Несколько ножевых порезов, единственное, что несёт сейчас смертельную угрозу. Девушка рвано дышит.

Забегаю в квартиру, где нас встречает Ив, на лице застыл ужас. Мне сейчас не до этого, главное, чтобы от неё был какой-то прок.

— Почему она не в больнице?! — орёт на меня.

— Нельзя! — единственное объяснение, на которое меня хватает.

Кэтрин тихо стонет, и я сжимаю зубы, не позволяя себе не единой — какие бы меня сейчас не обуревали — эмоции.

Укладываю на диван, за спиной слышу топот и командую — Кухня. Первый ящик. Ножницы. Сюда. Быстро.

Делаж выполняет требование мгновенно. Срезаю, и так ели целую, кофту и продолжаю командовать.

— Таз с горячей водой. Чистая ткань — можешь взять любую простынь или полотенце, неважно. Спальня. Комод. Второй ящик. Аптечка. Все сюда.

Везёт, что Фостер пока без сознания. Я не терапевт и не травматолог, но очень надеюсь, что моих познаний окажется достаточно. На ней нет живого места. Лицо залито кровью и распухло от синяка и слёз, губа разбита. Вывих плечевого сустава. Пробегаю пальцами по грудине — Многочисленные порезы на животе. Рёбра, слава богу, целы.

Стискиваю зубы и осторожно трогаю голову. Пряди тёмных волос в крови, а прямо на затылке огромная шишка. Еще и сотрясение.

Глубокий вдох и выдох. Спокойно, Аарон. Спокойно.

— Чёрт, — смотрю на вывихнутое плечо. Если вправлять его сейчас, от боли Кэт придет в сознание. Но выхода нет. — Держи ей ноги. Крепко.

— Хорошо, — она вцепляется в нее руками.

— Не так. Садись верхом. Правое колено фиксируй между своими. Готова?

— Нет, — она испуганно закусывает губу.

— Соберись! — рявкаю я. — Хочешь, чтобы она умерла?!

— Не хочу!

— Знаю. Поэтому держи.

Держись, Фостер. Будет больно.

Резко вставляю плечо в сустав, и она выгибается на диване, заходясь в громком крике. Делаж тоже вскрикивает, скорее всего от неожиданности, но в ноги вцепляется только сильнее.

Сжимаю плечо, стараясь не причинять лишнего дискомфорта. В идеале бы навалиться всем телом, лишая всякой возможности шевельнуться, но у девчонки разворочена грудная клетка. Дважды, чёрт возьми!

— Не шевелись, у тебя был вывих. Знаю, что больно. Терпи.

Она дергается, дышит хрипло, рвано и коротко, однако вырываться не пытается, и я осторожно убираю руку.

— Ты всегда так ходишь в редакцию, Фостер? — Да, мы мало общались в последнее время, но я запоминал её каждое слово. И знал её планы на недели две вперёд.

Она изумленно распахивает глаза, тут же их закрывает, морщится и открывает снова, а на разбитых губах появляется едва заметная улыбка.

— Через раз, док.

Из её глаз градом катятся слезы, а я изо всех сил стараюсь не думать, насколько больно ей сейчас.

— Терпи, — позволяю себе совсем небольшую вольность и осторожно глажу её по голове, а потом поворачиваюсь к Ветте. — Можешь отпускать.

Трогаю лоб — он горит огнем. Нужно зашить порезы.

Это всё твоя вина…

Отгоняю от себя непрошеные мысли, сейчас они не важны.

Фостер снова стонет и закусывает израненные губы. Дура.

— Лучше ори, — тихо советую я, стараясь не смотреть в её глаза. В них боль, страх, паника, ужас и много чего еще, чему подобрать описание никак не удается.

Так. Рана на голове. И ножевые порезы. Пройдём девочка и не такое бывало. Чёрт, какого я обманываю. Я сейчас как-будто опять в Афганистане, только передо мной не незнакомый солдат…

— В том же комоде простыни. Тащи сюда и рви на полосы. Будем сшивать.

— Без анестезии?! — спрашивает, но кидается в спальню, а я принимаюсь за окровавленный живот. От первого же прикосновения мокрого полотенца к животу Фостер вскрикивает и вот теперь делает попытку дернуться.

— Нельзя, — снова сжимаю её плечо. В ответ она кричит, все-таки выгибается. Конечно, боль тут же простреливает все тело, и, конечно, она заходится

глухим хрипом.

Сжимаю пальцы в кулаки и ругаюсь сквозь зубы. Еще немного — и она умрет от болевого шока.

Торопливо распахиваю аптечку. Все обезболивающие, какие есть — не справятся. Черт, черт, черт. На то, чтобы решиться, уходит совсем не позволенные мне сейчас две секунды. А потом пальцы вытягивают крошечную ампулу. Не спрашивайте, откуда у меня сильнодействующий наркотик. Просто я параноик.

— Промедол?! — испуганно спрашивает Делаж. Мне некогда отвечать. Нужно быстро набрать два кубика в шприц и воткнуть Фостер в бедро. Та снова дергается, но теперь это уже неважно.

— Сейчас будет легче, — обещаю ей, пока не рассказывая, что ждет потом — уже по моей вине. Хотя, это все по моей вине.

Наркотик действует быстро — глаза девчонки медленно закрываются, и сразу за этим сведенное судорогой тело расслабляется. Прости.

— Бинты, нитки готовы?

— Да.

Аарон Деймон.

Всё что мог сделать — я сделал. Остаётся только ждать.

— Аарон? — девушка смотрит на чёрные джинсы Фостер. Она тянется в карман и вытаскивает, протягивая, смятый клочок бумаги.

«Не забывай кем ты являешься, Аарон».

Сжимаю её в кулаке со всей силы. Убью.

— Это от…

— Нет! — отрицаю я. Не хочу верить. — Максвелл подлец и сутенер, но не конченый урод. Да и прошло пятнадцать лет, Делаж!

— А кто по твоему?!

— Не знаю! — в один миг понимаю, что теряю контроль. Выдыхаю. — Иди домой.

в конце концов велю я: — Потом выспись.

— А что с ней? — кивает в сторону тихо сопящей Фостер.

— Проспит несколько часов, — Девушка смотрит на неё с печалью и жалостью ещё несколько секунд, а потом молча уходит.

Наклоняюсь над девчонкой, трогаю лоб. Жар не спадает, но выглядит она чуть лучше. Кровь остановили. Кидаю взгляд на израненный живот, останется много шрамов.

Осторожно трогаю затылок — на пальцах оказывается уже подсохшая кровь, но новой нет, а шишка скоро сойдёт.

— За что ты свалилась на мою голову, Фостер? — спрашиваю я. Ответа, разумеется, не получаю. Какое-то время просто так сижу — отдыхаю и вслушиваюсь в её размеренное дыхание. А потом тянусь к трубке и набираю номер.

Монтогомери не спрашивает, какого черта я звоню так поздно. Он знает, что без весомой причины в начале первого ночи, я не побеспокою его никогда.

— Что случилось?

— Сегодня, около девяти вечера, девушку избили на территории моего дома. Выясни все, что можешь.

Какую именно девушку, Патрик не спрашивает тоже. Он уже понял.

— Орать будешь потом, — поспешно говорю я. — Сначала помоги.

— Где она? — коротко спрашивает Монтомери.

— У меня.

— Почему не в больнице?

— Долго объяснять, — Патрик выдает несколько ругательств и отсоединяется.

Усаживаюсь в ногах у Фостер, откидываю голову на спинку дивана и закрываю глаза. Прости, Патрик. Я обещал, что разберусь сам. Однако малышка оказалась втянута в такую кашу, что, боюсь, не удастся.

О подобном ты меня предупреждал? Ты знал, что он скоро явиться за мной? Плевать.

Потому что сегодня, смотря на неё, уже второй раз избитую, изрезанную до полусмерти и кричащую от боли, я отчетливо понял одно.

Убью любого, кто осмелится еще раз совершить с ней подобное. И этих ублюдков — тоже.

Наклоняюсь над Кэт и невесомо глажу по щеке. Она не заметит, а мне это сейчас нужно. Хрен его знает, почему.

— Ты чертовски сильная девочка, — ели слышно говорю. А она стонет, едва слышно, и вдруг шепчет.

— А…Рони..

Изумленно моргаю. Галлюцинации от наркотика, не иначе.

— Рони, не оставляй меня…

— Да куда я от тебя денусь, — едва слышно отвечаю я. Еще раз глажу её по щеке. Очерчиваю пальцами контур особо яркого синяка. — Спи, несчастье.

***

За окнами начинает сватать, когда Фостер в очередной раз стонет, и вот теперь пытается шевелиться.

Подрываюсь, выходя из-за рабочего стола, на котором дремал последние полчаса и наклоняюсь ближе.

Она, и правда, приходит в себя. Открывает глаза и тут же морщится.