— Кресцент Роуле, барон Турола…про знать, конечно, такое не говорят, но он…

Гранк замолчал, когда галера вдруг резко замедлила ход, а там и вовсе остановилась. Послышались быстрые шаги и в каюту просунулась голова одного из гребцов.

— Что такое? — резко спросил купец, — почему остановились?

— С передней баржи прислали лодку, — сказал гребец, — говорят, им кто-то преградил путь, чьи-то галеры. Я не понял в чем дело, кроме того, что они требуют хозяина.

— Это еще что за напасть? — недоуменно произнес Гранк, — ладно, разберемся. Извините, я вас оставлю. Все равно уже темнеет, так что, наверное, скоро будем причаливать. Я заночую в шатре на берегу, а вы можете располагаться здесь. Отдыхайте.

Лена молча кивнула. Купец встал из-за стола и, с трудом передвигаясь после обильной трапезы, вышел из каюты. Вскоре послышался плеск весел и, выглянув в окно, Лена увидела отходившую от галеры лодку. Девушка пожала плечами и пересела на стоявшую у стены лежанку. По здешним меркам это было довольно комфортное ложе: с набитым свежей соломой матрацем и цветастым покрывалом. Подушек, правда, ей не предоставили, но Лена быстро приспособила под голову сумку, обвернув ее сброшенной с плеч курткой. За окном почти стемнело, так что Лена, растянувшись на кровати, закрыла глаза и постаралась заснуть. Однако сон не шел — воображение услужливо рисовало ей все, что сейчас происходит между Вулрехом и Кэт. Перед глазами Лена вставали столь яркие картины плотских утех этих двоих, что девушка скрипнула зубами, поймав себя на том, что запускает руки в штаны, осторожно массируя увлажнившийся бугорок.

— Ааа, к черту! — пробормотала Лена, выдергивая из-под головы сумку и копаясь в ней, — не больно и хотелось, обойдусь и без вас!

Каюту озарило слабое зеленое свечение, когда Лена достала свой трофей — нефритовый жезл из Чейтена. Этот «девайс» не пропал во время потопа в холмах и теперь оказался как нельзя кстати. Приглядевшись, можно было разглядеть в зеленой толще крохотную фигурку обнаженной женщины, что горела в вечном огне нескончаемой похоти.

— Привет, Эржет, — улыбнулась Лена, — поможем друг другу?

Ответа она, понятное дело, не ждала — вместо этого она распустила завязки штанов и, спустив их до колен, медленно ввела искусственный член в изнывавшее от желания лоно. Томный стон сорвался с ее губ и привычная сладострастная судорога разлилась по всему телу, пока Лена энергично двигала у себя между ног нефритовым жезлом. Как никогда остро она чувствовала похотливые корчи плененной княгини — в такие моменты между пленницей жезла и его хозяйкой устанавливалась определенная мысленная связь — и сладострастие Эржет Буйтари в полной мере передавалось и Лене, заставляя девушку сходить с ума от сладострастия. Закусив губу, чтобы не заорать от избытка чувств, попаданка терзала искусственным членом хлюпающую от влаги щель, подвывая в близости кульминации.

Два звука раздалось одновременно — тело Лены изогнулось дугой и она, уже не контролируя себя, заорала от нахлынувшего на нее волной сокрушительного оргазма. В тот же миг снаружи послышался тревожный крик и вслед за ним целая какофония звуков — вопли боли, воинственные крики, свирепое рычание и что-то напоминавшее овечье или козлиное блеяние. Последний звук Лена узнала сразу — и тут же соскочила с кровати, спешно натягивая штаны и хватая зашедшийся в тревожном шипении змеиный кнут. В тот же миг галера содрогнулась, опасно закачавшись, словно на нее запрыгнуло сразу несколько человек. Раздалось оглушительное блеянье, чей-то предсмертный вопль захлебнулся бульканьем крови и дверь в каюту с треском распахнулась. Перед Леной выросла фигура, выглядевшая особенно мерзко в лунном свете — косматая шерсть, козлиные рога, огромные желтые глаза. От существа исходило невыносимое зловоние. В когтистой лапе сатир держал огромный тесак — вскинув его над головой, он кинулся на Лену. На свое несчастье, он не рассчитал высоту потолка — клинок завяз в дверном косяке и пока сатир пытался его выдернуть, Лена что есть силы, хлестнула кнутом. Змеиные зубы вцепились в шею твари, взвывшей от жуткой боли. Не собираясь ждать, пока монстр издохнет от яда, Лена рванула кнут на себя и сатир, спотыкаясь, налетел прямо на отцовский нож, по рукоять вошедший в волосатую грудь. Отшвырнув тело, Лена выкрутила из разжавшихся пальцев тесак и выскочила на палубу. Тут же перед ней вырос очередной монстр — заметно выше и массивней тех тварей, с которыми она сталкивалась в Некрарии. К тому же у тех сатиров не имелось оружия — а этот сжимал в когтистой лапе мясницкий топор. Лена не стала ждать, пока его пустят в ход — новый удар кнута и монстр шарахнулся, жалобно блея и прижимая лапу к кровоточащей ране на месте вырванного глаза. В тот же миг Лена вогнала тесак в смрадное сердце чудовища.

Двое сатиров на носу, развлекавшихся на носу галеры с молодым гребцом (сначала его оскопили и выбили зубы, а потом принялись насиловать, не обращая внимания на вопли и хлещущую потоком кровь) при виде Лены забыли о жестокой забаве и ринулись к девушке. Та, не долго думая, выпустила несколько шаров тьмы, ослепив тварей ровно на то время, что ей понадобилось, чтобы вонзить нож в сердце одного рогатого изувера и разрубить топором голову второму. Больше сатиров на галере не было и Лена, наконец, смогла оглядеться. Увиденное, мягко говоря, не радовало — всюду валялись тела растерзанных гребцов и судно, лишенное управления, несло течением к южному берегу. Баржами, судя по всему, тоже уже никто не управлял и сейчас они, сцепившись бортами, медленно уплывали. Зерно пылало огромными кострами и в их свете виднелись жуткие тени, жестоко убивавшие людей. Как и убитые Леной сатиры, эти чудовища сильно отличались от тварей, что она видела в Некрарии — гораздо выше и массивнее, с могучими мышцами, заметными даже под густой шерстью. Иные из них имели козлиные рога, другие — бараньи или даже бычьи, делавшие их похожими на минотавров. Впрочем, быкоголовые чудовища здесь тоже имелись — также как и еще более мерзкие существа, похожие на огромных павианов, с густыми гривами и острыми клыками. Однако руководили всей этой сворой люди — воины в черных доспехах и рогатых шлемах восседали в длинных лодках, сновавших вверх-вниз по реке и высаживавших на баржи все новых косматых уродцев. Несколько таких лодок устремились и к галере, где сидела Лена. Она попыталась налечь на весла — тщетно, ее сил было явно недостаточно, чтобы управлять судном. Лихорадочно девушка вспоминала заклинания, способные помочь, однако известные ей магические приемы требовали времени — а его как раз катастрофически не хватало.

Крики умирающих и блеяние сатиров вдруг перекрыл оглушительный рык — и над одной из барж взвилась в прыжке огромная кошка. Лена не успела понять, кто это из ее спутников — баржу сразу же заволокло густым дымом. Одновременно галера Лены сильно качнулась — к ней сразу с трех сторон причалили лодки, с которых вновь полезли сатиры, на этот раз — в сопровождении воинов в черных латах.

— Не убивать! — раздался властный голос, — господин барон велел взять ее живьем!

Волна мохнатых, рогатых, оглушительно блеющих и омерзительно воняющих уродцев тут же захлестнула девушку. Никто и вправду не пытался убить ее — лишь сбить с ног или вырвать оружие из рук. Лену же такие правила не связывали — она успела пронзить сердце одной из тварей и разрубить череп другой, когда кто-то все же исхитрился набросить на нее рыбацкую сеть. Что-то с силой ударило попаданку по голове и Лена провалилась во мрак беспамятства.

Лена была права в своих подозрениях насчет барона и кошкодевки: найдя удобное место, Вулрех расстелил свой плащ и выложил на него корчагу с местным пивом и вяленого леща. Быстро съев и выпив все, Кэт скинула одежду и растянулась на плаще, загадочно мерцая зелеными глазами. Вулрех с удовольствием рассматривал девушку: хотя они и не первый день были любовниками, он не уставал любоваться на ее тело, идеально сочетавшее округлость женских форм с кошачьей грацией. Кэт, поймав восхищенный взгляд барона, томно потянулась, втягивая и без того плоский живот и выпячивая округлые груди. Барон тут же припал к ним, впившись губами в розовый сосок. Кэт с мурчаньем подалась ему навстречу, одновременно освобождая его от одежды. Мяукнув, она вцепилась зубами в мужское плечо и в следующий миг обнаженные тела сплелись в сладострастных объятьях.