— Какая страсть, — издевательски прокомментировал Повелитель. — Как будто у тебя есть выбор. Трансформация уже началась, Джин Ри. Сейчас ты на пике Тиранической сферы — и как, по-твоему, это произошло? Благодаря твоим усилиям? Нет. Благодаря мне. Моя сила уже течёт в твоих венах, меняет тебя изнутри.

— Я буду сопротивляться до последнего вздоха. Я ни разу не склонил свою голову, как бы ни был силен противник. И перед тобой не склоню.

Повелитель рассмеялся, и его смех был подобен скрежету костей в пустой гробнице.

— Твоя непокорность предсказуема. Все Ри одинаковы — гордые до безрассудства. Но прежде чем ты начнёшь бесполезную борьбу, узнай, с чем на самом деле сражаешься. Узнай, что связывает нас на протяжении веков.

Не дожидаясь моего ответа, мир вокруг снова затуманился, и новое видение охватило меня.

Я видел, как армии Лин Шуана, теперь уже известного как Повелитель Вечной Ночи, заполнили континент. Как день за днём небо темнело, пока не стало постоянным сумраком. Как целые народы склонялись перед его мощью, как он устанавливал новый порядок — порядок абсолютного подчинения.

— Я мог бы принести мир целому континенту. Установить единую систему, где талант ценился бы выше происхождения. Где не было бы места интригам и предательству. Железный, но справедливый порядок.

Справедливость, рождённая из страха и подчинения, — это не справедливость вовсе. Это тирания, какими бы благими намерениями она ни прикрывалась.

Словно уловив мои мысли, Повелитель усмехнулся:

— О, я вижу, ты не согласен. Ты думаешь, что твой путь чем-то отличается от моего? Ты тоже стремишься к силе. Ты тоже не склоняешься перед авторитетами. Ты тоже уничтожаешь тех, кто встаёт на твоём пути. Мы не так уж различны, Джин Ри.

— В отличие от тебя, я не стал чудовищем, — сквозь зубы произнес я.

— Ещё нет, — прозвучал его ответ.

Последнее видение показало Повелителя Вечной Ночи в зените его могущества. Он восседал на троне из обсидиана и звёздного металла, окружённый придворными, которые, скорее, походили на безмолвные тени, чем на живых людей. Его одеяние, чёрное, как сама пустота, казалось, поглощало свет. Лицо скрывалось под капюшоном, но даже так я мог ощутить исходящую от него ауру абсолютной власти.

Двери тронного зала распахнулись так стремительно, что ударились о стены, вызвав глухой резонирующий звон. Стражники у входа напряглись, выхватывая оружие, но застыли, увидев вошедшего.

Человек в белоснежной мантии шел неторопливо, с достоинством, не обращая внимания на направленные на него клинки. Его мантия, расшитая серебром в виде созвездий, шелестела при каждом шаге, как будто у него за спиной скрывался ночной ветер. Седые пряди в темных волосах, собранных в высокий хвост, придавали ему вид опытного, но не состарившегося воина.

Когда он поднял голову, мое сердце пропустило удар. Это лицо — гордое, с высокими скулами и твердым подбородком— было словно отражением моего собственного. Те же черты, тот же разрез глаз, та же линия губ, привыкшая, скорее, к решительным приказам, чем к льстивым речам.

Сердце заколотилось в груди как бешеное. Я нутром чувствовал — этот человек не просто похож на меня. Мы связаны. Кровь, текущая в его венах, текла и в моих. Это не было совпадением или иллюзией. Это была истина.

В его движениях я узнавал свою походку. В наклоне головы — свою манеру слушать. В сжатых кулаках — свою готовность сражаться до конца. Словно смотрел на себя через зеркало времени — только этот человек был старше, опытнее, с взглядом, видевшим больше битв и страданий, чем я мог представить. Впрочем, и шрамы на его теле доказывали что практик прошел через многое на своем пути.

Придворные Повелителя расступались перед ним, как волны перед идущим по воде. Некоторые отворачивались, боясь встретиться с ним взглядом. Другие смотрели с едва скрываемой надеждой, как смотрят на восходящее солнце после бесконечной ночи.

Меня охватило странное чувство гордости, словно подвиги этого человека были и моими подвигами тоже. Его слава была моей славой. Его храбрость текла в моей крови через поколения, как драгоценное наследие, дороже любых сокровищ и техник.

— Зачем ты пришёл? — спросил Повелитель с трона, его голос звучал как скрежет камня по металлу. — Неужели решил, что твоих сил хватит, чтобы сразиться со мной?

Человек в белой мантии остановился перед троном, гордо подняв голову.

— Я Бай Ри, основатель клана Ри! — воскликнул он, и его голос разнёсся по залу подобно весеннему грому. — И я пришёл положить конец Вечной Ночи.

Бай Ри, основатель клана Ри, стоял перед троном Повелителя Вечной Ночи, его гордая фигура, казалось, источала собственный свет в сумрачном зале, наполненном тенями и шепотом. Прикоснувшись к перевязи на груди, он извлек клинок — изящный меч с рукоятью в форме головы дракона. Металл сиял голубовато-белым светом, будто сотканный из воды и солнечных лучей.

— Ты позволил силе исказить свою сущность, Лин Шуан, — произнес Бай Ри, его голос разносился по залу, подобно морской волне. — Ты начинал свой путь как защитник слабых, но стал тем, с кем когда-то боролся. Ты не принес мир этим землям — ты принес рабство.

Повелитель Вечной Ночи медленно поднялся с трона. Дворцовые тени сгустились вокруг него, образуя плащ абсолютного мрака. Из-под капюшона доносился смех — холодный, пустой, лишенный всякой человеческой эмоции.

— Рабство? — прошелестел он. — Я принес порядок. Я создал мир, где каждый может подняться по своим заслугам. Где нет фальшивых привилегий, кроме силы. В моей империи сын садовника может стать правителем, если у него есть талант. Разве не к этому ты стремишься, Бай Ри?

— К свободе, — ответил мой предок, сжимая рукоять меча. — То, что ты называешь порядком — всего лишь твоя тирания. Сын садовника станет правителем, только если безоговорочно подчинится твоей воле. Это не свобода — ты лишь заменил одни цепи на другие!

— Свобода — иллюзия для слабых, — прорычал Повелитель, и воздух вокруг него потемнел, будто сама реальность пыталась свернуться под его взглядом. — Раз ты явился умереть, я дарую тебе такую милость!

Я наблюдал, как два титана сошлись в схватке, от которой содрогнулся весь дворец. Повелитель выбросил вперед руку, и поток черной как смоль Ци выстрелил в Бай Ри, растворяя воздух на своем пути. Это была не просто тьма — это была сама пустота, отрицание существования, абсолютное ничто.

Мой предок не стал уклоняться. Вместо этого его тело засияло голубоватым светом, и из его меридианов хлынула Ци, окутывающая его защитным коконом. В его Ци я увидел две стихии, переплетенные так искусно, что они казались единым целым — водная Ци, текучая и адаптивная, и Ци света, чистая и пронзительная.

Когда черная пустота Повелителя столкнулась с сиянием Бай Ри, раздался звук, словно само мироздание раскололось пополам. Ударная волна разнесла тронный зал, сметая колонны и разбрасывая придворных, как сухие листья на ветру.

— Родословная Гидры Семи Водопадов, — прошептал Повелитель, в его голосе звучало удивление. — Я думал, это всего лишь легенда. Как ты овладел ею, сын крестьянина?

Бай Ри улыбнулся, даже в разгаре битвы сохраняя достоинство.

— Моя родословная не была куплена или украдена, Повелитель. Она сама выбрала меня, когда я чуть не утонул, спасая детей во время наводнения. Истинная сила приходит к тем, кто готов жертвовать собой, а не к тем, кто жертвует другими.

Повелитель зарычал и атаковал снова, на этот раз используя свои когти, удлинившиеся и заострившиеся, покрытые черным пламенем Пустоты. Он двигался со скоростью, невообразимой для существа его мощи, оставляя за собой шлейф из пустоты, пожирающей реальность.

Бай Ри встретил его атаку своим мечом, и каждое столкновение порождало волны энергии, сотрясавшие дворец до основания. Но с каждым ударом они покидали разрушенный тронный зал, поднимаясь всё выше и выше, пока не вырвались за пределы дворца, продолжая битву в небесах.