Джессип поморщился и отвернул рожу, а я откровенно рассмеялся. Лиса, которая обслуживала пару серых от пыли крестьян, повернулась и посмотрела на меня. Её муж проворчал что-то ругательное и вышел через заднюю дверь.

— Ты это, прикажи тому, кто писульку тебе накатал, руки отрубить и язык обрезать, чтобы брехать больше не мог. Банды, за последние года эдак два, стали куда больше и злее. А стража твоя носу из городов не сунет. Да и в городах…Сама вчера видела. Дык мы ж и не бандюганы какие, а отряд наёмников.

— Ох уж эти дармоеды! — мне показалось или с губ Хлои сорвалось грязное ругательство? — Разберусь с этим делом и…Ладно, с безопасностью всё ясно. Но дело в том, что каждый город на пути — дополнительная задержка, которая может стать последней. Ты же не забыл, что я по-прежнему нахожусь в статусе самозванки и заговорщицы?

— Ну, поедем днём, — я чесал подбородок. — Обычно-то они шустрят по ночам, да и отряд у нас не маленький…Можно рискнуть.

— Разобрались? — тихо спросил Джессип. Что-то он как-то дерьмово выглядел. Как, впрочем, и Величие. — Иди, мы скоро выйдем.

Лиса что-то убирала со столика, когда я подошёл к ней сзади. Я взял женщину за локоть, и она напряглась. Я наклонился и прошептал в ухо:

— Стану возвращаться — непременно заеду.

Она повернулась и прищурившись, оглядела с ног до головы. Закусила губу и молча приняла серебро. Пока я шел к двери, так ничего и не сказала. Даже не попрощалась.

Псих и правда успел всех построить и даже раздобыл пару новых повозок для тяжёлых железяк и брони. Как ни странно, но почти все пацаны оказались трезвыми и почти не побитыми. Но в телеги, кроме оружия и доспехов, забросили три больших булькающих бочонка. Это они правильно придумали, а то хрен его знает, когда в следующий раз попадётся добрая выпивка.

Чёрт выглядел хорошо отдохнувшим и даже ласково укусил за руку, когда я хлопнул коня по морде. Проклятье, всё так хорошо, что аж задница начинает чесаться! Сказал Психу, а тот только поржал и спросил, не шибко ли меня приложило башкой, когда Лупоглазого спасал? Я дал говнюку тумака: Псих — парень хороший, но к гибели пацанов относится чересчур легко. Типа, загнулся Свин — и хрен с ним.

Прискакали дворянчики и мы двинули к городским воротам. Гляди, а кое кто из местных баб нашим парням поцелуйчики воздушные шлёт. Выходит, хорошо постарались. А Величие ещё сердилось!

Ворота успели открыть и отряд начал выезжать из города, когда я услышал, как меня окликнули. Я обернулся: Лиса на маленьком рыжем жеребце медленно подъехала ближе. Я заметил, что Величие внимательно следит за нами.

— Крест, — Лиса провела ладонью по моей щеке и закрыла глаза. Помолчала и тяжело вздохнула. Посмотрела прямо в глаза. — Не возвращайся, ладно? Никогда не возвращайся.

Больше она не сказала ни слова. Развернулась и ускакала. Никто из проезжающих мимо пацанов ничего не сообразил, все просто ехали и скалили зубы. А я смотрел вслед Лисе и внутри…Хрен его поймёт, никогда такого прежде не ощущал. Подъехала Хлоя.

— Не жалеешь, что не живёшь обычной жизнью? — спросила королева. — Вот так, с красивой женой?

— Сегодня ночью она была со мной! — выплюнул я, сквозь сжатые зубы. Внутри всё горело.

— Да, но осталась с мужем, — королева улыбалась, но как-то невесело. — И детей она родит ему и от него.

— Ничё, будут и другие бабы, — я сплюнул в пыль.

— Да, но такой — не будет.

И уехала.

3.

Настроение было — самое, что ни на есть мерзопакостное, видеть никого не хотелось. Поэтому, когда Зануда подъехал спросить что-то о постоялых дворазх в Брасе, а Псих — просто потрындеть, я послал обоих в задницу, да подальше. Никто особо не удивлися, не обиделся и меня оставили в покое. Поэтому я ехал в самом хвосте отряда, рассматривал гриву Чёрта и думал над словами Величия.

Хотел бы я жить так же спокойно, как чёртовы вонючие крестьяне или распроклятые жадины-торгаши? Ковыряться в грязи, везти на рынок и продавать картошку? Или днями безвылазно торчать в лавке, нюхать пыль и расписывать ротозеями чудотворные свойства лежалого товара? Нет, даже одна мысль о таком вызывала дикое бешенство, аж до дрожи в руках.

Но кое-что во всём этом…

Иногда появлялись странные желания. Хотелось, чтобы было такое место, где тебя кто-то станет ждать. Ждать, думать о тебе и волноваться, не случилось ли чего в долгой опасной дороге. Все бабы, с которыми у меня что-то вышло, с кем за деньги, с кем — просто так, все они…С Лисой было совсем иначе и мысль о том, что именно к ней я хотел бы возвращаться до сих пор не давала покоя.

А толку-то?

Сейчас бы нажраться до синих соплей или разбить кому-нибудь рожу в кровь. Или заорать во всю глотку, пока не осипнешь. Ничего такого я, понятное дело, не сделал, а просто продолжал тащиться вперёд, глядя то на пыльную дорогу, то на спутанную гриву Чёрта.

Лес, поначалу похожий на какую-то чахлую рощу, чем дальше, тем больше набирал силу, поднимался всё выше, полностью закрывая обзор. Ветер окончательно стих и в ноздри лез густой прелый запах лежалой листвы. Всё громче пересвистывались птицы, а на тех ветках, что нависали над дорогой, появились здоровенные клювастые вороны. Они вниматлеьно рассматривали нас, видимо прикидывали, какие на вкус именно эти человеки.

Кто-то из тех придурков, которые ехали впереди, задумал орать песни. Почти сразу же послышался неовольный оклик Психа и звук смачной оплеухи. Эт правильно, не то здесь место, чтобы шум поднимать. И так, ежели у лесовиков где-то секреты поставлены, то уже скоро их главарь начнёт думать: стоит ли нас потрошить, или махнуть рукой на залётных.

Я встряхнулся. Надо выходить из этого дурацкого состояния, пока ещё ничего не начало происходить. Потом будет поздно. Обозвав себя соплежуем, я пихнул Чёрта пятками и поехал в голову отряда. По ходу внимательно поглядывал по сторонам: не мелькнёт ли где за деревьями чья-то любопыствующуя рожа. Вроде тихо.

— Выслал кого вперёд? — спросил я Психа. Тот, видать, уже успел окончательно оклематься после вчерашнего и теперь медленно сгрызал вязку баранок.

— Угу, — Псих хрустнул сушкой и быстро задвигал небритой челюстью. — Сказал уходить вперёд на поллиги и в случае чего орать во всю глотку.

— Ну у Аспида имеются настоящие мастера резать эти самые глотки, — мрачно буркнул я, — прежде чем ты даже пёрднуть успеешь. Так что ты булки-то не расслабляй.

— И чего вы все так от энтого Аспида очкуете? — Псих захрустел так, что крошки полетели в разные стороны. — Знавал я энту гадину лет десять назад — прыщавый соплежуй, молоко на губах не обсохло.

— Псих, ты дурак или как? — угрюмо ухмыльнулся я. — Или думаешь, все головорезы сразу такими рождаются? Ага и в пелёнки таким ножики суют, заместо игрушек. Вот и Аспид этот успел здорово подрасти да заматереть. Думаешь, чего Лисы сюда даже нос не кажут? В своё время Змеи им вполовину банду уменьшили, да атк жёстко, что выжившие разбегались, куда глаза глядели. Так, то — опытные бандюганы, а с обычных барыг, когда они кобенятся, Аспид шкуру заживо снимает

— Ну, мы — не барыги и не какие-то сраные бандюганы, — Псих не сдавался, — и так просто нас за яйца не взять.

— Ладно, — я устал с ним спорить. — Просто внимательно гляди по сторонам.

— Угу, — он проятнул мне баранку, но я только мотнул башкой. — Лады, ты вот мне лучше, знаешь, что скажи. Крест, я же знаю эту дорогу и знаю, куда она ведёт. Как-то подозрительно близко к Тихому мы едем.

— Ну?

— Чё, не? Как-то так выходит, что последнее время мы из одной вонючей дырки сразу в другую лезем, поэтому и решил спросить.

— Спросить про что?

Псих прищурился.

— Ага, с базара пытаешься съехать. Выходит, правильно моя задница начала ныть. Эти твои командиры, — он кивнул на Хлою, которая ехала между Глыбой и Куском, — совсем долбанулись или как? Ну вот нахрена им в Тихий?