По дороге к стойлам попадались слуги, но они сворачивали до того, как я успевала добежать до них, или останавливались, опуская голову и тихо приветствуя. Не все замечали, что метки любовницы больше нет. Жасминовая аллея загораживала обзор на широкую дорогу, ведущую к складам и пролегающую рядом со стойлами. Прощальные лучи солнца не могли пробиться сквозь густую листву. Знакомые ступени придали надежду, и я остановилась испугавшись, что вот‑вот надежда может погибнуть. На ватных ногах я спустилась по каменным ступенькам и с опаской посмотрела в сторону стойл. Обзор загороди два фангра, несущие на руках громоздкие, но, кажется, не слишком тяжелые мешки. Они не заметили меня, проходя мимо и открывая глазам крыльцо через дорогу. Сердце на миг остановилось, а дыхание оборвалось.

Закатный свет стелился по дороге, освещал крыльцо огромного здания. Проход внутрь зиял чернотой. На ручке тележки, нагруженной силосом, висели кожаные и тканевые ремни. Радужные перья Тоджа в солнечном свете переливались масляными разводами. Две дорожные сумки лежали прямо на земле. Кейел возился с седлом, стоя ко мне спиной. Я судорожно вздохнула, вытерла сухие щеки. На всякий случай.

Гомон и перекрикивания рабочих заглушили шаги, и я подошла к Кейелу незамеченной совсем близко. Тодж с любопытством поглядывал на меня, щуря красный глаз, но молчал.

Что говорить тому, кто отказался от моей помощи? Навязываюсь… Если прогонит, тогда уйду. Сказать, что ему грозит опасность и сразу уйти?

Мысли вертелись в голове, но я не могла определиться с верным решением. И не успела. Непроизвольно шагнула еще ближе, коснулась рубашки Вольного, прижала ладонь к его спине. Он вздрогнул и замер. Я едва чувствовала его сердцебиение. Мешает собственное? Скользнула руками по теплому телу, обняла, прижимаясь щекой к его плечу.

– Сумасшедшая, – недовольно произнес Кейел. – Что ты делаешь? Нас же видят.

Пусть видят. Пусть морщатся и отворачиваются. Пусть кривят лица и за глазами обсуждают. Мы всего лишь жалкие и непредсказуемые люди. Нас обвинили еще до того, как мы стали виновными. Будет ли кто‑то выслушивать наши оправдания? Возможно. Но даже выслушав, не все попробуют понять.

Он накрыл мои руки ладонями и сжал их. Я почувствовала его глоток. Наверное, сейчас скажет, что ему пора.

– Кейел…

Стало тоскливо. Вместо предупреждения об угрозе захотелось сказать совсем другое, но я больше не была уверена, что озвучу правду. Волтуар мог проявить жестокость и поставить перед выбором. И что бы я выбрала: жизнь Кейела или свободу? Принесла бы я туманное будущее в жертву ради Вольного?

– Что, Аня? – тихо спросил он.

Я с болью в сердце усмехнулась и призналась:

– Наверное, я люблю тебя.

Кейел молчал недолго, будто пропустил признание мимо ушей.

– Аня, Волтуар, не должен узнать, иначе ты можешь потерять все, чего добилась.

Крепче сжал мои руки, убрал их и повернулся. Виновато улыбнулся и заговорил, опуская взгляд на плечо:

– Ты его любовница, а вскоре станешь…

Замолчал и нахмурился. Я снова обняла его, теперь ничего не опасаясь. Уткнувшись в шею носом, принюхалась и уловила слабый аромат мыла. Кейел осторожно обнял в ответ и, положив руку на мою голову, прижал ее к своему плечу.

– Что произошло?

– Я попросила Волтуара отпустить меня.

– Зачем?

– Сиелра угрожала убить тебя, и я всего лишь собиралась предупредить. – Пожала плечами и добавила: – А получилось, как получилось.

– Сиелра скоро уезжает в Обитель гильдий. Когда бы она меня убила?

Теперь нахмурилась я. Наслаждение от сердцебиения Кейела рассыпалось в одночасье. Романтику, пропитанную тяжестью событий, смело подчистую.

– А куда собрался ты?

– В город. В обитель Цветущего плато.

– Всего лишь в город? – я не узнала своего голоса. По ногам прошлась противная дрожь. – Почему тогда собрал вещи?

– Переезжаю.

– Почему?

– А какой смысл торчать во дворце? Я могу просто приходить сюда ежедневно. Для всех нас такой вариант будет лучше.

Спросить о северянах я не осмелилась. В глазах замелькали черные точки, а в ушах нарастал звон.

Дни после праздника промелькнули незаметно, словно в тягучей, мучительной полудреме. Я не помнила, когда бредила и плакала наяву, а когда это все было лишь кошмарным сновидением. И вот только стало лучше, как судьба снова закинула в водоворот событий, чужих желаний, планов и интриг. Когда в последний раз я просыпалась и с улыбкой встречала новый день? Когда планировала беззаботную прогулку, фантазировала о встречах и знакомствах, предвкушая легкие победы? Когда же испытания закончатся?

Кейел взял меня за плечи, отстранил от себя и, глядя на высокие башни дворца, наставительно проговорил:

– Сейчас возвращаешься к Волтуару и надеваешь ис’сиару. Он ведь предложил тебе ее? – посмотрел на меня.

– Не поняла, – прошептала я.

Мир вокруг помутнел. В душе расплескалась обида.

– Что я сказал непонятного? – понизил голос, оглядываясь на рабочих. – Волтуар любит тебя, а значит, не мог отпустить просто так. Он предлагал тебе супружеский браслет?

– Да, – выдохнула, все еще не веря собственным ушам.

Пыталась рассмотреть на лице Вольного хотя бы намек на сомнения, но видела только решительность.

– Хорошо. Слушай внимательно, Аня. Духи не вернут тебе метку любовницы, но ты можешь принять ис’сиару.

– Кейел, – тихо протянула я, – о чем ты говоришь?

Может, он не расслышал мое признание.

– Вернись к Волтуару, извинись и скажи, что ошиблась, – отрывисто произнес, глядя в глаза.

Он это серьезно?

– Кейел, я в любви тебе призналась. Это совсем ничего не значит?

Он зажмурился, опустив голову. Его ладони потяжелели, пальцы неприятно впились в плечи.

– Вернись к Волтуару.

Я сбросила его руки, медленно попятившись. Какая прелесть быть обманутой всеми.

– Я не вернусь во дворец. А если тебе не нужна, то и… к черту тебя, – пробормотала. – К черту Сиелру с ее местью и… К черту всех вас, Кейел.

– Аня, так будет лучше для нас. Для тебя.

Обняла себя, не удержав нервного смешка. Теперь все вокруг будут решать, как лучше для меня.

– Удачи, – выдавила я.

Усталость навалилась. Видимо, измотали не только события, но и духи‑защитники успели вытянуть немало сил. Хотелось вернуться в комнату, лечь под одеяло, а затем проснуться и понять, что увидела очередной кошмар.

Я брела по аллее в сторону домика, не представляя, что скажу Елрех. Хотела спасти того, кому даже моя помощь не нужна. На мгновение понадеялась, что мы сможем стать одной командой. Глупость какая…

Позади раздалось цоканье, и я не оборачиваясь сошла в сторонку. Дорожка широкая – Кейелу хватит места, чтобы проехать. Я опустила голову, разглядывая клумбы с правой стороны. Лучше не видеть Вольного, потому что хочется о многом спросить, понять его. Но, судя по всему, это нужно только мне. Пусть убирается подальше.

Цоканье преследовало долго. Скривившись и сжав кулаки, я обернулась и вскинула голову. Кейел сидел на Тодже и не сводил с меня злого взгляда.

– Чего ты хочешь?

Тодж тоненько проворковал, потянувшись мордой в мою сторону, но Кейел потянул поводья.

– Куда ты идешь?

Наверное, стоило бы послать его, но вместо этого тихо ответила прежде, чем отвернуться:

– К ребятам.

Разветвление дорожки уже виднелось впереди. Осталось немного потерпеть, и наши пути разойдутся. Вечерняя прохлада пробиралась под платье, вынуждала ежиться. Я обняла себя за плечи, потерла их ладонями. Теплее не стало.

– Во дворце их нет, – недовольно произнес Кейел и спрыгнул с Тоджа. Зашагал рядом, удерживая ящера под уздцы. – Я отправил Ромиара с поручением в город. Остальные собирались с ним. Вернутся только утром.