Герсен остановился на краю площади Сканселя. Дасвелла Типпина нигде не было видно. Несколько особо старательных туристов бродили среди лавок и киосков, покупая сувениры у даршских женщин с каменными лицами и черными усами или через силу поглощая даршское пиво за выставленными на улицу столиками. В целом, по мнению Герсена, картина городской жизни даршей носила бы не более чем причудливый и колоритный характер, если бы за всей этой картиной не скрывалось постоянно действовавшее на нервы присутствие Ленса Ларка.
Справа возвышалась граздь Диндара — тяжеловесное нагромождение уплощенных куполов, соединенных в пересечениях изогнутыми наклонными арками. На уровне второго яруса куполов большая вывеска гласила:
«ЖУРНАЛ СТАРАТЕЛЯ
Сержоз, Дар-Сай
Новости пустыни, залежей и шатров»
Контора Оттиля Паншо находилась в гразди Диндара. Дасвелл Типпин ушел в этом направлении. Хотя в данный момент Герсен не хотел сталкиваться с Паншо лицом к лицу, проверить надежность Типпина не помешало бы. Герсен не спеша поднялся по наклонной рампе в граздь Диндара. Из вестибюля, выложенного желтовато-коричневой плиткой и пропитанного запахом какой-то застарелой гари, в глубину здания вели два полутемных коридора. Впереди лестница поднималась на верхние уровни.
Герсен просмотрел висевший на стене перечень жильцов; контора «Оттиль Паншо: ценные бумаги и арендные договоры предприятий горной промышленности» занимала блок 103.
Герсен выбрал наугад один из коридоров и прошел мимо высоких темно-зеленых дверей под номерами 100, 101 и 102. У двери с номером 103 Герсен задержался и прислушался. Ему показалось, что он слышит бормотание голосов. Герсен приложил ухо к дверной панели. Либо находившиеся внутри люди замолчали, либо там никого не было.
Не желая, чтобы его обнаружили, Герсен вернулся в вестибюль. По пути он заметил, что нумерованные блоки разделялись бетонными стенами толщиной почти в полметра. Подслушивать за Оттилем Паншо можно было только через дверь или через окно.
Герсен покинул граздь Диндара. В ближайшем киоске, почти незаметном под густой листвой кумквата, приземистая старая женщина с пышной копной черных волос и не менее пышными усами продавала сладости, журналы, карты и всякие мелочи. Герсен купил выпуск «Журнала старателя» и стал его просматривать, небрежно прислонясь к стене киоска. Наружные поверхности киоска были сплошь покрыты рекламными плакатами — наклеивая новые плакаты, никто не удалял старые, в связи с чем за многие годы из них образовалась толстая упругая прослойка. Новейший плакат призывал посетить представление:
«ЭКСТРАВАГАНЦА: ФОКУСЫ И ТАНЦЫ!
1.Панко Свистохлыст:танцевальное состязаниес Четырехруким Бичевателем!
2.Недотепы и чельты: презабавнейший фарс!
3.Четыре Скорпионаи Пьяный Бичеватель: акробатические трюкии опасные проказы!
4.Злюка и его чудесная скоропескорубка: замечательное изобретение!
5.Прочие комические и акробатические номера!
На площади Мерцателя под шатром Мерцателя, 20 го дирдолио!»
Рядом висел другой плакат, поблекший и потрепанный:
«НЕВИДАННОЕ МАСТЕРСТВО БИЧЕВАНИЯ!
Выступают:
Хлесткий Тикет и его шельмецы-недотепы!
Попрыгун Джипсум и своевольные чельты!
Калиого и Отстой!
Бешеная хуница ловит бичевателя-имбецила!
Другие забавные трюки, невероятные позы и акробатические номера!»
Ближе к переднему углу киоска красовался новый блестящий плакат, объявлявший желтыми буквами на зеленом фоне:
«БОЛЬШОЙ ХАДОЛ
в Динкельстоне в безрассудень, 10 го мирмона».
Внимание Герсена отвлеклось появлением девушки-метленки, приближавшейся со стороны Центрального шатра. Сначала Герсен взглянул на нее отстраненно, затем с любопытством и, наконец, с пристальным интересом, уже не отрывая глаз. Волнистые черные локоны обрамляли ее лицо, в данный момент напряженно-сосредоточенное, но в других обстоятельствах явно привыкшее выражать более жизнерадостные эмоции.
На ней было темно-зеленое платье до колен, она несла большой серый конверт. Изящная беспечность ее движений, в сочетании с бледной, чуть смугловатой кожей, прямым коротким носом и точеным подбородком, позволяли предположить привилегированное происхождение из ни в чем не нуждавшейся семьи. Для Герсена она в точности олицетворяла тот способ существования, который обстоятельства сделали для него недоступным, и недостижимость которого время от времени вызывала у него щемящую тоску... Проходя мимо киоска, девушка бросила на Герсена безразличный взгляд, после чего взбежала по рампе и скрылась в гразди Диндара.
Герсен смотрел ей вслед: ее стройная, хорошо сложенная фигура, без малейших признаков полноты, была исключительно привлекательна. Глубоко вздохнув, Герсен снова сосредоточил внимание на содержании «Журнала старателя».
Прошло десять минут. Девушка-метленка вынырнула из-под арочного входа гразди Диндара и промаршировала вниз по рампе. Встретившись глазами с Герсеном, она смерила его холодным взглядом, слегка приподняла подбородок и удалилась в направлении Центрального шатра.
Герсен криво усмехнулся, свернул журнал в трубку и снова зашел в граздь Диндара. Он опять приблизился к двери блока 103; как прежде, ему показалось, что он слышит доносящиеся изнутри приглушенные голоса, а затем и скрип мебели. Герсен поспешно отступил в вестибюль и притаился в тени за опорным выступом стены. Из блока 103 в коридор вышли два человека. Один из них был Дасвелл Типпин, другой — высокий дарш атлетического сложения, с круглым скуластым лицом и обрезанными мочками ушей. Вместо халата с таббатом он носил, однако, обычную желтовато-коричневую гимнастерку, бледно-голубые брюки с поясом и высокие черные ботинки.
Оба они вышли из гразди Диндара. Через несколько секунд Герсен последовал за ними на площадь Сканселя — но Типпин и его спутник успели повернуть в один из затененных листвой проулков и скрылись из виду.
Герсен вернулся тем же путем, каким пришел — через пелену струящейся воды и обратно на Центральную площадь. Пройдя ко входу «Приюта путешественников», он заглянул в вестибюль. Дасвелла Типпина за стойкой не было.
Герсен вышел в сад-ресторан гостиницы. Уже вечерело — теплый воздух вызывал ощущение сонной вялости, журчание водяных завес убаюкивало. Все еще попадавшиеся прохожие двигались лениво — и это были главным образом туристы. Герсен уселся за столик на краю площади. Ситуация неожиданно осложнилась, ему было о чем подумать. Он опять вынул письмо Аддельса и сделал для себя отдельный список владельцев акций:
«Оттиль Паншо 1250
Банк «Чансет» 1000
Нихель Кахус 600
Прочие 1970».
Герсен произвел несколько расчетов. Если бы он скупил все акции банка «Чансет» и все акции, принадлежавшие Нихелю Кахусу, он мог бы притязать на должность исполнительного директора фонда «Котцаш», хотя для приобретения контрольного пакета акций этого было бы еще недостаточно.
Откровенное признание Джехана Аддельса в трусости позабавило Герсена. Все еще усмехаясь, он поднял глаза и снова встретился взглядом с девушкой-метленкой, случайно проходившей мимо «Сада путешественников». Герсен не мог не заметить, насколько здоровой, пригожей и опрятной она выглядела. Судя по всему, у нее был своевольный и высокомерный характер. Поджав губы, она раздраженно покосилась на Герсена и пошла своей дорогой. Усмешка Герсена превратилась в застывшую гримасу — он угрюмо смотрел ей вслед. «Восхитительное, прелестное существо!» — думал слегка униженный Герсен. Подчинившись какому-то капризу или просто из любопытства, незнакомка обернулась через плечо; заметив пристальное внимание Герсена, она презрительно вскинула голову и решительно ускорила шаги, переходя через площадь. «В ничтожности моего статуса в данном случае не может быть никаких сомнений», — сделал вывод Герсен.
