Герсен предъявил фотографию. Манеры Мэйнета сразу изменились: «Ага! Вот, значит, куда дует ветер! Я уже думал, что мое письмо никто не заметил. Значит, вы приехали, чтобы провести расследование?»

«Именно так».

«Гмм. Если вы хотите с мной побеседовать, было бы неплохо устроиться поудобнее. Давайте поднимемся ко мне в квартиру, если не возражаете».

«Как вам будет угодно».

Мэйнет провел Герсена к лифту, и они поднялись на верхний этаж. Привычным беззаботным жестом Мэйнет отодвинул в сторону входную дверь своей квартиры. Оказавшись внутри, Герсен сразу понял, что находится в жилище коллекционера-знатока, располагавшего, по всей видимости, немалыми финансовыми средствами. Со всех сторон его окружали красивые вещи, изготовленные в различные эпохи и на различных планетах. Герсен не мог точно определить происхождение некоторых экспонатов — например, пары глазурованных глиняных ламп глухого серо-коричневого оттенка. Возможно, древние японские светильники? В коврах Герсен разбирался лучше, благодаря одному из эпизодов своей давней карьеры в МСБР. Он распознал пару персидских ковров, безмятежно пылавших в солнечных лучах, ковер с фрактальными узорами с Кюли-Кюна, мерсилинский ковер с Адарских гор Копуса и несколько цыганских ковриков — скорее всего, из Хаджарских степей того же Копуса. На стеллаже из атласного дерева была выставлена небольшая коллекция мирмиденских фарфоровых статуэток и драгоценных старинных книг в шагреневых и роговых переплетах.

«Мне практически больше нечем заниматься в свободное время, — почти извиняющимся тоном объяснил Мэйнет, — и я стараюсь окружать себя вещами, на которые приятно смотреть... Хотелось бы думать, что я умею торговаться и отличать подлинники от подделок; больше всего я люблю рыться в антикварном хламе на сельском базаре какой-нибудь далекой, всеми забытой планеты. Это мой так называемый «кабинет». Все книги — исключительно с Земли. Разношерстный набор, должен признаться. Но присаживайтесь, будьте добры!» Мэйнет прикоснулся пальцами к небольшому гонгу — тот протяжно прозвенел. Появилась служанка: девушка — почти девочка — необычной внешности, тонкая и гибкая, как угорь, с копной кудрявых белых волос и большими синевато-серыми глазами; у нее было исхудалое заостренное лицо с маленьким острым подбородком и тонкими бледно-лиловыми губами. Служанка была одета в короткое белое платье и передвигалась странными вкрадчиво-скользящими шажками. Она внимательно поглядывала на двух мужчин, нисколько не смущаясь и без опасений. Герсен не мог определить ее расовое происхождение. Он решил, что, даже если девушка не была слабоумна, ее интеллект функционировал самым необычным образом.

Мэйнет издал тихий шипящий звук, прикоснулся к ладони левой руки и поднял два пальца. Девушка удалилась и почти мгновенно вернулась с подносом, двумя бокалами и двумя короткими толстыми бутылями. Мэйнет взял поднос; взметнулось белое платье — девушка вихрем исчезла. Мэйнет наполнил бокалы: «Наше превосходное пиво, «Ласточкин хвост»». Он протянул Герсену бокал и взял фотографию, которую Герсен положил на столик: «Странная вышла история!» Мэйнет уселся и попробовал немного пива: «К нам в контору пришла женщина — я поинтересовался, по какому делу. Она сказала, что могла бы продать ценную информацию — за существенную сумму. Я усадил эту особу в конторе и хорошенько рассмотрел ее. Ей было лет тридцать — уже не первой молодости; привлекательной ее тоже нельзя назвать. Тем не менее, она выглядела респектабельно, хотя ужасно нервничала. Она не здешняя — по ее словам, она приехала ко мне прямо из космопорта, и ей отчаянно нужны были деньги. Я снова рассмотрел ее, еще внимательнее, но никак не мог понять, откуда она». Мэйнет задумчиво пригубил пиво: «Я заметил пару любопытных подробностей, хотя... — Мэйнет пожал плечами, словно не желая обсуждать что-то незначительное. — Она принялась излагать свои условия. По ее словам, она могла передать нам нечто не только единственное в своем роде, но исключительно ценное. Разумеется, она выражалась по-другому. Иногда трудно было понять, что она говорила — у нее явно шалили нервы.

Чтобы разрядить обстановку, я попытался пошутить — пожалуй, слишком легкомысленно: «Вы пришли рассказать мне, где найти спрятанное сокровище?»

Она разозлилась: «Вас интересует то, что я могу предложить, или нет? Учтите, я желаю получить справедливое вознаграждение!»

Я сказал ей, что прежде всего мне нужно было знать, о чем идет речь. Она тут же стала выражаться очень осторожно. Мы стали играть в кошки-мышки. Наконец, я потерял терпение: «Мадам, покажите мне то, что вы желаете продать. В противном случае я больше не могу терять время».

Она спросила шепотом: «Вы знаете, кто такой Ховард Алан Трисонг?»

«Да, конечно: повелитель сверхлюдей».

«Не называйте его так! Хотя это правда... У меня есть его фотография. Сколько вы за нее заплатите?»

«Покажите фотографию».

«Нет-нет! Сначала вы должны назвать достаточную сумму!»

Боюсь, после этого я позволил себе некоторую заносчивость. Я спросил ее: «Как я могу купить то, что в глаза не видел? Это хорошая, четкая фотография?»

«О да! Это прекрасная фотография. Она сделана как раз перед тем, как он совершил массовое убийство».

Я ничего на это не ответил, и она наконец продемонстрировала товар, — Мэйнет указал на фотографию, лежавшую на столике. — Я тщательно изучил это изображение и сказал: «Да, фотография исключительно высокого качества. Но кто из них — Трисонг?»

«Не знаю», — говорит она.

«Тогда почему вы думаете, что он — один из людей на фотографии?»

«Мне так сказали... Мне сказал человек, который его знает».

«Может быть, он пошутил?»

«В таком случае он поплатился жизнью за свою шутку».

«В самом деле?»

«Да, в самом деле».

«Как вас зовут, если не секрет?»

«Разве это имеет какое-нибудь значение? В любом случае я вам не назову свое настоящее имя».

«Где была сделана эта фотография?»

«Если я отвечу на ваш вопрос, пострадают другие люди».

«Мадам, давайте рассмотрим этот вопрос с практической точки зрения. Вы показали мне фотографию; один из изображенных на ней людей, по вашим словам — Трисонг, но вы не знаете, кто именно».

«Это доказывает, что я говорю вам правду! Если бы я захотела, я могла бы указать на любого из этих мужчин — хотя бы на этого».

«Верно. Кстати, я тоже указал бы на него. Так или иначе — а я вполне допускаю, что вы говорите правду — откуда вы знаете, что это подлинная фотография? Вы говорите, что кого-то убили. Кого? Почему? Без таких подробностей фотография как таковая не имеет никакой ценности».

Она поразмышляла пару минут: «Вы обещаете сохранить в тайне то, что я вам скажу?»

«Обещаю».

«Одного из подручных Трисонга зовут Эрвин Умпс. Его брат был официантом в том ресторане, где сделана эта фотография. Кроме того, он — мой муж. Он говорил с Эрвином и узнал, что на банкете присутствовал Трисонг. Фотография была сделана автоматически — скрытой камерой, установленной в ресторане и снимающей всех сидящих за столом. Мой муж сделал копию этой фотографии и отдал ее мне на хранение. Он сказал мне только одно: что на фотографии снят Трисонг, и что Трисонг убил всех остальных участников банкета. Он сказал, что это исключительно ценная фотография. Вечером того же дня моего мужа убили. Я знала, что меня тоже убьют — независимо от того, отдам я эту фотографию или нет. Поэтому я сразу уехала — и это все, что я могу вам сказать».

«Где находится этот ресторан?»

«Неважно. Вам незачем это знать».

«Не понимаю. Вы же рассказали мне все остальное?»

«На то есть причины».

Больше я не смог получить от нее никаких сведений. Мы долго торговались. Я объяснял, что мне приходилось верить ей на слово, что фотография могла не стоить ломаного гроша. Она с этим не спорила, но не уступала ни на йоту. Я спросил: «Сколько вы хотели бы получить?»

«Десять тысяч СЕРСов!»

«Об этом не может быть и речи».