Вздыхаю и разворачиваю эту чертовку к себе.

— Я к тебе навязалась! В том, что произошло…твоей вины в этом нет. Это я легкомысленно купилась и не смогла за себя постоять! — повышает голос и быстро тараторит, не смотря в глаза.

В её словах была правда. Я до последнего старался держать дистанцию, не подпускать, не позволять, не думать… Потому что ей, полной энергии, жизнерадостной и такой красивой совсем не место подле мрачного и обремененного не самым приятным прошлым хирурга.

Хотя нет.

Все же, мне есть что сказать.

Моя ладонь все еще на её щеке, и я легонько поглаживаю теплую кожу.

— Кэтрин, — сглатываю поселившийся в горле ком. — Да, я не знаю, как бы сложилось, случилось все иначе. Но рад, что все сложилось — так.

Вскидывает глаза. Смотрит внимательно, выискивает малейшие признаки лжи, и теперь вижу — верит. А потом подается вперед и обнимает, что есть сил.

— Дурочка, — сообщаю я её уху. — Ну какая же дурочка.

— И на конференцию ты точно… не из-за меня?

— Я ведь уже сказал, что нет, — на этот раз у меня получается и голос даже не меняет интонаций.

— Ладно, поехали, есть хочу, — я лишь хмыкаю и завожу машину заново.

***

Когда мы вернулись домой, думали завалимся спать, но нашу домашнюю идиллию прервал стук в дверь.

— Убью, — бросил я, идя к входной двери.

На пороге стоял, до тошноты идеальный Монтгомери.

— Какими судьбами? — я, действительно, удивлен. На моей памяти, не звоня мне, у меня дома он не появлялся ни разу.

— Решил навестить старого друга, — а Патрик тем временем пристально смотрит на Фостер. Очень пристально и очень неласково.

— Здравствуйте, — всю его неприязнь Кэт ощущает совершенно точно, потому что ненароком оказывается ближе ко мне. — Вы Патрик?

— Догадливая, — усмехается Монтгомери. — Кэтрин, я так понимаю.

Напряженно кивает.

— А я вижу, на память жалуетесь, раз после той ночи спрашиваете.

—Монтгомери… — предупреждаю я.

— Ветта сказала привести тебя, хоть силком, но чтобы ноги твои стояли у неё в кабинете, — он перевёл взгляд на девчонку. — Один.

— Ну уж нет. Кэт, в машину, — увидев сопротивление в глазах, добавил. — Быстро.

Она не стала спорить и молча вышла. Патрик смерил меня гневным взглядом и направился следом к своей.

Войдя в проклятые бело-зелёные стены, я не выдержал испепеляющий взгляд друга. Я взял рядом идущую девушку и поцеловал её кисть.

— Всё, что знаю я — знает она, — Кэт вздрогнула и перевела неверующий взгляд на меня, а этот придурок оскалился в подобии улыбки.

— Вообще всё? — притворно удивился он.

Я уже открыл рот для ответа, но тут в хирургию влетает бледная, как мел, Иветта.

— Аарон! В торговом центре — взрыв! Есть убитые, раненые… Пятнадцать человек везут в «Рокивью»!

— Твою мать! — Глубоко вдыхаю и выдыхаю. — Всех, кто в отгулах, выходных, отпусках — дергай сюда. Срочно. Скажи, чтобы готовили операционные. Все, без исключения. Я скоро буду.

Она испуганно кивает, уносится выполнять поручения, а я быстро перевожу взгляд на Кэтрин. Она, бледная как смерть, набирает номер.

— Алекс?! Вы в порядке?!

Судя по всему, Хардмон про взрыв уже тоже слышала, потому что до меня доносится её приглушенный голос, успокаивающий Фостер.

—Патрик, — поворачиваюсь к другу. — Увези её отсюда. Пожалуйста.

Сейчас тут будет ад. И, во-первых, Кэт это видеть совершенно не нужно, а во-вторых — одну, после того умоляющего взгляда, просящего не бросать— я её не оставлю. Ни на минуту. С Монтгомери она будет, как за каменной стеной.

Если я кому и доверяю едва ли не больше, чем себе — так это Иветте и Патрику. Но рыжая сейчас тоже будет занята.

Тот кивает, хоть и нехотя, а девушка таращится на меня с огромными глазами.

— Зачем?

— Так надо, — плюю на все и стискиваю её пальцы. — Кэтрин, не спорь. Пожалуйста.

— Хорошо, — кидает на меня прощальный взгляд и закусывает губу. — Удачи.

— Спасибо.

Даю себе целых три секунды, чтобы посмотреть ей вслед. Провожаю взглядом напряженную спину. Надеюсь, они не поубивают друг друга.

Кидаю на неё последний взгляд и решительно разворачиваюсь. Мне надо найти Ив. Переодеться. И времени на все это у меня в обрез. Потому что скоро тут, действительно, будет адское пекло.

Кэтрин Фостер.

До парковки доходим в молчании. Точнее, я плетусь в хвосте, потому что едва поспеваю за размашистым шагом Патрика Монтгомери. Причем он — голову даю на отсечение — прекрасно это видит, однако темп снижать не собирается. Тихо фыркаю. Подумаешь.

— Залезай.

Распахиваю дверцу огромного черного «Бентли» и снова фыркаю. Впрочем, это так клишировано, что даже не смешно.

— Нашла что-то забавное?

— Нет, — буркаю я, пристегиваясь. — Тебе показалось.

Блондинчик лишь пожимает плечами и выруливает на дорогу. Смотрю на огни машин по встречной полосе и через пять минут не выдерживаю:

— Джим Кирк недоделанный..

— Что прости? — доносится справа.

— Что? — делаю не понимающий вид, и поворачиваюсь к нему.

— Я тебе не нравлюсь. — Это не вопрос. Я это прекрасно понимаю.

— Не в этом дело, — затянутые в черную кожу пальцы барабанят по черному же, и тоже затянутому в кожу рулю. — Просто ты влезаешь в то, во что не следовало.

Прикусывает губу. Что крыть нечем?

—Я не хотел, чтобы так получилось. Но ему всё равно пришлось бы ехать в больницу.

— А как? — кривлюсь я. — Что он, очертя голову, забросит все дела и кинется решать твои проблемы?

— Он не забросил, пока ты не появилась, проблем не было и вовсе, — выдавливает он, а я думаю на счёт правдивости его слов.

А еще внезапно понимаю и то, что понятия не имею, как он проводит… остальное время. Может, занимается спортом? Или посещает какой-нибудь клуб? Или, черт подери, по пятницам любит пропустить стаканчик с этим самым Монтгомери? С этим разберёмся позже.

—Серьезно? — холоду в моём голосе могут позавидовать шапки айсбергов. — Тогда он прав. Умом ты не блещешь.

Мы его не обсуждали, но пусть думает как хочет.

— Чего ты от меня хочешь? — вздыхает он.

— Причем здесь хочу или не хочу. Мы не в детском саду. Ты спросил, я ответила. И высади меня на ближайшей остановке.

— В этом случае Ар оторвет мне голову, — его голос совершенно серьезен. Внутри становится тепло-тепло, а потом какой-то черт дергает меня за язык:

— И тебя это злит.

— Конечно, злит! — взрывается Монтгомери. — Девчонке с твоим…типажом не место рядом с ним, Кэтрин! Тебя вообще ничего не смущает?

— Уже по имени, — я горько усмехнулась. — Нет. Именно потому, что ему тридцать два. И он, в отличие от тебя, способен нести ответственность за свои решения и действия.

— Тогда и мне… — с трудом выдавливает из себя. — Не надо выговаривать.

Я лишь пожимаю плечами.

— Ты сам это начал.

Черт возьми, он уступает! Как скучно. Слишком быстрая победа.

— Куда ты меня везешь? — спрашиваю спустя еще пять минут молчания.

— К себе.

— А домой мне нельзя?

— Нет.

Ничего объяснять, судя по всему, он не собирается. Впрочем, многое и так понятно. Снова тру переносицу и думаю о Аароне. Не могу не думать. Не могу не переживать. У него сейчас будет куча работы, и это после двух операций, после которых Дейсон выглядел таким уставшим, что еле держал глаза открытыми.

А потом вместо того, чтобы отдохнуть, потащил меня в ресторан, в котором, кстати, почти ничего не съел. Может быть, Патрик прав, и я делаю только хуже?

Но его слова… Сегодня, на парковке… Люблю его так сильно, что порой становится страшно. Но с ним я чувствую себя по-другому, нежели с другими. Свободной. Это чёртова иллюзия свободы меня подкупает.

Однако меньше всего на свете хочу причинить ему вред.

Аарон Деймон.

— Время смерти — одиннадцать сорок семь.

Констатирую это ровным тоном, однако больше всего на свете хочется швырнуть скальпель в стену и хорошенько выматериться.