— Вот кликуша! Да не так всё будет! — взорвалась Москалёва, тряся Шоно за плечо. — Ты покамлаешь, мы постоим рядышком, проникаясь атмосферой, а Ваньку просто приложим к ударь-камню, будто штамп. Знаешь, как в конторе — чпинджжж, и печать поставлена.

— Херня какая-то! Так просто?!

— Да, мне рысь рассказала.

— Что ж раньше-то молчала?

— Повода не было, отстань! Да начинай готовиться к камланию.

— Ну это просто охренеть какая ваниль, дорогой братец!

— Это не ваниль, это энергетика созданий Земли. Твоего Нибиру разложили не просто на атомы, а на… прекрасное.

— Ха, говори, что на самом деле думаешь.

— Из г…а конфетку сделали. Ты не просто проиграл. Ты по полной опростоволосился. В мире Земли есть своё, не созданное нами. Смирись, мы не единственные боги.

Вокруг ударь-камня собралась вся компания за исключением Кира. Тот вынужден был остаться на страже пространственного водоворота, из его глубин всё ещё могло проникнуть что-нибудь, ммм… ненужное!

— Ну что делать, куда вставать, кому участвовать? — бодрился Шоно.

— О, поверь, сейчас у нас только козырные тузы на руках, — веско ответила Индиана.

— Конкретизируй.

— У нас есть все стихии. Ты — камларь, Дашка — представитель истинного тотема, Артур — скинувший крылья ворон, Артём — человек с настоящей, личной силой. Наконец, я… — память рыси.

— Марта не понадобится? — с волнением спросил Артём.

— Понадобится. Марта станет памятью ритуала, но участвовать в нём не будет.

Люди, не сговариваясь, встали вокруг святыни. Посередине остался только Вершинин.

Глядя в глаза медведю, Шоно начал обход сотворённого круга. Невесть откуда взявшийся посох тоненько звучал перезвоном колокольчиков.

Неожиданно, вода под ногами пошла рябью, потеплев до ощутимой температуры, это заставило свалить из озера всё рысье войско. Нуууу, всё, да не всё! Пятнашка верно прижималась к ноге Индианы, лишь чуть приподнимая то одну, то другую лапу.

Никто не говорил, что нужно молчать и не шевелиться, люди делали это подсознательно.

— … Девять, десять, пора вернуть звезду Земле.

С последними словами Шоно Иван шагнул к ударь-камню и приник грудью к светящейся руне… Белый, мягкий свет начал проникать из-под камня, окутывая невольных свидетелей чудом появления Матери.

— Вы не выдержите моего явления. Уходите. Люблю вас всех… Быстро в портал к мальчику-змею… Спасииибо…

Они прятали глаза, чтобы не ослепнуть, хватали за руки друг дружку и уходили…

— Ты с ума сошёл?

— Почему?

— Я должна там быть одна! Это интервью оговаривалось шесть долгих месяцев!

— Я не помешаю, мышкой буду сидеть рядом с тобой.

— Мышкой?! Ты даже на котика не похож.

— Почему?

— Аррррр! Пятнашка! Ко мне! Охраняй засранца!

— Хахахахах, оййй, рассмешила, да эта пушистожопая так растолстела и обрюзгла, что я быстрее неё на дерево взберусь!

— Иван! Давай серьёзно, мне нужно быть на этом интервью одной, без твоего присутствия!

— Я тебя не видел месяц! Чёрный услал в такую жопу…

— На то он и Чёрный, чтобы Вершинина в жопу опускать. Он же теперь ОЧЕНЬ большой начальник вашей конторы.

— Иди-ка сюда.

Руками бесстыдными хватает, тянет на себя, тут же беззастенчиво лезет под юбку. Дрожит весь, словно электрический ток через него пропускают. А я бесконечно изумляюсь его ненасытности, страсти нечеловеческой. Пытаюсь держать оборону, но куда там?! Его бесстыжие движения внизу заставляют выгибаться и стонать.

— Пятнашка… вы-выгони её… стыдно, — зараза, раззявив пасть, зырит на внезапно вспыхнувшую страсть. Даже умываться перестала.

— Шкуру спущу, — он с неудовольствием отрывается от меня. Лёгким пинком отправляет вуайеристку за дверь, даже замком щёлкает. И вот не даёт пропасть моменту!

Падает вниз, обнимая мои ноги, и вновь нагло лезет под юбку, только уже не руками, а … горячим языком. Пошло, развратно, нагло… Стону в голос, вибрирую, желаю его.

— Вань, Вань, ляг на пол, а? Хочу сверху, пожалуйстааа.

Он молчит. Страсть топит его. Не отрываясь, быстро освобождается от штанов. А затем, резко вынырнув из-под многострадальной юбки, дёргает на себя, большого, и мгновенно насаживает. Ей-богу, как цыплёнка табака на трёхлитровую банку!

Стонем, соединяемся уже не знаю какой раз за ночь и безумное утро. Природа, мать её! Делаем медведей и рысей, он, кстати, ещё не знает, что таки заделал нам кого-то с месяц назад. Но тшшшш! Пока я ему об этом не скажу, а то интервью точно медным тазом накроется…

— Я пошла? — спрашиваю через некоторое время.

— Всё же провожу, ну хотя бы до резиденции.

— Тебя не переубедить, да?

— Не переубедить. Потому что каждую минуту, проведённую вдали от тебя, я ненавижу, — трётся носом о моё лицо. Хорошо, что другими частями тела прекратил. Неудобно перед министром иностранных дел появиться в обляпанной одежде, времени на смену другой — нет.

Вершинин довозит меня до места встречи с Мартой. Вот вижу её и восхищаюсь! Икона журналистского стиля! Леди до кончиков волос! Пытаюсь так же держать спину и направляюсь к уже ожидающим нас сопровождающим, а напоследок решаюсь на хулиганскую выходку, ибо нечего Вершинину, спокойно полакомившемуся мной, быть довольным.

— На май ничего не планируй, — говорю, рассчитывая расстояния до ворот, чтобы успеть улизнуть.

— Почему? Замуж наконец пойдёшь за меня? — вот гад! Щаз я тебя!

— Замуж надо бы мне на днях выйти. В мае прибавление будет в рядах Вершинина, — всё! Занавес ворот с треском закрывается за мной, последние слова слышит только Вершинин и последний из сопровождающих.

Это только кажется, что работа журналиста легка и весела. Мы промучились со всеми нюансами до позднего вечера. К счастью, министр иностранных дел оказался душкой и замечательным собеседником. Выматывали безопасники и технические моменты.

— Уффф, скоро воля, — шепнула Марта.

За воротами меня резко перехватили за локоток, подбросили чуть вверх и на руках потащили к машине.

— Артуру звонил, сейчас быстренько нас распишут.

— Быстро только кошки родятся, — злобно прошипела я. Устала потому что!

— Вот поэтому нас быстро и распишут. Мне кажется, у нас рысище будет, — глядит на меня синими глазами, уже привычно топит глубиной.

— А вдруг…

— Нет.

— А если…

— Никаких если. Намучаемся, конечно, с рысищей, но потом медведика сотворим, он её успокаивать станет.

— Трудно будет, думаешь?

— Да пофиг вообще, — улыбается мне Вершинин. — Нам не впервой, вроде, трудности преодолевать.

Целуемся в машине, как пара обезумевших от гормонов подростков, пока не начинает звонить телефон.

— Ну где вы там? Все в сборе, ожидаем только вас, — раздаётся весёлый голос Артура. — Волчара даже приехал с ебеней своих, костюм успел купить. Дашку из лицея забрал, Артёмку в известность поставил. Марту сюда везут. Ресторан, фейерверки, платье — всё заказал. Короче, давайте, ждём только вас.

Трепло Ванька, не ожидал, что будет такая тусовочка. Ничего, переживёт! Как и я переживу платье, которое выбрал Артём!

Per aspĕra ad astra (лат. через тернии к звёздам), мы с ним привыкли к этому лозунгу. Кстати, с мая к нему начала привыкать и наша маленькая рысь.