Герсен не мог выдвинуть рациональных возражений. «У меня нет способностей, необходимых для общественной деятельности, — говорил он. — У меня что-то получается только тогда, когда я работаю один».

«Но ты мог бы научиться!»

Герсен качал головой: «Как только я начинаю заниматься прениями и разглагольствованиями, я попадаю в западню — все, что я делаю, становится бесполезным».

Алюсс-Ифигения поднялась на ноги и подошла к балюстраде, глядя в простор Тавматургического океана. Герсен изучал ее безукоризненный профиль, ее гордую позу так, словно никогда раньше их не видел. «Скоро наступит время, когда мне придется с ней расстаться, и все непринужденное и приятное, свежее и не обремененное лишними сложностями снова исчезнет из моей жизни», — думал он. Легкий бриз шевелил ее яркие волосы; она наклонила голову и смотрела вниз, в синие воды, наблюдая за зыбучими отблесками и бесплотными переплетениями голубовато-белого света Ригеля. Герсен вздохнул, взял газету и угрюмо просмотрел страницу новостей.

«ПОГИБ КОСМОЛОГ!

Большой гиркан напал на группу туристов!»

Герсен прочел заметку:

«Тровеней, Фригия, 21 июля. Йохан Штруб, известный сторонник теории «захвата планет», согласно которой первым «хозяином» планет Кортежа был Голубой Спутник, вчера подвергся нападению крупного матерого гиркана, почти мгновенно его растерзавшего. Доктор Штруб и его семья проводили отпуск в малоизученных горах Мидаса в Верхней Фригии и нечаянно пересекли площадку молодняка «царя зверей». Прежде, чем родственники космолога успели уничтожить трехметрового хищника, тот уже нанес доктору Штрубу несколько смертельных ударов когтистыми передними лапами.

Доктор Штруб известен, главным образом, своим упорным стремлением доказать, что Голубой Спутник и двадцать шесть миров Кортежа первоначально составляли независимую систему, которая случайно забрела в зону гравитационного притяжения Ригеля. Таким образом можно было бы объяснить явное несоответствие возраста планет Кортежа и самого Ригеля, относительно молодой звезды...»

Герсен поднял голову. Алюсс-Ифигения стояла в той же позе. Герсен стал читать дальше:

«ЖУРНАЛ «КОСМОПОЛИС» ОБЪЯВЛЕН В ПРОДАЖУ!

Знаменитому периодическому изданию, выходящему с незапамятных времен, грозит банкротство

Директора предпринимают отчаянные попытки спасти журнал

Лондон, Англия, Земля, 25 июня. Древнее издательство «Радиан» обратилось сегодня к инвесторам и банковским учреждениям с призывом предоставить ему срочный временный заем, покрывающий хроническую ежегодную недостачу, связанную с опубликованием журнала «Космополис», выходящего уже 792 года и посвященного жизни и проблемам цивилизованной части Галактики. Председатель совета директоров издательства «Радиан», Шерман Цугвайль, признал существование кризиса, но заявил, что совершенно уверен в способности издательства преодолеть все трудности, и что подписчики будут получать старый добрый журнал еще восемьсот лет...»

Поза Алюсс-Ифигении слегка изменилась. Облокотившись на балюстраду и опустив подбородок на руки, она изучала горизонт. Глядя на ее мягкие формы, Герсен чувствовал, как внутри него тоже что-то смягчается. Теперь в его распоряжении было несметное богатство; они могли бы вести легкую и приятную жизнь... Герсен поразмышлял несколько минут, после чего пожал плечами и снова взглянул на газетный заголовок:

«САРКОЙСКИЙ МАСТЕР-ТОКСИКАНТ ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ! НАРУШЕНЫ ПРАВИЛА ГИЛЬДИИ

Страдах, Годоланд, Саркой, 12 июля. Как будто Кларис Эйдам следовало испепелить за то, что она соблазнила Вильяма, принца Уэльского...»

Алюсс-Ифигения бросила взгляд через плечо. Герсен был полностью поглощен чтением заметки. Подруга Герсена в ярости повернулась к нему лицом. Вот уж действительно, его хладнокровию можно было позавидовать! Ее раздирают мучительные сомнения и внутренние противоречия, а он, понимаете ли, читает газету. Демонстративная бесчувственность!

Герсен взглянул на нее и улыбнулся. Его настроение изменилось. Он снова ожил. Ярость Алюсс-Ифигении поубавилась. Герсен просто не поддавался ее пониманию — либо он был человеком гораздо более тонким и сложным, чем она могла себе представить, либо он руководствовался гораздо более примитивными побуждениями, чем она. Так или иначе, ей приходилось только смириться с неизвестностью.

Герсен поднялся на ноги: «Пора отправляться в путь. В далекий путь — к Змееносцу. Ты готова?»

«Готова? Ты хочешь лететь сейчас?»

«Да. Сейчас. Почему нет?»

«Не знаю... Хорошо. Я буду готова — через два часа».

«Я позвоню в космопорт».

Звездолетостроительная корпорация «Дистис» предлагала девятнадцать моделей — от нового варианта тесного космического корабля 9B до роскошного лайнера «Дистис императрикс» с эмалированным черным корпусом, отделанным золотом. Пользуясь денежными средствами, приобретенными благодаря эпохальному ограблению Менял[12], Герсен приобрел «Фараон» — просторный звездолет, оснащенный такими удобствами, как автоматическая система кондиционирования воздуха, постепенно изменявшая давление и состав газовой среды корабля в соответствии с характеристиками атмосферы в пункте назначения.

Ригель и планеты Кортежа остались за кормой. Впереди темнело усеянное звездами пространство. Озабоченно нахмурившись, Алюсс-Ифигения просматривала «Звездный каталог»: «Змееносец — не звезда. Это целый сектор Галактики. Куда мы летим?»

«Звезда — Фи Змееносца, — ответил Герсен после едва заметной паузы. — Мы летим на Саркой».

«На Саркой? — Алюсс-Ифигения быстро подняла голову. — Саркойцы, если я не ошибаюсь, наперебой соревнуются в приготовлении ядов?»

«Саркойцы — отравители, это уж как пить дать», — кивнул Герсен.

Алюсс-Ифигения с сомнением посмотрела на передний экран. Желание Герсена как можно скорее покинуть Альфанор озадачило ее. Она надеялась, что он внезапно решил радикально изменить образ жизни; теперь оснований для такой надежды почти не оставалось. Она открыла «Путеводитель по планетам» и прочла статью, посвященную Саркою. Тем временем Герсен стоял у фармацевтического шкафа, приготавливая смесь сывороток, защищавшую от потенциально вредоносных белков, вирусов и бактерий Саркоя.

«Зачем тебе понадобилась эта планета? — спросила Алюсс-Ифигения. — Судя по тому, что пишут в справочнике, это какое-то змеиное гнездо».

«Мне нужно поговорить с одним человеком, — тщательно сдержанным тоном ответил Герсен и передал ей бумажный стаканчик. — Выпей эту микстуру, она предохранит тебя от чесотки и коросты».

Алюсс-Ифигения молча выпила приготовленное Герсеном зелье.

На Саркое не было особых формальностей; Герсен приземлился в космопорте Страдаха, как можно ближе к вокзалу — бревенчатому строению с крышей из лакированного тростника. Таможенный служащий зарегистрировал их как посетителей, после чего их немедленно окружили десятки горластых субъектов в темно-коричневых халатах со взъерошенными меховыми воротниками и манжетами. Каждый громко утверждал, что он — лучший местный экскурсовод и устроитель развлечений.

«Чего пожелаете, уважаемый господин, драгоценная леди? Посетить саркойское селение? Я — гетман...»

«Не прочь позабавиться харбайтом? Могу предложить трех превосходных харикапов в самом разъяренном состоянии...»