На металл в моем голосе Максвелл не обращает внимания, лишь нехотя кивает, а я набираю девчонку:

— Почти нашёл.

Кладу трубку и поворачиваюсь к Бекеру.

— Коди Пейдж имеет отношение к «Черным Лотосам»?

— Все, кто имел к ним отношение — мертвы, — отрезает дядя. — Кроме твоей девчонки. Смотри.

Он не стал просить помощи у спецов, а разобрался сам. Точнее, догадался, что машина вырулит на то самое шоссе и промотал запись на минуту вперед. За рулем — этот ублюдок. Хмурый, брови сведены, губы сжаты в тонкую линию. Но на него смотрю секунду, не больше, потому что уже в следующую взгляд прикован к Кэтрин.

Сидит на пассажирском кресле, откинув голову на спинку сиденья, и со стороны вполне может показаться, что просто дремлет. Я бы тоже купился, не будь полностью уверен, что в машину она села меньше, чем минуту назад.

— Я пробил номер, — тем временем сообщает Максвелл, но эта информация смысла уже не имеет. Потому что память у меня, черт бы ее побрал, идеальная. — Кушелль Стерн. Что-то тебе говорит?

Какого. Хрена?

Делаю снимок, отсылаю Флетчер и только теперь позволяю себе заорать:

— Ты облажался, Бекер!

— Договоренность была только на «Черный Лотос», — огрызается дядя. — Эти двоя к ним отношения не имеют.

— Откуда уверенность?! У ее матери, Кушелль, тоже эта дрянь в крови!

Он открывает рот для ответа, но тут звонит телефон.

— Найдете ее, да?!

Ничего не говорю и просто кладу трубку.

— Отправляй своих людей по адресу, — сую телефон Максвеллу под нос, там копия того неполного досье, но адреса там были. — И если с Фостер хоть что-то случится…

— Не угрожай мне, Рон, — предупреждает он, и в ответ я только стискиваю зубы. Сейчас не время ругаться. Сейчас нужно как можно быстрее найти Кэт.

Кэтрин Фостер.

В себя прихожу от тупой боли в затылке. Разлепляю тяжелые веки, утыкаюсь взглядом в собственные колени и понимаю, что сижу на стуле. Руки заведены за спину и крепко связаны, лодыжки примотаны к ножкам.

Вот же гадство.

— Очнулась, — раздается знакомый голос. С трудом поднимаю голову и натыкаюсь на бледное лицо. Мама.

— Почему? — звук, вырвавшийся из горла, больше похож на воронье карканье. Отвечает за нее другой, тот, которого — я была уверена — больше никогда встретить не доведется.

— А сама как думаешь? — очередной идиот в моей жизни ставит напротив меня точно такой же стул, разворачивает спинкой вперед, усаживается на него верхом и издевательски интересуется:

— Молока?

Стискиваю зубы.

— Что вам надо? Повторяю для особо остроумных, выключай свой пафос — не в кино.

— От тебя, маленькая дрянь, нужны ответы, — сухо бросает. — Точнее, только один. Имя того ублюдка, что до единого вырезал всех «Черных Лотосов».

Услышанное заставляет сердце биться в два раза быстрее. Значит, ничего не закончилось.

— А, — не заинтересованно тяну я. — Так мы здесь надолго…

— Что? — подаёт голос мать, но плевать. Вау, я всегда такой поэт? Ай, к черту, главное не выдать Рони, на остальное не важно.

Аарон…

Только бы они не добрались до него. Еще утром я надеялась, что он не успел уехать. Теперь же отчаянно мечтаю об обратном. Ну что? Тряхнём стариной? Включаем режим актрисы:

— Какие еще «Черные Лотосы»? — старательно прикидываюсь идиоткой. От тяжелой оплеухи голова по инерции уходит влево, а щека начинает гореть огнем.

— Не изображай дуру, — цедит сквозь зубы Коди. — Ни за что не поверю, что Аарон тебя только имел и ничего не рассказывал.

Да вы даже в курсе моей личной жизни! Да в прям настоящие родственники!

— Мы больше не вместе, — зло выдавливаю я, вместе с тем пытаясь оглядываться. Судя по отсутствию окон, мы в подвале. Да и трубы, проходящие вдоль стен, говорят о том же. Под потолком — единственная лампочка. Холодно, сыро. Ох… Дежавю…

— Плевать на твою личную жизнь! — выходит из себя маман. — С кем Деймон договорился, чтобы уничтожить шайку Кевина?

— Кого? — а вот теперь я удивляюсь совершенно искренне. Этого индивида я ещё не знаю.

— Главу «Черных Лотосов», — Пейдж окидывает меня тяжелым взглядом. Лихорадочно соображаю, как сделать так, чтобы сказать этим двоим хоть что-то и при этом не выдать Монтгомери. Не знаю почему, но мне почти не страшно. Наверное, потому, что к стулу сейчас привязана я, а не Рони.

— Объясни, что за семейный утренник? — вместо ответа спрашиваю я и получаю еще одну оплеуху. Знаете, только сейчас понимаю наше сходство с этим индюком, внешне естественно, мозгами, даже куриными, отец его не наградил. Хотя, я все равно самый красивый цветочек, а он…Максимум — вялая гвоздика.

— Хватит ее бить, — морщится Кушелль. — Видишь, она больше не восстанавливается.

Чего? А должна? Это у кого допрос? Чёт, я больше информации узнаю.

Мать тем временем занимает место индюка и хитро прищуривается:

— Хочешь знать?

Машинально дергаюсь, но веревки держат крепко. А женщина, которую я когда-то считала матерью, почти вплотную подносит лицо к моему. На секунду кажется — для поцелуя, но она вдруг прикусывает губу. С силой, до крови. И с усмешкой облизывается. На то, как затягивается лопнувшая ранка, я смотрю почти без изумления.

— У тебя проявился ген, — озарённости моей «внезапной» догадкой, можно позавидовать, перевожу взгляд на индюка. — И у тебя.

— Умница, — ухмыляется. — А теперь отвечай.

— Деймон почти ничего не рассказывал, — упрямо заявляю я, и получаю очередной один удар. На этот раз полегче, хоть рука у матери и тяжелая.

— Врешь.

— Нет.

— Ты несколько дней ходила к нему как привязанная, — терпеливо произносит говорящий индюк Коди, лучше был бы обычным. — Потом вы оба свалили на три дня. А после, от лаборатории «Черного Лотоса» остались разве что стены.

— Малыш, я и слова не понимаю, — пожимаю плечами, внутренне сжавшись от ожидания, что меня снова будут бить, но он продолжает. А пока, я мыслено прикидываю, что ему максимум восемнадцать, а выглядит хуже чем Монтгомери, хотя казалось, куда уж хуже и тупее: — Сначала я подумал на Патрика. Но Правительство заключило негласный договор с «Черным Лотосом». Он не мог.

Распахиваю глаза. Что? Деймон. Убью. К хренам. Собачим. А пока слушаю информацию.

— Опа, — тянет Пейдж, но что-то подсказывает, что фамилия-то фальшивка. — А вот теперь ты удивлена по-настоящему. Что Деймон тебе наплел? Отвечай. Быстро!

— Он говорил только про Монтгомери, — выдавливаю из себя. Потому что теперь это не важно. Теперь уже можно. Но тогда — кто? Господи. У кого ты, придурок, попросил помощи?

«Бекер— мой дядя, единственный родственник…», Ну точно придурок.

— Зачем вы ездили в Лондон? — быстро спрашивает Шелли. — С кем виделись?

— На конференцию, — я снова пожимаю плечами. — Понятия не имею, я почти все время провела в номере.

— Не врет, — досадно морщится мать.

— Зачем это вам? — с риском получить еще один удар, спрашиваю я.

— Девушка из лотосов обещала, что там нашим способностям найдут применение, — зло бросает Кушелль. — А теперь ее нет! Нет никого, кто мог бы нам помочь! И все из-за твоего Деймона!

— От вируса можно избавиться.

— Довольно, — коротко обрубает индюк, а в следующий миг я вижу в его ладони матово поблескивающий ствол пистолета. Значит — вот так? Закрываю глаза. Мне все еще не страшно. Я люблю тебя, придурок. Хоть ты никогда не говорил мне правды. Жаль, не довелось тебя еще раз увидеть.

— Стой, — вдруг произносит женщина, и я распахиваю веки. — Есть идея

Да твою ж мать…

Аарон Деймон.

Это только в фильмах можно с легкостью отследить передвижение машины по камерам видеонаблюдения. В реальности же приходится обложиться картами города, учесть каждую развилку и отворотку, не забыть про пробки, светофоры, и долго, порой очень долго всматриваться в изображение, пока глаз не выхватит искомый номер.