— Давно мутите? — спросила их, а самой уже и не интересно. К Ваньке хочу. Как он мне говорил? "… я без Анечки умру."

— Около года, — отвечает Сая, папка молчит, жуёт отросший ус, нервничает, видимо. — Михаил ещё парализованным был, а я уже с ума по нему сходила.

Дитя лесов, блин, Сая эта. Так откровенно мне, по сути ребёнку, об этом говорит. Смотрю на неё и понимаю — predator communis. (хищник обыкновенный лат.) Похоже планы у неё были давно сложены.

— Кто ты, Сая?

— Я — шаман, влюблённая женщина, лечить вот, иногда, могу.

— Неееет, это мне всё известно. Тотем у тебя какой? — я всеми ушами, лапами и шкурами чувствую, что задала самый верный вопрос, почему раньше не узнала?!

Сая останавливается, оглядывает меня пронзительно и удивлённо. В глубине чёрных глаз мне мерещатся жёлтые всполохи вертикальных зрачков, неужели?..

— Верно, Инди, — уголки губ приподнимаются, показывая лёгкий оскал. — Я — редчайшая. И было большой удачей вам оказаться в моих владениях.

— Но тогда ты…

— Твоя первая смерть сняла с меня эту обязанность. Кобра, проведшая ритуал убийства и воскрешения рыси, никогда не станет Ключом. Теперь моя основная забота — это он, — кивает небрежно головой в сторону отца. — А тебе придётся труднее. Твоя рысь имеет полное право взять жизнь твоего мужчины. Ей не понравилось умирать за него.

— Тогда… в Питере, я ещё не умирала, я могла остаться там с ним! — лепечу я от осознания своей проблемы.

— Тогда твой отец остался бы инвалидом навсегда, он на ладан дышал, забыла?

— Но ты всё равно обманула меня, зачем?

— Кто знает, на что способна девушка, впервые влюбившись? Ты должна была оставаться девой до ритуала.

— Я не была влюблена, — почему хочется оправдаться перед Саей и отцом?

Понятно всё. Я отдала не только свою жизнь, я отдала… да и пофиг! Буду вечной девицей, зато не убью никого.

— Да? Ну, тогда и обижаться не придётся, — коварно улыбнулась шаманка. — Дальше жить продолжим.

Теперь его зовут Мстислав. Рождённый в период враждования Юга и Севера современного Американского континента, он вынужденно искал лучшее место для исполнения своего предназначения. Сколько дорог исхожено? Да миллионы километров! За долгий жизненный путь набежало и того больше.

Нибиру не часто разговаривает с ним, но в этой жизни, в которой Мстислав стал одним из высших чинов военной разведки Российской Федерации, он просто не затыкается. Его бог, создатель, его проклятье! Голос, что разрушает любые потуги и попытки мыслить самостоятельно.

— " Ты не должен забывать, зачем ты здессссь".

— " Я не забываю. Просто… так много времени уже прошло".

— " Жалкие человеческие триста лет".

— " Я же человек, для меня это ощутимо".

— "Ты — не человек! Ты моё создание, не вздумай считать иначе, знаешь последствия".

— " Если честно — нет, не знаю. Сколько себя помню я всегда в рамках. Всегда на связи с тобой".

— " Не знаешь? Что ж… я повторю. Когда я отправил первых живых на Землю, я обещал только одно: развяжете узел — познаете счастье. Живым, так понравилось быть живыми, что им больше ничего и не надо было. Однажды один нунган попытался обойти мои правила. Знаешь, что пришло в голову этому безумцу?".

Мстислав молча вертит головой в отрицательном жесте. В место для общения с Нибиру никто не входит. В грустной тишине можно делать что угодно.

— "Конееешно не знаешь, поэтому в тебе столько дерзости!", — Нибиру являлся редко своим последователям, но почему-то в этот раз он не стесняется появиться. Высокая фигура возникла перед мысленным взглядом Мстислава. Всполохи серебра покрывают чёрное тело. Глазницы полны ослепляющего света. Бог пришёл напугать своего последователя? — Он решил перестать общаться со мной. Когда я разобрался в предательстве, стёр его душу в порошок. Следующим стал ты. Не разочаровывай меня".

— "Я не давал тебе повода усомниться во мне. Просто прошу не давить тааак сильно", — верховный нунган упал на колени, обхватив руками голову, пытаясь усмирить резко вспыхнувшую головную боль. — "Аааааа, вспышки… я что-то забыл! Что-то очень важное…"

Нибиру легонько приложил огромную ладонь к затылку последователя. Почти по-доброму оглядывая создание.

— "Тебя касались мерзким камнем. Сейчас я помогу вспомнить…"

Боль ярко разлилась от черепа по всему позвоночнику, достигая всех нервных окончаний Мстислава. Перед глазами замелькали кадры. Убийство мальчишки, обнаружение барса, затем муж, чей муж? Муж убитой… Москалёв! Квартира… ощущения опасности… он только собирался повернуться и… темнота.

— "Невероятно!", — Нибиру отошёл от Мстислава. — Стерва выпустила в свет рысь".

Создатель гулко заходил в пространстве, то ли собираясь низвергнуть своего последователя, то ли раздавить ему голову.

— "Ты должен выстоять! Не верь мерзавке! Этот мутант, созданный Землёй — самое хитрое пространственное существо, готовое подпалить собственную шкуру, но вывернуться и обманом смешать все мои планы!"

— "Я… всё проверю", — Мстиславу стало тяжело дышать, руки Нибиру, извиваясь чёрными змеями, обхватили голову, шею, грудь. — "Вы…помогли мне вспомнить её имя…"

— "Сейчас уходи! Сам решу, когда тебе вновь вернуться ко мне", — Чёрная фигура внезапно отпрянула от человека, выбрасывая его назад в мир.

— … Индиана Москалёва, — на верховного с фотографии смотрела невероятно яркая девчонка. Глубокие серо-зелёные глаза, неуловимо печальные, грустные, покоряли его волю. — И куда спряталась наша обладательница множества жизней?

Знал бы нунган, что его приказ о срочной эксгумации тела девушки всколыхнёт интерес к её исчезновению у нерядовых членов "организации", разорил бы могилу с помощью своих подчинённых по-тихому, в ночи…

— С ума сошла?! — в этот раз не кричала, тупо шипела, как и положено кобрам. — Зачем припёрлась сюда? Сдохла второй раз так и ступай с миром вдаль!

Смотрю на неё ничего не выражающим взглядом, что взять с беременной змеюки? Того и гляди яйцами в меня замечет или покусает, ещё не известно, что хуже.

— Куда идти-то? — мне холодно до сих пор, всё же умирать явно не полезно. Я сворачиваюсь в толстом свитере под тёплое покрывало, рядом урчит Пятнашка. Хрен тебе, Сая, сегодня никуда не уйду! Буду в твоей норе от нунганов прятаться.

— В лес иди! В Монголию поезжай, вы со своей мамочкой покойной собирались посетить и даже найти могилу Чингизхана, так вали и ищи! — вот разверещалась! Маму вспомнила. Знает, змеища, что если бы та жива была, папка в сторону Саи даже не взглянул. Стерва! Но она беременная, поэтому агрессивная… пошла она… никуда не уйду. Спать хочу.

— Слышишь меня? Или мне тебя выкинуть?

Вот не хотела я её на место ставить. Слишком уязвимая аура, чувствую, как мой брат (да, да, да! Я знаю, что у меня будет братишка), просит прощение за мать и по-свойски пытается её утихомирить. Её навязчивое чувство опасности достаёт хуже комаров в тайге!

— Сая, заткнись. Мать мою не вспоминай, хуже будет! Папка её больше жизни любил, не так, как тебя, по обязанности. Никуда не уйду, пока не приду в себя, потом решим. А если с тобой или братюней что-нибудь случится, рассчитывай на мои жизни. Поверь, мне терять особо нечего.

Затихает, видимо, тут и брат, и я постарались. С ней только так. Прямо, но без угроз. Беременное дитя лесов, блин.

Уходит. Через какое-то время, тормошит меня за плечо, опять?!

— Ну чего тебе? — Пятнашка недовольно взрыкивает, Сая её бесцеремонно сгоняет и усаживается на место рыськи рядом со мной.

— Вот, пей, давай, принесла чаю целебного, — протягивает мне любимую глубокую зёлёную кружку со сколотым краешком. — Там чабрец, зверобой, душица…