Германия не забудет ваш подвиг! На долгие годы вперед, на слова, «я сражался под Зееловом», будет заслуженный ответ, «вот так герой!».

Речь фюрера в приемнике прерывалась треском помех — неужели даже сюда доставали русские глушилки? Герои — дождь наград, на всех выживших! Сам Виттман получил погоны штурмбанфюрера, и долгожданный Рыцарский Крест. И должность командира 101-го батальона!

Вот только они отступали на запад. К Берлину. И гром русских пушек был слышен позади.

После той атаки штабы сделали невозможное. Батальон, практически полностью погибший — остались лишь тыловые службы, да неполные три десятка человек из экипажей, без машин, кому удалось выбраться с того поля смерти — был воссоздан из ничего! Прибыли люди и техника, до полного штатного состава — и сам Виттман счел для себя позором отлеживаться в госпитале, с всего лишь контузией. Он оказался самым опытным и старшим в чине — потому, был утвержден командиром. Вот только чем ему командовать, что завтра вести в бой?

Вместо сорока четырех «Кенигов» всего восемь — хотя и новеньких, прямо с завода! Еще шесть старых «тигров», явно из ремонта. Шесть «ягдпантер», эти новые. Остальное — «пантеры», еще один «Кениг» с непонятно отчего поставленной «пантерьей» 75-мм пушкой, и в завершение, один «Маус»! Проклятый «белый слон», с ним намучились больше всего — поскольку двигаться без дороги он никак не желал, увязая в мягком грунте по самое днище, едва вытащили четверкой тягачей. И ведь не бросить — особо предупреждены, про секретную технику, которая ни в коем случае не должна достаться русским! «Неуязвимый и всепоражающий» танк — как гиря на ноге. И никакой он не «неуязвимый» — вон, один уже напротив высот торчит грудой горелого железа! Правда, подорвать его пришлось самим же немцам…

С личным составом еще хуже. Больше половины не имели опыта танковых сражений Остфронта — переученные артиллеристы, водители, наземный персонал люфтваффе! — много и таких, у кого боевого опыта нет совсем, причем среди них и назначенные командирами экипажей, и даже взводными! По уму, тут нужно не меньше месяца самой интенсивной подготовки, а не завтра в бой идти!

Всего через три дня Виттман вспоминал тот состав батальона с ностальгией. В сравнении с тем, кого прислали взамен уже их. Какие-то подозрительные иностранцы — бельгийцы, голландцы, французы, даже русские и украинцы, из дивизий Ваффен СС — думают, идиоты, что за броней безопаснее, вот и вызвались в панцерваффе! Сопляки семнадцати, и даже шестнадцати лет, фюрер снова понизил призывный возраст — а как, черт побери, у них сил хватит, гусеницу натянуть? Вообще не пойми кто, лишь бы имели отношение к технике, «танк не водил, но работал помощником автомеханика». Реально воевавших, по пальцам пересчитать — а слаженных экипажей нет совсем!

Но для англичан, может и хватит. Рассказывали, как в Португалии было… И в Африке. В сравнении с русским фронтом — как день и ночь.

Второй раз батальон сгорел на подступах к городу Зеелов. Русские успели превратить там все в сплошной укрепрайон, в осиное гнездо — и еще у них были новые танки, с пушкой двенадцать сантиметров. «Маус» был подбит на центральной улице, его броня действительно держала снаряды — но броневой экран на ходовой части не выдержал, порвало гусеницу, и танк встал. Тогда ударили «сталинские молотилки», 24-сантиметровыми минами, одной достаточно, чтобы обрушить многоэтажный дом! Прямое попадание в крышу — удивительно, но «маус» на вид пострадал не сильно, но из него никто больше не стрелял, и не выскакивал. Если у него «стеклянная броня» — то внутрь лучше и не заглядывать. Даже если и нормальная, у экипажа от такого просто вытекли мозги через уши. Однако, в исполнение дурацкого приказа, эвакуировать «Маус» любой ценой, батальон потерял восемь танков и все пять штатных бронетягачей. А юбертанк так и остался там — и слава богу, репрессий за это не последовало, пока! Наверное, решили, что нет смысла наказывать тех, кто завтра все равно сгорит?

10 февраля в батальоне осталось шесть машин — один «Кениг», тот самый, с нештатной пушкой, два «тигра», две «ягдпантеры», одна «пантера». И не было надежды восстановить подбитые — во-первых, они все остались на простреливаемом русскими поле боя, во-вторых, после попадания двенадцатисантиметрового снаряда как правило, танк ремонту не подлежит. Еще одна атака — и батальон прекратил бы существовать. Но в ночь на одиннадцатое, поступил приказ о выходе из боя.

Англосаксы грозили вот-вот вырваться с плацдарма у Гавра. И 101-му батальону надлежало, вновь пополнившись техникой и людьми, отбыть на запад в составе «сводной боевой группы». Заводы Рейха работали исправно, несмотря на бомбежки, и действие происходило у самого Берлина, а не в диких русских степях — так что танки пришли быстро, два «кенига», десять «пантер». И самоходки вместо танков — три совсем новых, «ягдтигра», тот же «кениг», но с рубкой вместо башни, и пушкой в двенадцать и восемь, как на «маусе», еще пять «ягдпантер», и двенадцать «штугов». И люди — чтобы управляться с такой сборной солянкой, нужны были опытнейшие экипажи, и Виттман хватался за голову, представляя, какие будут небоевые потери, «кениг» уже заслужил у бывалых солдат обидное прозвище, «танк на одну атаку», даже если не сгорит, то с поломкой на завод! Но ничего другого не было — говорят, в армейских танковых дивизиях, не СС, в пополнение прислали, в довесок к «пантерам», еще «четверки» и «тройки», сохранившиеся каким-то чудом, и даже американские «шерманы», захваченные в Португалии. То же самое и с людьми — так, в дивизию «Недерланд» привезли пополнение из «французских добровольцев», относительно которых приказано, выдавать им оружие лишь перед атакой, и в бою расстреливать на месте при проявлении трусости или измены — так и раньше было со штрафниками, давно ходили слухи, что арестованных за неблагонадежность и саботаж сейчас отправляют не в концлагерь, а в штрафные батальоны Остфронта, однако Ваффен СС тут при чем? Неужели додумались, как раньше с уголовной сволочью со всей Европы? Или с этими туркоарабскими обезьянами (слава богу, в экипажах танков их не было, а вот среди пехоты, и даже панцергренадер еще встречались, несмотря на все приказы изъять и отправить в тыл)?

До Берлина своим ходом. Ночью, поскольку днем над дорогами висят русские штурмовики. Там в эшелон, и во Францию. Если мы герои — то заслужили отдых? Может быть, сейчас там и не такой курорт, как был всего полгода назад — но уж точно не такой ад, как здесь!

Пятьдесят километров до Берлина. Русским танкам, едва на четверть их заправки! Несчастная Германия, за что на нее так обиделся бог?

Зееловские высоты господствовали над окружающей местностью, имели крутые скаты и являлись во всех отношениях серьезным препятствием на пути к Берлину. Именно здесь, у подножия этих высот, немцы рассчитывали остановить наши войска. Здесь они сосредоточили наибольшее количество сил и средств. Для противника удержание этого важнейшего рубежа имело еще и моральное значение. Ведь за ним лежал Берлин! Гитлеровская пропаганда всячески подчеркивала решающее значение и непреодолимость Зееловских высот, называя их то «замком Берлина», то «непреодолимой крепостью».

Но Советское командование, и лично товарищ Сталин отлично понимали значение этого рубежа. Хорошо известны слова Иосифа Виссарионовича — «выйти на Одер, не взяв Зееловских высот, это половина победы». Да, бои на Зееловско-Кюстринском плацдарме в феврале сорок четвертого стоили нам много крови. Но гораздо больше пришлось бы ее пролить при штурме этого рубежа позже, если бы немцы получили лишние два месяца на его укрепление, и если бы их лучшие войска, танковые дивизии СС, не были бы разбиты и перемолоты в бесплодных атаках на нашу оборону.