«Ничего не могу обещать».

Кунд еще раз вздохнул: «Мне известно немногое...»

Два часа он утверждал, что его знакомство с Кокором Хеккусом носило исключительно случайный и мимолетный характер: «Мне предъявили ложные обвинения; даже инквизиторам из Гульдунерии пришлось это признать!»

«Оставшиеся в живых члены этой арбитражной комиссии находятся в исправительных учреждениях и несут максимальное наказание за всю совокупность своих преступлений. Никаких уловок, говори правду! Допрос не кончится, пока я не буду удовлетворен!»

В конце концов Кунд обмяк в кресле и объявил, что готов все рассказать. Но прежде всего, по его словам, ему нужно было принести кое-какие заметки и памятные записки, чтобы ничего не забыть. Он отошел в сторону и открыл ящик якобы для того, чтобы достать бумаги, но вынул из ящика оружие. Герсен держал лучемет наготове и одним парализующим выстрелом выбил оружие из руки сумереченца. Кунд медленно повернулся лицом к Герсену, широко открыв слезящиеся глаза. Разминая онемевшую руку, он добрался до кресла, упал в него — и с этой минуты уже не пытался врать. По сути дела, он стал говорлив — практически взорвался информацией, как если бы из него вынули пробку, давно затыкавшую рот. Да, восемнадцать лет тому назад он помогал Кокору Хеккусу обделывать кое-какие делишки в Понтефракте и в других местах. Хеккус стремился приобрести несколько ценных экспонатов. На Алоизии они ограбили замок Крири, аббатство Бодельси и Хоульский музей. В ходе последнего ограбления Кунд был схвачен «сыновьями Немезиды», но Кокор Хеккус воспользовался своими связями и надавил на нескольких людей: инквизиторы, заседавшие в Гульдунерии, объявили Кунду выговор и отпустили его. После этого Кунд реже выполнял поручения Хеккуса и полностью потерял с ним связь лет десять тому назад.

Герсен настаивал на подробностях. Кунд беспомощно разводил руками: «Что я могу сказать о его внешности? Он такой же человек, как все. Ничего особенного в нем нет. Он среднего роста, хорошо сложен, возраст его неизвестен. Он тихо говорит, хотя, когда он не в духе, его голос становится гулким и ухающим, будто он говорит через трубу с далекой планеты. Хеккус — странный человек, обходительный, если на него находит настроение, но чаще всего безразличный. Его завораживают красивые вещи, редкости, хитроумные механизмы. Вам известно происхождение его имени?»

«Эту историю мне никто не рассказывал».

«Кокор Хеккус — эти слова означают «машина смерти» на тайном языке мира, затерянного где-то в Запределье. Мир этот заселили еще в глубокой древности, но он был забыт или потерял связь с остальными людьми — пока Кокор Хеккус не открыл его заново. Для того, чтобы наказать население вражеского города, Хеккус построил гигантского металлического робота-палача, рубившего людей пополам огромным топором. Ужаснее этого топора был только оглушительный скрежет, который металлический монстр издавал при каждом взмахе. С тех Кокор Хеккус и получил прозвище «Машина Смерти»... Это все, что я знаю».

«Жаль, что ты не можешь объяснить, как его найти, — заметил Герсен. — Одному из вас — тебе или ему — предстоит отвечать на обвинения властей в Понтефракте».

Кунд развалился в кресле, как разорванный бурдюк. «Я все рассказал, — бормотал он. — Какой смысл мне мстить, через столько лет? Разве это поможет вернуть экспонаты в ваши музеи?»

«Правосудие должно свершиться. Если ты не выдашь властям Кокора Хеккуса, ты должен будешь заплатить за преступления, которые вы совершали вместе».

«Как я могу выдать Хеккуса? — срывающимся от напряжения голосом вопросил Кунд. — Я боюсь даже произнести его имя».

«Кто его помощники?»

«Не знаю. Я не встречался с ними уже много лет. В те годы...» — Курд замялся.

«Я слушаю».

Кунд облизал посиневшие губы: «Властям в Понтефракте незачем это знать».

«Только я могу судить, о чем следует или не следует знать властям».

Кунд глубоко вздохнул: «Об этом мне нельзя говорить».

«Почему же?»

Кунд отозвался вялым, беспомощным жестом: «Потому что я не хочу, чтобы меня убили каким-нибудь особо жестоким, зверским способом».

«А что, по-твоему, с тобой сделают в Понтефракте?»

«Нет! Больше ничего не скажу».

«На протяжении последнего часа тебе удавалось преодолевать опасения».

«Все, что я сообщил вам до сих пор, общеизвестно», — изобретательно парировал Кунд.

Герсен улыбнулся и поднялся на ноги: «Пошли!»

Кунд не сдвинулся с места. Наконец он произнес низким, глухим голосом: «Я знал трех человек, работавших с Кокором Хеккусом. Их звали Эрмин Странк, Роб Кастиллиган и Хомбаро — последнего величали только по прозвищу. Странк был родом из Кортежа, с какой планеты — понятия не имею. Кастиллиган родился на Балагуре, в системе Веги. О Хомбаро я вообще ничего не знаю».

«Ты встречался с ними в последнее время?»

«Конечно, нет».

«У тебя есть фотографии?»

Кунд утверждал, что у него не было никаких фотографий, и продолжал сидеть, развалившись в кресле, пока Герсен осматривал помещение в надежде найти тайник, в котором Кунд мог хранить сувениры. Через несколько минут Кунд язвительно заметил: «Если бы вы выросли на Сумеречье, то не ожидали бы, что я храню фотографии. Мы смотрим в будущее, прошлое не имеет значения».

Герсен прекратил поиски. Кунд прищурился, задумчиво глядя на Герсена; пока Герсен был занят обыском, он успел о чем-то подумать: «Позвольте поинтересоваться — в какой должности вы состоите?»

«Агент специального назначения».

«Вы не алоизиец. Где ваш трахейный клапан?»

«Это несущественно».

«Рано или поздно Кокор Хеккус узнает, что вы вынюхиваете относящиеся к нему сведения».

«Можешь донести ему сам, если тебе так хочется».

Кунд разразился тявкающим смехом: «Нет уж, уважаемый! Если бы я даже знал, кому пожаловаться, я не стал бы это делать. С меня хватит ужасов».

Герсен задумчиво произнес: «А теперь я отберу все твои деньги и выброшу твою вонючую еду в море».

«Что?» — физиономия Кунда снова стала плаксивой.

Герцен подошел к выходной двери: «Кунд, ты жалкое ничтожество, размазня и подонок. Я не стану тебя казнить — игра не стоит свеч. Прощай. Считай, что тебе повезло».

Герсен вышел из коттеджа, поднялся по улице Ард, вышел на Болотную площадь и проехал по Скользящей трассе в Авенту. Результаты многочасового труда его нисколько не радовали. Дольвер Кунд, конечно же, многое продолжал скрывать, но у Герсена не хватило хитрости или жестокости выдавить из него эти сведения. Что ему удалось узнать?

Кокор Хеккус получил свое прозвище на неизвестной, давно забытой планете.

Десять лет тому назад на Хеккуса работали три человека: Эрмин Странк, Хомбаро и Роб Кастиллиган.

Кокор Хеккус был без ума от хитроумных механизмов, поклонялся красоте и высоко ценил древние редкости.

Герсен снимал номер на верхнем этаже отеля «Креденца». На следующий день после допроса Дольвера Кунда он встал раньше, чем Ригель успел взойти над холмами Катилины, выкрасил кожу модным в последнее время бледным серовато-бежевым пигментом, оделся в строгий темно-зеленый костюм и вышел из отеля через боковой вход. В системе подземки он принял все возможные меры для того, чтобы убедиться в отсутствии робохвоста или другой слежки, после чего направился на станцию Судебной башни. Поднявшись на лифте в вестибюль, он перешел в небольшую одноместную кабину. Когда дверь задвинулась, автоматический голос попросил его назвать свое имя и место назначения. Герсен сообщил эти данные, а также продиктовал свой код допуска, полученный в МСБР. Дальнейших вопросов не было; кабина поднялась на тридцатый этаж, после чего переместилась горизонтально и выпустила его в приемную кабинета Бен-Заума. Приемная и кабинет примыкали к прозрачной западной стене высотного здания, откуда открывался панорамный вид на город и побережье, до самого Ремо. На полках, тянувшихся вдоль противоположной стены, хранились всевозможные трофеи, редкости, оружие и глобусы. Судя по интерьеру, Бен-Заум занимал почетное место в иерархии МСБР — насколько высок был его ранг, Герсен не мог установить в точности: титул «начальник оперативного отдела провинции Умбрия» мог буквально означать то, что он значил, или служить прикрытием для чего-то гораздо большего.