— То есть это не он нападал! — осенило меня.

— Нет, конечно, — фыркнула горгулья. — Ты его магию видела? Нет? Ну вот. Его резерв использовался, чтобы им манипулировать. Поэтому его же собственная магия ему была не доступна. Поэтому же тянули твою магию…

Мы посмотрели, как ледяной человечек бежал на месте, потом нагибался и приседал.

— Зачем все это? — спросила тихо.

Жалость тут была не уместна. Но она была. Парень же, по сути, не виноват. Тоже жертва.

— Активная физическая нагрузка ускоряет обменные процессы в организме. А эту дрянь можно только покрыть льдом, — сухо объяснила горгулья.

И я заметила, что лёд, которым был покрыт Зерит, обновляется и… словно вытягивает что-то из него.

— Сейчас еще немного попрыгает, и все.

— А… кто манипулировал Зеритом?

— Понятия не имею, — горгулья мгновенно помрачнела. Даже лёд словно стал темнее. Голубое сияние практически исчезло. — Знал бы, прибил. Да и не только я… У нас свои счеты.

Сапфировый взгляд потемнел до черноты. Повеяло холодом.

Поежилась и перевела тему:

— Все? — кивнула на парня.

— Угу.

Зерит упал, лёд раскрошился. Парень был без сознания и кажется больше нападать не спешил.

— Жаль ничего помнить не будет, — протянула горгулья. — Последствие той дряни. Все продуманно-о.

Горгулья обошла разрушенную ею же комнату.

— М-дя, — встретилась с моим взглядом. И щедро пообещала: — Ремонт за мной. Всё починю.

Кхм.

Может проще тёти объяснить, что случилось с комнатой… Тётя!

— Ты куда? — крикнула горгулья, когда я вскочила и осторожно стала пробираться на выход.

— К тети. Тут такой грохот стоял. А никто не прибежал. Наверное, что-то случилось…

— Да все в порядке, — остановила меня горгулья. — Просто все двери в доме неожиданно закрылись, заперев твою родственницу и прислугу в комнатах. Явно продумали этот момент гады. Свидетелей не хотели. А комнату уже я изолировал. На всякий случай.

Остановилась и повернулась.

— Значит все в порядке? — уточнила.

— Абсолютно.

Вернулась обратно и села около развалившейся клетки и дракончика. Покосилась на последнего. Ир был спокоен, только за горгульей чуть напряженно следил.

И словно чего-то ждал.

Чего стало ясно, когда горгулья села рядом с Ириаром.

— Что за страшилище? — скучающе спросила она, мазнув взглядом по ящерице. Замерла. Еще раз посмотрела. Внимательнее. Придвинула ледяную морду едва ли не к носу дракончика и…

— … М… Н… Я… О… — что-то невнятно пробулькала горгулья.

Потом явно набравшись сил, произнесла внятно и крайне ехидно:

— А что, Ир, просто так в комнату Анабель нельзя было попасть? Только в образе ручной ящерицы?

И широкая, издевательски ослепительная клыкастая улыбка.

Ледяной пол треснул.

Трещины зазмеились, крошась. И из ледяной крошки сложилось красноречиво обещающее:

«Убью»

Горгулья улыбнулась шире, демонстрируя прекрасный прикус острых клыков.

— Да-а-а. А всего-то пару фраз нужно было сказать, — протянула, явно издеваясь горгулья.

«Заткнись»

— Каких фраз? — удивленно переводила я взгляд с хмурого дракончика на чуть ли не светящеюся от счастья горгулью.

— Ну-у… Первая начинается на «Я», а заканчивается на «Л». А вторая тоже короткая: «Вы…».

«Свали!»

Горгулья встала, поджав губы, чтобы не заржать.

— Действительно, чего это я? Надо известить ледяное собрание о… мелочи.

Серебристые глазки прищурились.

«Придушу»

— Это вряд ли. В течение суток точно не сможешь. — Не прониклась горгулья, продолжая все также ехидно скалиться.

— Суток? — подала я голос.

— Ага. Завтра нормальным станет.

— Но мы же уже… — я оглянулась на часы. — Через час станет прежним. Там условие. Сутки быть вместе.

И коротко, как смогла, объяснила случившееся. И почему вообще тут оказался Зерит. Вот только…

— Не станет, — обломала горгулья. И ткнула когтем в развалившуюся клетку. — Это магическая фигня вас отделила.

— А… ты видишь? Магию? Можешь снять?!

Ледяной страж открыл рот, чтобы ответить, но взгляд на дракончика, потом на меня. И на ледяной морде промелькнуло странное выражение…

— Не могу, — нагло соврала горгулья, глядя самыми честными синими горящими глазами в мире.

То, что врет было видно по довольной ледяной морде. Хитрое выражение вообще настораживало. А фанатичный блеск в синих глазах пугал.

Раздраженное шипение снизу.

— Не могу, — не смутилась горгулья. — Я устал. Сил нет. Раны опять же… У меня вообще психологическая травма от созерцания такого… миниатюрного дракона! — нахально заявила горгулья.

«Я же, когда вернусь в нормальный облик, развею тебя на маленькие льдинки!»

— Не сможешь. Я твой родовой ледяной страж.

«Чем ты пользуешься»

— Ага.

Ледяной злился. Из аккуратных маленьких ноздрей вырывались снежинки. Крылья переливались серебристым сиянием. Хвост раздраженно дернулся из стороны в сторону. Температура вокруг дракончика немного снизилась.

Горгулья покосилась на меня.

— Анабель, как Ир стал таким я понял. А вот где это он умудрился?

— На Вечере Женихов, — не стала скрывать я.

— Где?! — резко развернулся страж. Ледяные крылья с острыми краями перьев раскрылись. Серебристая молния. Вспышка. Опадающие и истаивающие льдины щита.

И разгневанное шипение.

«Она — человек! У нее нет реакции драконов!», — сложилась кривая ледяная надпись.

Крылья моментально сложили и прижали. А от меня и вовсе отодвинулись на почтительное расстояние. Правда, при этом насмешливо посматривая на злящегося дракончика. Отчего ледяной еще больше взбесился.

— Всегда знал, что чем мельче, тем вреднее, — сообщила горгулья.

Они продолжали ругаться. А я…

Я неожиданно для себя погладила маленького дракончика, успокаивая. Серебристая чешуя была холодной, словно я взяла в руки снег, и колола кожу. Но я продолжала успокаивающе гладить.

Ледяные, горгулья и дракон, замерли, странно уставившись на меня.

Ир посмотрел на мою ладонь, все еще гладящую, на меня… и промолчал. То есть даже не зашипел.

Гребень вдруг стал менее острым, словно режущую грань втянулась. А чешуя стала приятно теплой. И будто бархатной.

— Ладно. Отнесу парня Трею, пусть посмотрит. И сферу ему отдам. Он у нас этими штуками занимается, — вдруг решила горгулья.

Зерит… И тут я вспомнила!

— Рыбка! Ей нельзя без Зерита. Она как Ир!

Я вскочила (дракончик недовольно тихо зашипел, кажется, что-то ругательное) и растерянно замерла, рассматривая разгромленную комнату. А она вообще еще жива?

Неприятный холодок пробежал по спине. Но прогнав нехорошее предчувствие пошла в ту часть, где рыбка была в последний раз.

Через пятнадцать минут поисков накренившийся кувшин с рыбкой был найден. Кувшин оказался между стеной и досками, что остались от тумбочки.

Облегченно выдохнув, я подхватила кувшин и оглядела живую рыбку. Но тут водоплавающая дернулась, выпустила большой пузырь и закатила глаза.

— Что это с ней? — пробормотала, когда рыбка неожиданно перевернулась пузом кверху. — Шок дошел?

— Неа. Меня увидела и в обморок упала, — сказали за спиной. Через плечо протянули ледяную лапу и ткнули когтём в кувшин. — Кхм. Знакомы, что ли?

Когтем задумчиво еще пару раз ударили по стеклу. Едва заметное движение глазу. И срезанный верх кувшина ловко поймали на лету. Ледяной пятнадцатисантиметровый коготь погрузили в воду и задумчиво поводили по кругу. И насмешливо-уверенно сообщили:

— Притворяется.

Рыбка не дернулась.

— Качественно притворяется.

Коготь вынули, смахнули капельки воды, восстановили вверх кувшина.

Хм. Показалось, что рыбка облегченно пустила мелкие пузыри и расслабилась.

— Как зовут?

— Нали, — вспомнила я имя, что произносил Зерит. — Но она странная. Только мясо ест…