– Я там заказал цепи, на которых держат необученных драконов, знаешь?.. Вот-вот, сбегай взгляни. Если готовы, то неси ко мне в дом. Еще там должны быть железные оковы.

Оследнюк кивнул, широко улыбнулся и побежал обратно, счастливый, что может услужить самому Иггельду. Ратша вскинул брови, лицо Иггельда оставалось сумрачным, морщился, отводил взгляд, Ратша поинтересовался:

– Ты собираешься держать дракона в доме?

– Да, – ответил Иггельд хмуро.

– Ух ты, – протянул Ратша. – А почему бы не в пещерах с остальными?

Иггельд покачал головой.

– Мне те еще понадобятся.

Ратша поцокал языком.

– Настолько этот новый дракон лют?

– И силен, – подтвердил Иггельд. – Давай не прикидывайся, что не знаешь, о ком я… У благородной Петроны сломана рука, лицо в кровоподтеках!

Ратша буркнул:

– А какого черта поперлась шарить в твоем доме? Без хозяина!.. Если комната заперта на два засова, любому понятно – входить нельзя.

Иггельд поморщился.

– Все равно это не снимает с нее вины! Она не смела поднимать руку на высокородную дочь бера.

Ратша пристально посмотрел ему в глаза. Иггельд ощутил неловкость. Ратша покачал головой, на лице промелькнуло непонятное выражение.

– Что-то не так? – спросил Иггельд сварливо.

– Да нет, все так. Конечно же, что наши простые жизни рядом с жизнью высокородных? Проще всех в Долине умертвить, чем высокородному сломать ноготь. Разве что артане на эту разницу плюют… да еще я, дурак, ушел сюда, когда в Городе Драконов появились свои высокородные… тьфу!..

Он остановился, посмотрел в сторону пещер.

– Ты куда? – спросил Иггельд.

– Да надо навестить Чудина, – ответил Ратша суховато. Он избегал смотреть Иггельду в глаза. – Что-то у него дракон начинает шалить… Поговорим в другой раз.

Он ушел, но даже его прямая спина с разнесенными далеко в стороны плечами выражала неодобрение. Иггельд стиснул челюсти. Все умные, когда со стороны, но посмотрел бы, как бы они завертелись в его шкуре! Конечно, он сглупил, когда заговорил только об этой Петроне, ведь артанка сломала, как лучинку, руку Завиду, выбила локтем зубы Сбыславу и одним ударом ноги размозжила колено Худышу, это на Ратшу подействовало бы сильнее!

Блестка из своей комнаты услышала шум и гам, крики, шум, даже грохот. Ее комната заперта, зато веревки сняли. Через окно видно, что Черныш, соскучившись и уже наигравшись с драконами в пещерах, примчался к людям, опрокинул по дороге телегу, напугал коней и теперь заглядывает во все окна, стараясь отыскать любимого родителя. Горячее дыхание заставляло трепетать шторы, выдувало пепел из очагов.

Блестка сперва отшатнулась, громадный зверь стоял на задних лапах и, вытянув шею, смотрел в ее окно. В его глазах столько надежды и любопытства, что она подошла ближе, сказала ласково:

– Не пускают тебя сюда?.. А меня не выпускают… Мы оба с тобой печальные, да?

Осмелев, она взялась обеими руками за прутья. Из пасти дракона выметнулось красное пламя, ожгло ее пальцы, так показалось в первый миг, но это всего лишь влажный горячий язык. Дракон прижался к решетке широким, как у коровы, носом.

Она засмеялась своему испугу, сказала ласково:

– Мы бы с тобой побегали наперегонки… Когда-то, наверное, мы все были одним человеком. Или вообще не человеком, а… А потом стали разными, кто куяв, кто артанин, а кто-то дракон…

Дракон снова лизнул ей пальцы. Она прижала лицо к решетке, поцеловала его в теплый, даже горячий нос. Дракон весело хрюкнул, но в выпуклых глазах был вопрос и приглашение выйти и побегать вместе. Он даже попытался прижать голову ухом к решетке, чтобы Блестка поскребла пальчиком, но не успела она просунуть руку, как он насторожился, отпрыгнул, упал на все четыре и бросился к входным дверям.

Двери распахнулись, на площадь вышел Иггельд. Черныш ринулся к нему сломя голову. Иггельд поспешно прижался к стене. Черныш упер обе лапы справа и слева, чтобы не убежал, и самозабвенно шоркал языком, стараясь попасть в лицо любимому папочке.

– Хватит, хватит! – заорал Иггельд. – Я тебя тоже люблю… жаба с крыльями, как про тебя здесь говорят! Ты прав, пора нам посмотреть, что там внизу на просторах Куявии. Но сперва я должен сделать одну вещь… А потом полетим, обещаю.

Блестка видела, как он отпихнул лапу дракона, что все еще загораживала ему дорогу, сбежал со ступеней, а Черныш вприпрыжку понесся следом, смешно подбрасывая толстый зад и стараясь сделать прыжки покороче, чтобы не сбить папочку с ног.

Иггельд словно чувствовал ее взгляд, внутри все сжалось, но даже когда его дом остался далеко, а выступ скалы скрыл его вовсе, чувство вины оставалось, он злился и, когда добрался до кузницы, постучал громко и нетерпеливо.

Хабар вышел на стук, еще более красный, почти багровый. От него пахло огнем и дымом, пот катился струями, даже ухитрился промочить кожаный передник. Хабар на ходу вытирал тряпкой лоб, на Иггельда посмотрел непонимающе.

– Я заказывал, – напомнил Иггельд нетерпеливо.

Хабар хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ах да, оковы… Прибегал мой подмастерье, но тогда не были готовы. Изготовил, как не изготовить, если велел Иггельд. Для другого бы ни в жисть, работа пакостная. Не люблю.

Он свистнул, в приоткрытую дверь высунул голову Оследнюк, Хабар буркнул насчет оков, тот вынес, вручил Иггельду. Хабар смотрел внимательно, глаза кузнеца стали темными, непроницаемыми. Иггельд буркнул «спасибо» и потащился обратно. Черныш скакал рядом, забегал вперед и садился на дороге, игриво скребя землю шипастым хвостом, смотрел преданно и умолял поиграть.

– Скоро, – пообещал Иггельд. – Сейчас забегу по дороге домой, а потом сразу и полетим!

Блестка повернулась на стук двери. Иггельд вошел деревянными шагами, она увидела быстрый взмах руки. Звякнуло еще в воздухе, на стол со стуком упали толстые железные браслеты, скрепленные железной цепью. Иггельд смотрел на нее из-под насупленных бровей с открытой враждебностью.

– Это тебе, – сказал он и добавил со злой насмешкой: – Я слышал, артанские женщины носят ножные браслеты?

Она смотрела в его лицо холодно, но череп разогрелся от быстрых мыслей. С этим человеком она не справится, слишком силен. Оружия в этой комнате нет, что за мужчина, у нее дома на стене целый арсенал, а у этого только два стола с книгами, урод. Если броситься к дверям, то можно бы успеть выскочить в коридор, там стража, она легко обезоружит одного-двух, завладеет оружием…

Иггельд быстро сдвинулся, перегораживая дорогу. Она стиснула челюсти, еще отец говорил, что у нее все написано на лице.

– Зачем? – спросила она. – Если надеешься запросить за меня выкуп, то мне проще сидеть здесь и ждать.

Он засмеялся.

– Артанка может сидеть и ждать?

– Я не стану надевать кандалы, – ответила она.

– Не в твоем положении спорить, – сказал он с угрозой. – Или думаешь, что у нас недостаточно мужчин, чтобы надеть силой?

К его удивлению, она ответила почти небрежно:

– Так и надевай силой. Это другое дело.

Он нахмурился: дурак, забыл, что артане думают совсем не так, как люди. Как будто не все равно, подчинится ли силе или же придется в самом деле совершить насилие, чтобы принудить надеть кандалы. Даже не принудить, а самому надеть.

Сцепив челюсти, он опустился перед ней на колени и, разведя сильными пальцами стальные половинки кольца, быстро защелкнул на правой лодыжке. Он чувствовал, как ее руки поднялись для удара, задержал дыхание, запоздало ощутив, насколько сглупил. Она, сцепив пальцы в двойной кулак, сейчас ударит в темя… и хорошо, если он только потеряет сознание. С ее силой вообще можно расколоть череп, ударив в слабое место.

Пальцы похолодели, никак не мог застегнуть на левой, вскакивать теперь поздно, а если она не ударит, то будет выглядеть совсем глупо, не по-мужски. Краем глаза заметил ее тень на стене, поднятые сдвоенные кулаки. Он сцепил зубы и приготовился если не метнуться в сторону, стоя на коленях, это сделать непросто, то хотя бы дернуть головой, чтобы удар пришелся в то место, где кости прочнее…