Они оба были истощены этим сражением. Их тела были покрыты ранами, а духовные резервы на исходе, но ни один из них не собирался отступать. Это была битва на износ, где каждый шаг мог стать последним.

Шиниари, чувствуя, как силы покидают её, приняла решение. Она знала, что не может продолжать этот бой бесконечно. Её дыхание стало тяжелее, но она сосредоточилась, собирая последние капли своей Ци.

Она резко взмахнула рукой, и два стальных веера взмыли в воздух. Они летели по разным траекториям, устремляясь к Вейлону с двух противоположных сторон. Это была атака, от которой было невозможно увернуться. Один веер целился в его горло, другой — в сердце.

Но Вейлон, к её удивлению, не стал защищаться. Он не пытался уклониться или парировать атаку. Вместо этого практик бросился вперёд, словно готов был пожертвовать собой ради победы. В его глазах горела дикая решимость — он будто готов был умереть, но только если заберёт ее с собой.

Первый веер вонзился ему в плечо, пронзив его насквозь. Вейлон стиснул зубы, но не остановился. В тот же миг глава «Лазурного Потока» активировала свою технику — «Печать Глубинных Вод». Мощный выброс водяного давления обрушился на Вейлона, заставляя его тело содрогнуться. Он снова выплюнул кровь, его лицо исказилось, но даже это не остановило его.

С невероятной скоростью он пронёсся вперёд, его огненный клинок сверкнул в руке мужчины, и прежде чем Шиниари успела среагировать, он пронзил её грудь.

Женщина охнула, её глаза расширились в удивлении. Клинок Вейлона прошёл насквозь, не встретив препятствий на своем пути. Шиниари захрипела, выплёвывая кровь, её тело задрожало от смертельной раны. Она попыталась оттолкнуть своего противника, но силы уже покидали ее тело.

— Я… победил, — оскалился мужчина, его голос был полон язвительной насмешки. Он смотрел на поверженную противницу с презрением, словно наслаждался её страданиями.

Практик резко выдернул клинок из её груди, и в тот же миг кровь хлынула из раны. Шиниари пошатнулась, а губы едва зашевелились. И пусть взгляд женщины оставался холодным, в её глазах читалась боль и разочарование.

— Ты… — попыталась она сказать, но её голос был слишком слабым.

Вейлон, не дожидаясь её слов, с яростью пнул её тело. Шиниари отлетела назад и в итоге с глухим стуком ударилась о землю. Она лежала на земле, её дыхание становилось всё слабее, а лицо было смертельно бледным, но даже в этот момент глава «Лазурного потока» не позволила себе быть слабой.

— Я уничтожу всё, что ты пыталась защитить, — хрипло произнёс Вейлон, его голос был полон презрения. — Ты, как и твои ученики, сгинешь в этом мире. Никто не вспомнит твоё имя, Шиниари Мареа.

Пламя закатного солнца окрасило небеса над Лунъяном в тревожный алый цвет, словно само Небо плакало над полем битвы. Крики сражающихся и звон мечей сливались в единый гул, который разрывал тишину. В центре этого хаоса, среди сверкающих огней и пылающих вихрей, я увидел Шиниари. Её тело, ослабленное и израненное, отлетело назад, словно сломанная кукла, и с глухим стуком рухнуло на землю. Вейлон, с оскалом дикого зверя, медленно опустил меч, на котором ещё мерцали остатки её крови. Вся его фигура источала торжество и ярость одновременно.

Я не думал. Не анализировал. Всё вокруг словно замедлилось, и мир превратился лишь в одну сцену: её тело, лежащее на земле, и Вейлон, с огненной Ци, всё ещё свирепо пульсирующей вокруг него, стоящий над той, кто была добра ко мне и являлась настоящим лидером для многих.

Я рванул вперёд, не обращая внимания на всё остальное. Вода закружилась вокруг моих ног, и я активировал «Поступь Водного Дракона», даже толком не контролируя, как направляю энергию для формирования этой техники, оставляя за собой тонкий водяной след.

Огонь и металл, мечи и копья, всё это было неважно. Лишь одно имело значение — спасти главу «Лазурного Потока». Ее смерть может стать слишком сильным ударом для нас.

Рухнув на колени рядом с Шиниари, я аккуратно коснулся ее. Дыхание женщины было прерывистым, а рана на груди — глубокая, слишком глубокая, чтобы простая пилюля могла помочь. Но я всё равно достал одну из своих лучших.

— Держитесь, — тихо сказал я, поднося пилюлю к её губам. — Это не конец. Вы не можете умереть!

Но женщина отрицательно покачала головой. Её глаза, обычно спокойные, как поверхность безмятежного озера, были полны боли и усталости. Шиниари знала, что конец близок. Я видел это в её взгляде, и это чувство резануло меня по сердцу.

— Нет, — прошептала она, с трудом выговаривая слова. — Уже поздно, Джин. Я… не смогу.

Её рука дрожала, когда Шиниари коснулась моей ладони. Я почувствовал, как её сила уходит, как Ци женщины угасает, словно пламя свечи, которую вот-вот затушит ветер. Она знала это. И я знал это. Но всё равно не мог смириться. Не мог просто смотреть, как уходит тот, кого я бесконечно уважал.

Шиниари была не просто главой секты — она была символом спокойствия и мудрости, той, кто вела за собой сотни учеников, той, кто всегда стояла на защите своей секты.

— Ты… сильный, Джин, — хрипло произнесла она, её глаза начали затуманиваться. — Ты сможешь… Ты должен… защитить их. Защитить «Лазурный Поток».

Её голос затихал, и я видел, как её аура слабеет. Шиниари умирала. И ничего не могло её спасти.

— Я… верю в тебя, — её последние слова были едва слышны. Её рука ослабла, и глава «Лазурного потока» погрузилась в вечный покой.

Я застыл. Внутри меня всё кричало от боли и ярости. Она не заслуживала такой смерти. Ни она, ни её ученики, ни её секта. Всё это было неправильно. Смерть, война, разрушение — всё это было делом рук таких, как Вейлон, тех, кто ради силы и власти готов был уничтожить всё на своём пути.

Медленно положив её тело на землю, я старался быть осторожным, так, словно даже в этом состоянии она всё ещё была живой. Затем я поднялся, и мой взгляд, полный ярости, встретился с Вейлоном.

— Что, хочешь отомстить? — усмехнулся он, его голос был полон насмешки. — Я обычно не обращаю внимания на таких мелких практиков, как ты, но о тебе я наслышан. Это ведь ты ворвался в мою секту и увёл Кассандру? Твоё дурное влияние, да?

Его слова были пропитаны ядом, но я не позволил себе ответить сразу. Внутри меня кипел искренний гнев, но я знал, что гнев может затуманить мысли. Я смотрел на Вейлона, на этого человека, который убил столь многих, который только что оборвал жизнь Шиниари.

— К тому же, — продолжал он, его голос стал ниже, почти угрожающе-холодным, — ты посмел унизить сына нашего Патриарха. Пожалуй, такое я не могу оставить без внимания.

За спиной практика распахнулись громадные огненные крылья. Они вспыхнули, наполняя воздух жаром, а затем из них начали вырываться огненные перья, устремляясь ко мне. Эти перья были не просто огнём — каждый из них был смертельным клинком, готовым разорвать на части всё, что попадётся на пути.

Я не мог позволить им достичь Шиниари. Даже если её душа уже ушла. Ее тело заслуживало покоя. Используя «Поступь Водного Дракона», я схватил её и отскочил в сторону, уворачиваясь от огненных перьев. Они пронеслись мимо, оставляя за собой следы пламени, но я успел. Я аккуратно положил тело Шиниари на землю, подальше от линии огня.

Затем я выпрямился. Моя рука крепче сжала Лунарис, который будто сам собой возник в моей руке, отвечая на мой мысленный призыв.

— Ты сделал слишком много зла, Вейлон, — сказал я, не сдерживая гнева в своём голосе. — Ты убил Шиниари, женщину, которая не заслуживала такой смерти. Ты убил Вардена, забрал множество жизней, и всё ради чего? Ради своей секты? Ради пустой власти? Ты сам стал тем, что противно законам Неба — чудовищем, которое нужно остановить.

Вейлон разразился презрительным смехом.

— Какая пафосная речь, — его глаза сверкнули. — Ты, действительно, думаешь, что сможешь победить меня? Ты умрёшь так же бесславно, как и те, кто пытался встать на моём пути.