У Александра вдруг появилось дурное предчувствие, что этот вариант Гюнтера ему может сильно не понравится.

— Что ты имеешь в виду? Какой твой вариант? — спросил он, пытаясь отогнать тревогу. Увы, слова немца заставили его оцепенеть от ужаса.

— Я во всём признаюсь фюреру. Расскажу ему, откуда мы появились, какой стала Германия в будущем. Что случилось из-за его ошибок и как их избежать, чтобы наша страна осталась сильной и независимой. Постараюсь убедить его не нападать на Россию, оставить евреев в покое и не дать американцам высадиться в Европе. Ну, и себя не забуду… — улыбнувшись, закончил он.

Прошло не меньше минуты, прежде чем остолбеневший Александр нашёл в себе силы заговорить.

— Ты что, спятил, Гюнтер!? Сильно головой ударился? Сам понял что сказал? Да не сможешь ты убедить его, это же маньяк! Псих, одержимый мировым господством и чистотой расы! Знаешь, что будет, если ты попытаешься ему заикнуться о его ошибках? Он прикажет тебя расстрелять! Или отдаст гестапо, где ты с радостью признаешься, что являешься агентом кучи разведок и вообще, внебрачный сын римского папы! Ты сам бы на его месте поверил собственному охраннику?

— Тихо, не кричи! Если кто-то услышит, что ты называешь фюрера психом, то долго не проживёшь! — проворчал Гюнтер.

— Опомнись, Гюнтер! Даже если, каким-то чудом, он тебе поверит, то потом заставит рассказать о том, что случилось дальше в вашей истории и тогда… — Александр побледнел от такой перспективы.

— …или ты специально хочешь, чтобы он победил в войне и уничтожил весь мир?? — потрясённо произнёс он. В его голове воцарился хаос от того что может случиться в мире при таком развитии событий. Ведь чёртов немец знает всё! Всё что может помочь бесноватому усатому ефрейтору осуществить свои безумные планы… Тогда десятки миллионов жертв, которые принёс Советский Союз на алтарь Победы покажутся ерундой по сравнению с тем, что может получиться с помощью Гюнтера. Танки, авиация, атомное оружие, ракеты… Это будет настоящий кошмар, хуже даже представить невозможно! Внезапно его осенило..

— Ну конечно, как я мог быть таким болваном! Ты же фашист, самый настоящий арийский ублюдок, распевающий «Дойчланд юбер аллес!» и "Хорста Весселя!" Я не верил в это, думал что ты нормальный немец, может со слегка правыми взглядами… А ты… Ты такой же как те, кто сжигал людей заживо, насаживал детей на штыки, ты просто… мразь ты, понял! — не совладав с эмоциями, он уже почти кричал.

Гюнтер, молча слушавший его, вдруг вскочил со стула и сильно ударил кулаком по лицу, отчего Александр буквально слетел с кровати и ударившись локтем о пол, замолчал, зашипев от боли.

— Всё-таки вывел ты меня, Алекс! — сжав кулаки, Гюнтер медленно сел обратно на стул.

— Объясняю ещё раз. Во первых, я не фашист а националист. Фашисты в Италии, а здесь, в Германии — нацисты. Во-вторых, я знаю, как сделать так чтобы он мне поверил. Только тебе говорить не буду, твоя выходка заставила меня сделать переоценку наших отношений. В-третьих, я вовсе не собираюсь помогать ему захватывать весь мир, ни одна страна в мире, даже СССР или США не сможет этого сделать военным путём. Да это и не нужно. Ты меня плохо слушал? Я сказал, что сделаю так, чтобы фюрер не нападал на вас, ведь это была одна из главных его ошибок. Более того, будет вполне возможен союз между Рейхом, Советами, Японией и Италией. Например, Союз Четырёх… или как-то по другому… Не важно. Тогда останется только Британия, и я постараюсь убедить фюрера чтобы «Морской лев» был доведён до конца, и наша свастика взметнулась над Лондоном. Тогда, если янки всё-таки решатся отбить у нас Европу, то только со стороны Африки. Ничто не помешает нам укрепить итальянский сапог, побережье Испании и южной Франции. А 22 июня 1941 года будет обычным жарким воскресеньем, без бомбардировок ваших городов и разбитой Брестской крепости… Разве это тебя не устраивает? Тем более, после раздела Польши Сталин и Гитлер как бы друзья. Потом евреи. Их не будут убивать, травить в лагерях, сжигать в крематориях… Их просто вышвырнут из Европы и пусть катятся в свою любимую Америку… или строят свой Израиль. Тогда весь остальной мир смирится с ситуацией и моя Германия, мой Рейх останется сильной и независимой страной! — с воодушевлением закончил Гюнтер.

Александр смотрел на него и не мог понять, как он мог быть настолько наивным в отношении друга… уже бывшего друга. Ведь тот неоднократно в сети и в разговорах высказывал свои взгляды почти не отличавшиеся от речей нацистов. А Саша всё пропускал мимо ушей, думая, что это всего лишь слова… Видимо, от того что он изначально относился к людям по умолчанию хорошо, не воспринимая всерьёз их взгляды, которые отличались от его собственных, и вот к чему в этот раз всё привело. Ведь и раньше друзья и знакомые за бутылкой пива в дружеской обстановке могли при нём ругать власть, чиновников, Путина, но при этом вовсе не собирались реально что-то делать… Просто выплескивали свои чувства, эмоции от плохих дорог, низких зарплат, бытовой неустроенности. А тут… Что теперь делать? Ясно одно, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Гюнтер смог рассказать Гитлеру о будущем! Да, скорее всего тот ему не поверит и прикажет расстрелять сумасшедшего охранника несущего бред о том, что он побывал в будущем но, а вдруг? Ведь есть небольшая вероятность другой возможности… и если это случится, последствия будут катастрофичны для всего мира. Поэтому… Гюнтер должен замолчать.

Александр старательно отгонял эту мысль от себя, пытаясь найти какой-нибудь другой вариант, но та настойчиво возвращалась в голову, убеждая, что это самый лучший способ в плане секретности. И сделать это надо прямо сейчас, пока немец ещё не сообразил, что к чему и находится в эйфории от открывшихся возможностей переноса в прошлое. Попытаться снова уговорить его бежать отсюда? Но ведь эта Германия, можно сказать, его родная земля. Зачем ему это надо, бежать? Тем более, он сейчас статусный человек, эсэсовец. К тому же, Александр никогда не отличался красноречием и силой убеждения… Да и не похоже, что Гюнтер бросит свою затею, у него глаза горели от того что он там себе нафантазировал. А значит, как ни неприятно сознавать, выход у него только один… Или же он не видит другого варианта в упор. Но в том-то и дело что у него нет времени искать другие возможности, Гюнтер сейчас уйдёт, а завтра утром за него, Александра, возьмётся этот чёртов Менгеле..

Саша был обычным человеком, и намерение хладнокровно убить недавнего товарища вызывало в нём неконтролируемую дрожь, которую он не смог скрыть, как ни старался. Ладони вспотели, в ушах зашумело, а сердце тоскливо заныло, предчувствуя последствия… Комок в горле мешал говорить, и он молчал, невольно оглядывая комнату в поисках… Чего? Какого-нибудь предмета чтобы… чтобы убить. Стул? Утка? Александр усмехнулся. Ничего подходящего..

Тем временем, Гюнтер внимательно смотрел на него:

— Ну, что скажешь? Если ты согласишься, то вдвоём нам с тобой будет намного удобнее выполнить мой план. Сказать по правде, ты мне нравишься как человек и я бы не хотел, чтобы между нами пробежала кошка.

Внезапно Александру пришла в голову одна мысль, которая, при всей своей кажущейся необходимости, заставила его почувствовать позывы к тошноте.

— Не знаю, Гюнтер… — начал он, медленно вставая. — План, конечно, не самый плохой, но, понимаешь в чём дело… — замялся Саша.

— В чём же? — с любопытством спросил немец.

— В том… Что я не могу и не имею права рисковать! — резко выкрикнул Александр и собрав все свои силы, прыгнул вперёд, пытаясь ударить Гюнтера ногой в лицо.

Тот, не ожидая этого, с грохотом опрокинулся назад вместе со стулом. Ударившись затылком о пол, он заворочался, пытаясь встать, но Александр, упав на него, с силой обхватил его шею руками, пытаясь задушить немца.

— Извини, Гюнтер, я не хочу тебя убивать, но не могу допустить, чтобы ты всё разболтал Гитлеру… А в твой план я не верю, чёртов нацист… — задыхаясь от усилий, прохрипел он. Организм ещё не восстановился полностью, в руках не было большой силы и поэтому, не надеясь на силу своих ладоней, он согнул одну из рук, чтобы надавить локтем на горло Гюнтера. Тот, задыхаясь, изловчился и размахнувшись, со всей силы ударил правой рукой в скулу Александра. Лицо Саши мотнулось, брызнула кровь из задетой губы. Его едва не снесло с немца, но он с трудом всё-таки удержался, из последних сил нажимая локтем.