла руку, останавливая пыхтящего графа. — В чём-то он прав, а время пока терпит. Однако я повторю свой вопрос: Крест, ты не задумал каких-нибудь глупостей? Например, отомстить обидчику?

Когда нужно я умею выглядеть такой лапой. И это невзирая на свой устрашающий вид. По крайней мере так мне говорили знакомые шлюхи, когда я к ним приходил без денег. В общем, сейчас я старался, как мог. Вроде Хлоя немного успокоилась. Я вернул карту блондинчику и подумал, что нужно послать Рвача, чтобы он стянул бумагу. Мне она нужнее.

Стакан заметил в полумиле бегущих кабанов и предложил поохотиться. Я спросил, как часто его в детстве роняла мамаша башкой на пол. Стакан обиделся и заявил, что жрать одну кашу он не согласный. Псих поржал и ответил, что в таком случае Стакан обойдётся одной водой, потому как стаканам ничего другого не полагается.

Продолжая чесать я зыком, я размышлял. Блондинчик упомянул, что королеве грозит плен. Плен — не смерть, однако же дамочка психовала так, словно ей собирались отчекрыжить башку. Ну, как той величестве из северных земель. Вроде там чернь бунтовала, сожгла пару городов, а Её величию чикнули головешку. Придурки, я бы взял деньгами.

Дорога пошла под уклон, а слева появились возделанные поля. Значит, оставалось подняться на горку, и мы почти на месте. Заодно, наверху можно осмотреться: не видать ли где мятежников. Тут я реально проржал, осознав дурость момента: бандюганы (как нас любят называть), стерегут королеву от её охранников. Эдак скоро щипачи примутся ловить шпиков, а убийца сядет на королевский трон.

— Эй, — сказа я, когда мы оказались на верхушке холма и поманил Психа. — Чешите в эту сраную дыру и соберите всех придурков, которые там живут. И особливо жирного говнюка.

— Верёвку готовить? — Псих ухмылялся.

— Нет, — я покосился на королеву. Она подозрительно щурилась. — Всех собери и всё.

Пацаны уже ехали вниз, прямиком к деревянным домикам, за высоким частоколом. Селяне, которые ковырялись в полях у самой ограды, бросили всё и рванули к воротам. Ага, зря что ли мы посылали Рогатого и Куска? Привратники сразу получили промеж ушей, и парни придержали ворота открытыми. Какая-то баба принялась верещать.

— Что происходит? — холодно осведомилась Хлоя, останавливаясь рядом. — Ты же обещал, что ничего плохого не случится.

— Чёт я не вижу ничего плохого, — я пожал плечами. — Ну сами покумекайте: ежели бы мы просто подъехали к этой долбаной Чачаце, то придурки сразу закрылись бы на все чёртовы засовы. Хрен бы нас пустили внутрь, отвечаю.

— Я — королева! — начала Хлоя, но тут же нахмурилась и умолкла. Ага, королева, в окружении таких-то рыл! И вот зуб даю, в каждой вонючей избе висит её портрет, типа того, что у короля хаврона. Ну, чтобы узнавать Её величие.

— То-то и оно, — я кивнул. — А так, спокойно заберём денежки, наберём жрачки и дунем дальше. И всё — чики-пики.

И снова я её успокоил. Умею. Так говорила одна баба, у которой я после попёр столовое серебро.

Ладно, пока Черепа наводили порядок в Чачаце, мы трое стояли на холме и глядели по сторонам. Отсюда можно было рассмотреть кусок Чуйсы, Хлок за ней и даже Лагатус. Нигде я не заметил даже намёка на движение большого отряда. Может Её величие реально умом тронулась с перепугу, а?

— И где ваши охранники-предатели? — я сплюнул. Джессип пожал плечами. На его гладкой роже читалось замешательство.

— Ладно, разберёмся.

Чачаца стояла на ушах. Некоторые, из тех, кто пытался поднять шухер — натурально. Им дали по рогам и оставили валяться в пыли. Остальные стояли молча и лишь свиньи с собаками разбавляли тишину. Одних спешно забивали под угрюмыми взглядами хозяев, а вторые разрывались от лая за домами. Приближаться, гады, не решались.

Жирный кабан, опоивший нас сонным зельем, стоял на коленях в круге Черепов и умоляюще скулил. Рожа у старосты стала зелёной, а между ног блестела свежая лужа. Жена ублюдка в окружении визжащих детей выла от отчаяния и протягивала нам совсем мелкого спиногрыза.

— Крест, — тихо сказала Хлоя, совершенно одуревшая от всего этого. — Ты обещал.

— Я? — сдерживать улыбку становилось всё труднее. — Это когда?

— Крест!

Я подошёл к хнычущему жирдяю и стал рядом. Послушал нытьё про раскаяние и готовность искупить. Отдать всё, даже бабу и детей. Раком стать, в конце концов. Ага, мне это так нужно.

— Слушайте! — рявкнул я, уставившись на селян. Те попятились. — Кто-то решил, типа он тут самый умный, да? Самый умный и может сдать Черепов на шибеницу, так? Так вот, что я вам, уроды, скажу, а вы запомните на всю жизнь: ежели надо будет, я вернусь с того света. Вернусь м убью всех тварей, которые меня предали. Ясно, мать вашу?

— Крест! — в голосе Хлои слышалось отчаяние.

Я схватил старосту за волосы и запрокинув голову, перерезал ублюдку глотку.

4.

Её величие дулись. Ну а как ещё назвать этот её бзик, когда она наотрез отказалась со мной разговаривать? Чисто тебе дитё малое, у которого отобрали цацку. Ну и хрен на неё. Пусть себе едет, сверкает глазами и делает вид, будто нас тут нет вообще.

Короче, раз уж мы всё равно свернули в Чачацу, то после двинулись аккурат вдоль Чуйсы. Ну и да, дорога тут получше, чем та, которая идёт от Лагатуса, даром что та считается главной для движения всяких там караванов. Вот там — сплошь грязюка, где вязнут даже телеги с широкими ободьями. А тут — мелкие камешки да старые плиты.

Хорёк как-то чесал, типа прежде вдоль Чуйсы тянулись аж три каменных тракта. Кто их строил и когда, мелкий гадёныш объяснить не мог. Только отбрехивался, вроде в незапамятные времена могучие колдуны. Ага, типа чародеям больше заняться нечем, кроме как дороги прокладывать.

— А в Шамус один хрен ехать доведётся, — внезапно заявил Псих. Ему подвезло найти в Чачачце целую вязку копчёных колбас, так что Псих повесил их на шею, вроде ожерелья. Рожа у помощника блестела так, словно её специально жиром смазали.

— Думаешь, без этого — никак? — я сразу понял, куда он клонит. В Шамусе мы оставили всю нашу серьёзную броню. Мы её редко пользуем и в этот раз она бы всё одно нас не спасла.

— А ежели снадобится? — Псих дожевал колбасу и отёр ладони о штаны. Эдак ещё немного и его портки можно бросать в котёл с кашей. Для наваристости. — Прикинь, откуда вертаться придется, а?

— Так это ж придётся пару телег с собой тащить, — я поморщился, вспоминая про эту головную боль. В Марбусе ещё доклепался какой-то занудный капитан и принялся тереть, типа мы обнесли арсенал Жердеба. Информаций у него такой. Стоило сунуть капитану пару золотых и его информаций пропал с концами. Ну и да, большую часть брони мы реально попёрли в Жердебе. — Это ж придётся, как улиткам ползти! А если эти нагрянут?

— Телеги завсегда можно бросить, — рассудительно заметил Псих и подёргал очередную колбаску. На блестящей роже читалось: сожрать сейчас или обождать? — В случае чего дадим в супровод пяток пацанов и пущай помалёху чешут вперёд.

— Уломал, — я щёлкнул пальцами. Ввязываться в серьёзный бой, где понадобится броня, очень не хотелось. Такие стычки обязательно кончаются кучей жмуров и калеченых. Правда, ежели в броне, то жмуров — много меньше.

— Только в сам Шамус нос пока совать не станем, — продолжал разливаться соловьём Псих. Это его сытое пузо на потрещать пробило. А ежели бы Псих ещё накатил, то переговорить его смог бы только Зануда. — Разобьём лагерь в лесу за Вонючей лужей, кабанов пожарим…

— Ты ещё не нажрался? — я ухмыльнулся. — Смотри: потребуется в броню влазить, а у тебя — пузо наружу торчит.