— Что Монтгомери успел рассказать до того, как потащил тебя в койку?

— Как грубо, Деймон, — она кривится, но продолжает. — Все, что нарыл по ней. Про ублюдков, которые избили её. Ну, а про начало ваших отношений и её лечении просветила уже я.

— Что-то нашла? — Ветта отрицательно качает головой и двигает в мою сторону папку.

— Чиста. Не знаю как, но удача на нашей стороне, — Делаж запустила рука в охапку своих рыжих волос. — Где Кэтрин?

— Торчит в офисе, деловая такая, серьёзная, — хмыкнул я. — На всякий случай дал ей твой и Патрика номер. Предупреди Монтгомери.

Она нехотя кивает, и я закатываю глаза.

— Прекращайте этот детский сад.

— Отвали. Все сложно, — Но мне надоело слушать этот бред.

— Да все проще некуда, рыжая! Научись готовить, не хочешь — найми повара, приберись в своей берлоге, прекрати будить Монтгомери по ночам, чтобы рассказать, сколько ложноножек отрастили твои подопытные амебы, роди ему трех таких же как он смазливых детей, и живите, вашу мать, счастливо!

Иветта чуть вздрагивает.

— Ты чего разошелся, Деймон? — Понятия не имею. Наверное, Фостер так дурно на меня влияет.

— Да сил уже нет на вас смотреть. Сил и терпения. Не живут вместе уже года три, а на развод никто подать тоже не хочет. И налаживать отношения не спешат.

— Вот и не смотри. А лучше — займись работой. И конференции в Лондоне.

Встает и уходит, больше не сказав ни слова. Злополучную папку прихватывает с собой.

Отойдет.

Хочется запереться в кабинете и как следует все обдумать. Но, кидаю взгляд на часы, через тридцать минут первая операция, а я еще не общался с анестезиологом.

***

Открываю дверь ключом и тут же сталкиваюсь взглядом с сияющими синими глазами. Их обладательница устроилась на диване для посетителей, сложив по-турецки ноги и водрузив на них ноутбук.

— Кэтрин Натали Фостер, что за шутки?! — конечно, я рад её видеть, но создаётся впечатление, что от неё нигде не скрыться. Перевожу взгляд на оставленое мною открытое окно.

— Никаких шуток, — ответила девушка, взяв что-то, но через секунду, когда она начала вертеть на пальце, я понял, что это. — Я нашла ручку от того злополучного окна.

— Твою мать…

— Ты не вкрутил её обратно, потому что застолбил мне ту палату? Мило.

Сожусь рядом. Откидываю голову на спинку и прикрываю глаза.

— Устал? — тихо спрашивает Кэт, судя по звуку, откладывает ноутбук и перебирается ко мне на бедра. Гладит большими пальцами скулы, откидывает челку со лба, трется носом о висок.

— Не в первый раз, — от нежности в её голосе внутри разливается щемящее тепло, и сейчас ему почему-то не хочется противиться. — Привык.

— Все прошло удачно? — Киваю, наконец-то разлепляю тяжелые веки и смотрю на неё. Чуть приоткрытые губы, легкий румянец на щеках, глаза эти огромные… Глажу по щеке, очерчиваю скулу, линию челюсти.

— Я соскучилась, — шепчет она.

Притягиваю к себе и целую. Легко, почти невинно, но Фостер быстро перехватывает инициативу, и я не успеваю сообразить, почему её язык уже хозяйничает у меня во рту.

Отстраняется она, только когда воздуха не хватает уже катастрофически.

— Я запру дверь? — хрипло спрашивает, прижавшись лбом к моему. Поднимаю бровь.

— Ты на что это настроилась? — Вопрос, учитывая, что мой настрой вот-вот начнет упираться Фостер в бедро, исключительно риторический.

— Как на что? Кормить тебя буду, — шепчет и кусает мочку уха, перехватываю её за поясницу.

— Во-первых, у меня перерыв до двенадцати.

— А во-вторых? — вкрадчиво интересуется она, подаваясь бедрами навстречу. Втягиваю воздух сквозь зубы. Чертовка. Раздумываю, стоит ли ответить что-то язвительное. Или все-таки отправить запирать дверь. Или признаться, что никакого «во-вторых» нет вообще, а есть только она одна, и я хочу её так, что, несмотря на усталость, не просто мечтаю подмять её под себя, а прямо сейчас готов это сделать.

Третий вариант побеждает за секунду до того, как из желудка Фостер раздается громкий требовательный звук. Фыркаю от смеха, а она зарывается носом мне в шею.

— Дай угадаю, соблазнительница, — тяну её за прядку волос, вынуждая поднять голову. — Поужинать ты не удосужилась?

— Нет, — смеётся от глупости ситуации.

Окидываю выразительным взглядом нашу позу и снова выгибаю бровь.

— То есть, ужин в твоем понимании похож на это?

— Сам так написал, извращенец. А я действительно еду принесла, — вздёрнула подбородок Кэт. — И я даже хотела предложить, но…

— Но? — вздёргиваю бровь.

— Но ты так охренительно выглядишь в этой форме, — пальцы оглаживают бледно-зеленую ткань, расправляя ей одной заметные складки. — Что я просто не могу.

В горле пересыхает моментально, поэтому следующая фраза выходит хрипло — Я, кажется, просил не выражаться.

— То есть, тебе можно, а мне — нельзя? — уточняет она, поглаживая меня по плечу. — Это нечестно.

— Жизнь вообще несправедлива, Фостер, — притягиваю его за затылок и быстро целую. — Все, слезай, пока не умерла с голоду.

— Я в норме, — бурчит, но на диван нехотя сползает, правда, тут же приваливаясь к плечу. — Интересно, чтобы ты сказал, узная, что я принесла рагу.

— Я вообще-то его и ждал! — О нет, не ждал. Просто понимал, что она не успела бы по времени его приготовить.

— Договоришься, Деймон!

Аарон Деймон.

Пальцы поддевают петельку на джинсах и притягивают к себе ближе. Аккуратный нос касается шеи, на кожу ложится теплое дыхание, отчего она покрывается мурашками. Кэтрин снова сглатывает и закрывает глаза. Руки скользят по её талии на бедра и ягодицы, которые с большим рвением сжимаю.

— Рони, мы здесь уже часов десять, — тихо и устало говорит Фостер. — Поехали домой?

Задумчиво перебираю тёмно-каштановые пряди…

— Нет, — в конце концов решаю я. — Поехали к Коди. Хотя бы проветришься и нормально поешь.

— Ладно, — соглашается Кэтрин. — Только без молока.

— Посмотрим на твое поведение.

— Я так и знала, — бормочет она, зарываясь носом в плечо. — Простуда была не причем. Ты тогда просто злился.

— Ты два часа проторчала на улице, — напоминаю я. — Да,— совсем тихо признается. — Очень хотела еще раз тебя тогда увидеть.

Вспоминаю её, до костей промерзшую, выстукивающую зубами дробь, пытающуюся улыбнуться онемевшими губами. В груди что-то сжимается, я просто целую теплую макушку и обнимаю девушку.

— Пошли в машину, — она лишь кивает, засыпая по дороге.

***

Уже хотел тронуться, как мне позвонила рыжая. Глянув на Кэт, понял, что начал доверять ей, не было той паники, когда рядом со мной правоохранительные органы. Она не сдаст. Она своя.

Нажал на кнопку громкой связи, находящиеся на руле авто, и принялся слушать.

— Ар, нужно сделать презентацию, материалы я вышлю. Лететь до Лондона примерно часов пять.

Я давно научился не вздрагивать при упоминании этого города. Давно научился не менять выражения лица.

Давно научился не вспоминать.

Но сейчас, когда рядом Кэтрин, сдержаться почему-то не получается. И внезапно вспоминается, как она сидела напротив меня, гоняя картошку по тарелке и рассуждая, какой же это, черт подери, красивый город.

Глупая девчонка.

— Аарон?

Только сейчас понимаю, что нужно отвечать.

— Я тебе уже сказал, рыжая. Нет.

— Деймон! Где я тебе за два дня найду практикующего хирурга со степенью?!

— Где хочешь, — отрезаю я, и, не дожидаясь продолжения, завожу машину и сбрасываю вызов.

— Ты из-за меня не хочешь? — совсем тихо и как-то виновато говорит девушка.

Не спрашивай, Кэт. Пожалуйста.

Но вслух произнести я этого не могу, поэтому приходится врать.

— Я уже говорил, что ненавижу командировки.

Фостер затихает и до выезда в город не произносит ни слова. А, лишь смотрит в окно. Вздыхаю и паркуюсь.

— Зачем остановился? — слышу, но источник не поворачивается.