— Так скоро? — удивленно спросил Лиан.

— Чем дольше мы ждем, тем больше шансов, что Кетцаль поймет, в чем дело, — ответил я. — Каждый день промедления может стоить нам жизни.

— Три дня, — кивнул Рохан, выпрямляясь. — Мы будем готовы. А сейчас предлагаю всем хорошо отдохнуть — эти дни будут напряженными, как и сражение, которое последует за ними.

Совет завершился, и участники начали расходиться, каждый погруженный в свои мысли. Я остался у карты, мысленно прорабатывая детали плана.

— Ты, действительно, считаешь, что у нас есть шанс? — тихо спросил отец, когда мы остались почти одни в зале.

— Шанс есть всегда, — спокойно ответил я. — Особенно, когда противник считает тебя слабее, чем ты есть на самом деле.

— Кетцаль опасен, сын, — серьезно произнес отец. — Даже для тебя.

— Я знаю, — кивнул я. — Но у меня есть кое-что, чего нет у него.

— И что же?

— Равновесие, — улыбнулся я. — Он поглощает силы других, но не может их по-настоящему контролировать. Я же… — я поднял руку, и на моей ладони возникли две сферы Ци — серебристая и черная, вращающиеся вокруг друг друга в идеальной гармонии. — Я нашел способ объединить противоположности.

Вечер третьего дня наступил быстрее, чем многие ожидали. Финальные приготовления были завершены, отряды распределены, задачи розданы. Атмосфера в Лазурной Гавани была наэлектризована смесью страха, решимости и сдержанной надежды. Завтра на рассвете мы выступаем.

Я стоял на балконе башни, наблюдая за закатом. Багровое солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая воды гавани в цвет крови — предзнаменование, подумалось мне, но не обязательно дурное. Кровь проливается не только в поражении, но и в победе.

— Не могу поверить, что ты, действительно, вернулся, — произнес знакомый голос за моей спиной.

Я обернулся и увидел Мелиссу, стоящую в дверном проеме. Сумеречный свет подчеркивал изящные линии ее фигуры, а глаза отражали последние отблески заката.

— Я всегда выполняю свои обещания, — ответил я, поворачиваясь к ней.

Она сделала несколько шагов вперед, сокращая расстояние между нами.

— Знаешь, — тихо произнесла Мелисса, — многие считают тебя безумцем. Говорят, что этот план — чистое самоубийство.

— А ты? — спросил я, глядя ей в глаза. — Что думаешь ты?

— Я думаю… — она на мгновение замолчала, словно подбирая слова, — что безумие иногда необходимо. Особенно, когда расчетливая логика не предлагает выхода.

Я кивнул, соглашаясь с ее словами.

— Завтра мы пишем новую страницу истории, — произнес я. — Возможно, последнюю для некоторых из нас.

— Поэтому я здесь, — просто ответила она, делая еще один шаг ко мне. — Не хочу тратить последнюю ночь на сожаления о несказанном и несделанном.

Ее глаза смотрели прямо, без тени сомнения или страха. В них я видел отражение собственной решимости и что-то еще — более глубокое, личное.

— Пойдем со мной, — произнесла она, протягивая руку.

Я взял ее ладонь, теплую и решительную, как и она сама. Мелисса повела меня прочь с балкона, через коридоры башни, к своим личным покоям. Ее шаги были легкими, но уверенными, как и все, что она делала.

Покои Мелиссы оказались просторными и изысканно обставленными — сочетание практичности и утонченной элегантности. Множество формаций тускло мерцали на стенах, обеспечивая идеальную приватность и защиту. Через высокое окно открывался вид на затемненную Лазурную Гавань, где огни факелов отражались в водах каналов.

Она повернулась ко мне, и в полумраке комнаты ее глаза казались бездонными.

— Я помню нашу встречу в цитадели секты Небесного Занавеса, — тихо произнесла Мелисса. — Я тогда подумала, что ты, возможно, самый интересный человек, которого я встречала.

— Всего лишь интересный? — с легкой улыбкой спросил я.

— И, пожалуй, самый опасный, — добавила она, делая шаг ближе. — Но завтра… завтра мы все столкнемся с чем-то гораздо более опасным.

Она подняла руку и осторожно коснулась моего лица, словно желая убедиться, что я, действительно, здесь, реален.

— Мелисса… — начал я, но она мягко приложила палец к моим губам.

— Не говори ничего, — прошептала она. — Просто будь здесь… сейчас… со мной.

Я обнял ее, ощущая хрупкость и силу под своими руками — парадокс, воплощенный в женщине, способной создавать непробиваемые барьеры и при этом быть такой уязвимой.

Мы погрузились в ночь, полную тихих шепотов и прикосновений, открывающих друг в друге новые грани. Мелисса была как вода из лазурных каналов этого города — прозрачная на поверхности, но с неизведанными глубинами. В ее объятиях я на время забыл о предстоящей битве, о Кетцале, о тяжести ответственности, лежащей на моих плечах.

Лунный свет, прокравшийся через окно, рисовал серебристые узоры на ее коже, когда она прильнула ко мне, доверчиво и страстно. В эту ночь мы были не практиками, лидерами или стратегами — просто мужчиной и женщиной, нашедшими друг друга на краю бездны.

Когда предрассветная тьма начала отступать, я лежал рядом с ней, слушая ее ровное дыхание. Завтра — нет, уже сегодня — мы выступаем против Кетцаля. И я не знал, суждено ли нам увидеть следующий рассвет вместе. Но в любом случае я чувствовал, что это надо сделать и я не отступлю.

Я вел армию Альянса, которая двигалась подобно грозовому фронту — неумолимо и величественно. Тысячи практиков разных сект и кланов шли за мной по узкому горному перевалу, их флаги развевались на ветру. Во главе колонны я возглавлял элитную группу проникновения, моя серебристая Ци колыхалась вокруг меня тонкой аурой, едва заметной для непосвященных.

Мы избрали Тропу Теневого Змея — извилистый, опасный путь через горы, который демоническая секта Ацтлан наверняка считала непроходимым для большой армии. Но практики Альянса не были обычными солдатами. Те, кто достиг Небесной сферы и выше, легко преодолевали опасные участки, используя свою Ци для левитации над расщелинами и обрывами.

Первое столкновение произошло на рассвете третьего дня. Сторожевой пост Ацтлана, укрепленный смотровой башней из черного камня, преграждал нам путь в узком ущелье. Пятьдесят демонических практиков заняли оборонительные позиции, их темная Ци окутывала пространство вокруг башни подобно ядовитому туману.

— Рю, Мелисса, — тихо сказал я, поднимая руку.

Мелисса Лорейн выступила вперед, ее одежды казались неуместно яркими среди серых скал. Она сложила руки в последовательность печатей, и пространство вокруг демонических практиков исказилось, сжимаясь в сверкающий энергетический купол.

— Клетка Небесного Занавеса, — произнесла она, и барьер сомкнулся вокруг противников, не позволяя им использовать свою Ци.

В тот же момент Рю активировал свою технику. Сотни бумажных листов взмыли в воздух, складываясь на лету в острые клинки.

— Десять тысяч бумажных мечей, — его голос был спокоен, но полон концентрации.

Бумажные лезвия прошли сквозь барьер Мелиссы, созданный специально для того, чтобы пропускать атаки Альянса, и обрушились на демонических практиков. Крики боли и отчаяния эхом отразились от стен ущелья. Через несколько минут все было кончено — ни один защитник не остался в живых.

— Первая преграда преодолена, — произнес я, взмахом руки пригласив основные силы двигаться дальше. — Но это было слишком легко. Основные силы ждут нас впереди.

Я оказался прав. Продвигаясь глубже в территорию Ацтлана, мы встречали все более ожесточенное сопротивление. На широком плато, где Тропа Теневого Змея расширялась, нас встретила первая серьезная оборонительная линия — три сотни практиков под командованием одного из младших наместников Кетцаля.

— Так-так, — усмехнулся практик в черных одеждах с красными рунами, его лицо наполовину скрывала маска из человеческого черепа. — Крысы решили выползти из своих нор и бросить вызов Великому Владыке?

Я выступил вперед, Звездный Горн светился в моей руке холодным серебристым светом.