— Неужели мы его здесь просто так возьмём и оставим? — Хлоя стояла рядом и в её лице не было ни кровинки. — Он же идёт на смерть…

— Да. — я скрипнул зубами. — Как и все мы, с самого рождения! И другой дороги просто нет. Главное, чтобы твоя жизнь и смерть не были зряшными, ясно? Уходим.

Вторая дверь снова открылась и появившийся змеечеловек махнул рукой, приглашая следовать за ним. Я шёл последним и когда все вышли, остановился и обернулся. Кусок стоял напротив огромной рычащей твари и держал кулаки перед лицом. Рядом с гадиной боец казался крохотным карликом. Шипение змеюк забивало все звуки. Я выругался и бросился следом за остальными.

Мы ещё не успели добраться да выхода, как вдруг Хлоя покачнулась и схватилась руками за голову. Блондинчик придержал королеву, но и его начало некисло так шатать, а рожа стала почти синей. Стакан мотал башкой и пытался рвануть куртку под горлом. Да, такое ощущение, будто в черепушке кто-то ворочает большущей ложкой, а в грудь сунули раскалённую кочергу.

— Улитка, — пробормотала Хлоя и попыталсь идти. Джессип зарычал и взял Величие на руки. — Улитка раскрывается. Нужно спешить.

Я понятия не имел, про что она там чешет, но сдаваться не собирался. Проводнику, по ходу, все наши мучения оказались побоку. Змеечеловек спокойно вывел нас на улицу и замерев, точно серый столб, указал рукой направление. Пустая, в отличие от остальных, улица, серая, то ли от пыли, то ли от дыма.

Вроде, как всем стало немного лучше, так что мы дружно рванули в указанном направлении. Оставалось надеяться, что богиня не вздумает нас развести и выполнит своё обещаниею. И ещё, на то, что Кусок сумеет продержаться нужное время. Я верил в своего бойца, но мать его, как же жутко выглядел противник пацана!

Стоило добраться до нужной улицы, как меня снова накрыло. Такое чувство, будто сунули в брюхо невероятно большой змеюки. И вот она, сначала лежала свернувшись кольцами, а теперь начала разворачиваться. Всё вокруг плыло и дрожало, как нагретый воздух в летний полдень.

Джессип оступился и едва не свалился на бок. Я придержал блондинчика, поглядел в его белые глаза и забрал Величие. Граф что-то проворчал, но я его не слушал: положил Хлою на плечо и шатаясь, заковылял вперёд.

Сквозь плывущий и дрожащий воздух, здания вокруг едва виднелись, но и то, что я мог рассмотреть, казалось очень странным. Из марева проступали какие-то чёрные пирамиды с поумесяцами на верхушках; тёмные плиты со светящимися знаками и жуткие покосившиеся камни со скошенными сторонами.

Потом пошло совсем диковинное. Вроде как статуи людей в полный рост, но в таких позах…Один мужик в плаще сидел на корточках, закрывая рожу ладонями. Другой, типа собирался бежать и оглядывался через плечо, причём на морде — явный ужас. Третий так и вовсе, отползал, опираясь на руки. Всего таких непонятных статуй оказалось ровно шесть.

— Шестеро, — бормотала Хлоя, висящая на моём плече. — выходит, она их не убила! Она их просто парализовала.

К чёрту пустопорожний трёп! Где-то там Кусок насмерть дрался за нашу свободу. Нужно успеть, чтобы пацан не погиб зазря. Вот так, с трудом продираясь через липкий густой воздух. Всё вокруг окончательно смазалось, исчезая в сизом тумане. Только впереди, то увеличивалось, то уменьшалось белое пятно солнечного света. По ходу, нам — туда.

Орал Стакан, хрипел Джессип, стонала Хлоя и глухо ругался кто-то ещё. Очень знакомый голос, где-то уже слышал его прежде. Неважно. Вперёд, только вперёд!

И внезапно светлое пятно оказалось очень близко. Больно ударило по глазам, что-то засвистело, хлопнуло и вдруг бежать стало много легче.

Чёрт, оказывается мы топтали не серые пыльные плиты, а выгоревшую жёлто-коричневую траву. И слева от нас поднимались к небу высокие белые стены с осыпающимися зубцами сторожевых башенок. Нижняя часть городской ограды поросла чёрной колючкой.

— Крест!

Я остановился и ошалело уставился направо. Какие-то люди, лошади и дымящиеся костры. Мать его, да это же — Черепа! Ко мне бежал голый до пояса Псих. Остальные тоже принялись подрывать задницы. Какого чёрта, как они тут оказались? От Вуриса до Тихого минимум двое суток конного ходу.

Хлоя снова зашевелилась, стукнула меня кулаком по спине и чётко произнесла:

— Нужно убираться отсюда и как можно быстрее. Если улитка снова свернётся — останемся в ловушке навсегда.

Опять этот непонятный бред, но возражать я не собирался: себе дороже. Поэтому просто перекосил рожу и заорал, как можно страшнее. Это всегда помогает, когда не хочешь выслушивать кучу дурацких вопросов. Особливо, ежели у тебя на них нет ответов.

— Уходим! — орал я и бежал в сторону костров. — Живо, олухи, уходим, мать вашу!

Когда это реально нужно, мои умеют быстро и чётко собираться. Иногда от этого зависит жизнь. Ну, как иногда — почти постоянно. Всё разбросанное барахло торопливо побросали в повозки к броне. А дальше, как сидели у костров — кто полуголый, а кто и вовсе голышом, седлали коней и прыгали в сёдла. Я вернул Хлою Джессипу, бросил седло на Чёрта и торопливо затянул подпругу. Быстрее, быстрее! Воздух у стен Тихого начал переливаться разными красками. Ещё быстрее!

Уходили мы, преодолевая сопротивление, которое становилось сильнее с каждым мгновением. Последнюю телегу пришлось тащить толпой в десять конников. Повсюду вспыхивали крохотные радуги и летели жёлто-красные искры. Воняло, как во время грозы, а по земле скользили змейки молний.

После, когда Тихий уже остался далеко позади, в башку внезапно точно прилетела стрела. Затылок хрустнул, а перед глазами всё потемнело. Потом я услышал голос Джамбуи:

— Твой боец умер непобеждённым, — в голосе змеюки я различил что-то, очень похожее на уважение.

— Спасибо, — ответил я.

Даже не знаю, услышала она меня или нет. Неважно.

Уважуха тебе, Кусок. Спи спокойно.

9.

Я некоторое время глядел на Психа и думал; не пытается ли гад постебаться надо мной? Да, вроде, нет — рожа, вон, какая серьёзная. Тогда я повернулся к Величию. Она тёрла лоб кулаком и на похудевшей физии застыло замешательство. Ну точно, как у блондинчика и видимо, у меня.

Мы остановились на привал у въезда в Измирское ущелье, на северной оконечности Шарпа. Здесь когда-то лесорубы отгрохали себе посёлок, так что до сих пор уцелели дома за высоким частоколом. Два десятка крепких надёжных построек, которые так и не сумели обглодать время с погодой. А мощный забор из толстых брёвен мог выдержать натиск небольшой армии. Вот только ворота лежали на земле, так что пришлось их поднимать и мудрить с крепежом. А что ещё оставалось делать? Приближались сумерки, а из близкого леса доносились такие вопли, что мороз драл по шкуре.

— Какие, нахрен, четверо суток? — переспросил я. — Вы чё там, бухали беспробудно?

— Крест, да ни в одном глазу! — Псих сделал большие глаза, и почесал изрядно отросшую бороду. — Я, как твоё сообщение получил, так сразу с пацанами и рванул. У Змей такой шухер стоял, что мы своё отжали на раз-два. А опосля — прямиком сюда. Двое суток скакали, без продыха, парни чуть из сёдел не вываливались. А как добрались, так сразу эта хренотень и началась: ни ближе подъехать, ни отвалить. Ну лады, думаю, посидим ровно, а там может и само как-то разрулится. Ну и посидели ещё парочку дней, а тут, раз и вы — хлоп из воздуха! Ровно четверо суток, зуб даю. А в чём непонятка-то?

— Не мог же я в отключке три дня проваляться, — я почесал затылок и снова повернулся к Хлое. — Или мог? Может эта самая змеюка нас чем-то опоила?

— Нет, не опоила. И кажется, я всё поняла, — Хлоя откинулась на высокую спинку стула и посмотрела на Джессипа. Тот подвинул королеве деревянную кружку с водой. — Спасибо. Дело в этой самой улитке — пространстве, которое свернули вокруг Тихого. Предполагаю, что она не только ловит в ловушку всех, проезжающих мимо, но и меняет скорость течения времени. Скорее всего, чем ближе ты к центру улитки, тем медленнее скорость времени, пока не останавливается вообще.