– Не так давно он спросил о Жене, и, знаешь, я растерялась. Женя был хорошим! Очень хорошим, – пожала плечом. – С ним было так просто, так легко, а с Кейелом… Даже с Волтуаром было проще! Я врала Волтуару, стыдилась, а это оказалось такой ерундой. Сейчас же я каждый день вру Кейелу, и это… Мне трудно! Страшно! И, – сердце заныло, но я договорила, надеясь, просто испытать облегчение, поверить своим же словам. Глупая вера в самообман: – знаешь, быстрее бы все это закончилось! Дойти до конца, а потом забыть его. Забыть, и никогда не вспоминать!

– Асфирель, – ласково улыбнулась Елрех, – ты…

Она вздрогнула, побледнела, глядя мне за спину. Меня оглушило, мир закружился. Только не это… Пожалуйста. Я обернулась и пошатнулась. Жар опалил лицо, кровь ударила в голову и сразу схлынула, оставляя ледяной холод. Кейел медленно занес ногу для очередного шага, но не спешил поставить на землю. Носком сапога обводил невидимый круг. Смотрел на него, его губы дрожали, отчего ухмылка искривлялась еще сильнее. Кивнул будто своим мыслям, тихо рассмеялся, а затем посмотрел на меня.

Казалось, сердце медленно разрывается на куски.

* * *

Кейел.

Эмоции губительны усладой своей. И нет от них убежища и спасения…

Вдохни! Духи Фадрагоса, вдохни!

«Женя был хорошим! Очень хорошим. С ним было так просто, так легко, а с Кейелом»…

Будто ударили в грудь. Выбили воздух.

«Я врала Волтуару»…

«Шан’ниэрду отдавалась, а теперь тебе, потому что у мужиков одни слабости»…

Пылает Солнце… отогревает эмоции… побеждают они… селят скверну в сердце…

Выдох захватил грудь в тиски. Сжал, а в ней будто камень застрял. Давит на оскверненное сердце.

«Каждый день вру Кейелу»…

«Я люблю тебя».

«Может, ты мой ключ от Фадрагоса».

Ключ к благополучию и богатствам.

«Твоя шлюха хуже продажных!»…

Правда.

Время Вольного бесценно…

«Бессовестный Вольный».

Вдохнул. Наконец‑то.

Но боль не исчезла. Жжется.

Кивнул. Все так и не так одновременно. Сложно. Смешно. Когда я стал все усложнять? Когда позволил ей поселить скверну в разум. Она отравила эмоциями. Отравила.

Использовала.

«Дойти до конца, а потом»…  забыть ее и никогда не вспоминать.

Тебе страшно, Ас‑фи‑рель? Страшно. Ты сама призналась. Только что во всем призналась. Поэтому такая бледная? Дрожишь. Молчишь…

Сжал кулаки, отвернулся. Хочется выбить из нее другие слова. Услышать, что все обман. Что она любит меня, но сейчас соврала. И тогда соврала… Снова? Когда?

И обречен Вольный ослепнуть да уподобиться безвольным…

Я ухватился за голову. Кружится. Вот‑вот взорвется. В глазах потемнело, давит на них.

Тошнит.

Алурей, подари мне осколок изо льда. Зачем ты отнял его? А был ли он?

«Выпал со слезами».

– Кейел, давай поговорим, – попросила тварь.

– Закрой рот!

Повернулся к ней, и она отшатнулась к обрыву. Оступилась. Я дернулся, стараясь ухватить за руку. Упадет! Страх окатил ознобом, ослабил ноги. Ветер ударил, отдалил от нее. Фангра удержала ее, притянула к себе и обняла.

Что происходит?

Боюсь за нее. Боюсь, что мразь ушибется. Как глубоко и крепко скверна пустила корни?

– Прямо сейчас отправляемся дальше, – озвучил планы, разглядывая лживую шлюху. Какая же она трусливая. Еще немного и разрыдается от страха. Жалкая, слабая… Как я этого не замечал? Приблизился, но оставил между нами больше метра. Не хватало еще убить ее. Столько времени и сил будет потрачено впустую. – Я же с самого начала предлагал тебе взаимовыгодные отношения. Я уважаю практичность и пошел бы на сделку.

– Ты столкнул ее в реку Истины! Ты первый начал, – вскинула подбородок фангра. Ну хоть у кого‑то из этих двоих смелость и достоинство имеется.

– Бессовестная фангра, – с улыбкой протянул я. Она стушевалась, согревая в груди, пробуждая уверенность. – Ты права. – Посмотрел на Асфи, и по телу прошелся омерзительный озноб, задержался на затылке, приподнял волоски. Я судорожно выдохнул, пережидая… презрение. Дрянь, заразившая столькими чувствами, по‑прежнему смотрела в землю, прятала бесстыжие глаза, вцепилась ногтями в кисть второй руки. Они окрасились кровью. – Ценишь справедливость, Асфирель? Справедливо было бы выпотрошить тебя. Скормить лиертахону. Подарить васовергам, которые убили целое поселение. Из‑за тебя убили. Из‑за твоего вранья и жадности. Ты не заслуживаешь Единства, но фангра права: это моя ошибка. И я приму ее во внимание и не буду мешать тебе бороться за свою жизнь. Жалкую жизнь. Найдешь сокровищницу, а потом не попадайся мне на пути.

– Кейел, пожалуйста, не надо. Я все объясню.

– Что объяснишь?! – крик оцарапал горло. Порыв ветра унес его прочь. Голова снова закружилась, перед глазами замелькали черные точки. – Ты врала мне? Да или нет?!

Она съежилась так, что ответ не потребовался. И что хочет объяснить? Опять будет оправдываться и вносить путаницу в мысли. Не позволю.

– Отвали.

– Кейел, прошу тебя. – Она подняла голову. Глаза блестят от слез, ворошат добрые чувства. У нее красивые глаза, бездонные… Лживые. – То, что ты услышал…

Я схватил ее за запястье, она скривилась. Больно? Почему хочется ослабить хватку? Когда ее боль стала моей?

– Найдешь сокровищницу и исчезнешь из моей жизни! Я хочу забыть о тебе! Забыть тебя!

Она всхлипнула и спросила:

– А как же осколки, которые нужно беречь?

Дыхание стало рваным, в висках усилилась пульсация. Воспоминания разжигали ненависть. Я отбросил ее руку, вытер ладонь о штаны. Мерзость. Елрех сразу же подошла к Асфирель. Невинный рассвет… Она ее так назвала, прикрывала, заступается, так пусть и возится с ней.

– Ты больше ни на шаг от меня не отойдешь, но постарайся не попадаться мне на глаза. Сделай так, чтобы я не слышал твоего голоса. Ты отняла слишком много времени. Придется расплатиться, Асфи. Придется расплатиться.

Я уходил той же тропой, что и пришел. Остановился за ивой, сжимая куртку на груди, сгибаясь. Ее рыдания путали мысли, сеяли хаос в эмоциях, раздор между чувствами и желаниями. Хотелось обнять, успокоить, но зубы скрипели, ненависть застилала мир перед глазами. Она никогда не любила меня. Врала. Глядя в глаза, врала.

«Думаешь, она перед тобой ноги раздвигает, потому что ты любовник завидный?».

«Она любит меня, Волтуар. Меня, понимаешь?».

«Айвин сказала, что ты ради своей шлюхи духов продашь».

Алурей, я никогда не предам тебя. Никто не помешает, не встанет у тебя на пути. Предначертанное исполнится. Только не бросай меня. Ты единственный, кому можно верить. Единственный, кому я нужен. И я не буду больше злиться, что ты не говоришь со мной. Прошу, только не отворачивайся. Не оставляй меня одного. Не оставляй.

Я недалеко ушел от реки. Свернул к кустарникам, прорвался через густые ветки к крохотному свободному участку. Боль в груди росла. Сдавливала, скручивала. Я упал на колени, хватая воздух ртом.

«Я люблю тебя, Кейел».

«Буду ждать на рассвете»…

Закрыл уши руками, но это не помогло. Ее голос звучал в голове, сводил с ума. Анюта… Холодная трава коснулась щеки, запах сырости забился в нос, напомнил о хвое. Я перевернулся на спину, с силой прижимая кулак к груди. Боль никак не пройдет. Посмотрел в небо, но густые ветки закрывали его. Будто решетка.

Я утратил свободу.

Слезы пощекотали кожу. Ничтожество.

Скверно.

* * *

Аня.

Я поборола рыдания, но они беззвучно рвались наружу, разрывали грудь и горло. Отбирали воздух.

– Я должна рассказать ему, – прошептала, обнимая Елрех. – Должна.

– Асфи, – протянула она, прижимая мою голову к плечу. – Возьми себя в руки. Он услышал не все. Иначе не взял бы нас с собой дальше. Запретил, обвинил, заподозрил…