Сама поездка казалась ничем не примечательной. Лаура, после выезда из города, задремала у него на плече, Фридрих смотрел в окно, а Ханна, словно случайно, положила свою руку в перчатке Гюнтеру на бедро. Он недоумённо посмотрел на неё, что-то она совсем осмелела, а если Лаура откроет глаза или водитель увидит в зеркале заднего вида? Ханна улыбалась своими накрашенными губами. Или это наоборот, её заводит? Осторожно взяв его правую руку, она положила её на своё бедро, отчего по телу Гюнтера пробежала жаркая волна. Какая же она развратница, эта Ханна… Женщина не удовлетворилась этим и начала медленно поднимать юбку на бедре, не отрывая от Гюнтера глаз. У него, от такого зрелища, пересохло во рту, пришлось сглотнуть. Быстро взглянув на водителя и Фридриха, он увидел, что оба всецело поглощены своими делами и не смотрят назад. Она что, решила его смутить? Или взять на слабо? Ну что ж, поиграем!

Он сжал её бедро рукой и уверенно потянул вверх подол юбки Ханны. Та, перестав улыбаться, тоже глянула на передние сидения и посмотрев на Гюнтера, покачала отрицательно головой. Попыталась убрать его руку но не смогла. В её глазах появилась мольба, она просила его остановиться. Теперь уже улыбнулся он, и подмигнул ей. Остановившись на полоске голой кожи над чулком, Гюнтер начал поглаживать её, не отводя взгляда от лица Ханны. Поласкав её ногу несколько минут, он убрал свою руку, сжалившись над беззвучно молившей его женщиной. Вернув юбку на место, та откинула голову на сидение, посмотрела на него долгим взглядом и, улыбнувшись, закрыла глаза. И потом, до самого полигона все ехали спокойно.

Съёмочный полигон под Берлином.

Гюнтер Шольке.

Приехав на место, Ханна повела Лауру за собой, в ту часть барака где был склад одежды, Гюнтер же отправился в оружейную. Взял себе винтовку и пистолет-пулемёт, а «MG-34» снова потащил кладовщик, его звали Густав. Через минут пятнадцать появились дамы. Лаура была одета в костюм медсестры, и белый шлем с красным крестом. Подошёл Фридрих и Ханна начала командовать.

Гюнтер залез в окоп, положил на бруствер оружие и уставился вдаль, словно в прицеле. Лаура присела в окопе на колено и начала делать вид что делает ему перевязку, наматывая на ногу бинты, перемазанные чем-то красным. Потом фото где Гюнтер с каменным лицом, сжав зубы, наблюдает как Лаура, с сосредоточенным лицом, делает ему укол. Следующее фото, как он, оскалившись, в сдвинутом на затылок шлеме, строчит из «МР-38\40» в глубину траншеи, а рядом сидящая Лаура заряжает ему магазины. Потом она же стреляет из «люгера», пока он кидает гранаты.

Небольшая передышка, кофе из термоса, и снова работа. На этот раз Лауру переодели в красивое платье, туфли на каблуках, ярко накрасили и заставили бежать, в ужасе оглядываясь. Над ней навис звероподобный солдат во французской военной форме, с капающей от возбуждения слюной и винтовкой со штыком. Видимо, ещё один колоритный персонаж из работников полигона. Гюнтер должен был сделать вид, как протыкает его своим штыком. Затем настала очередь англичанина, который, отбросив свой «Ли-Энфилд» и каску, похожую на тазик для бритья, бежит за красавицей-немкой, на ходу расстёгивая форму. Его Гюнтер должен был угостить прикладом винтовки. И заключительный кадр, улыбающийся Гюнтер, в расстёгнутом на шее кителе и сдвинутом на затылок шлеме, крепко обнимает спасённую немку, а она радостно целует его. Снято!

— Отлично, герр оберштурмфюрер! Мне понравилось, как вы получились на фото! Кстати, Фридрих подготовил ваши вчерашние фотографии, если хотите, могу вам их отдать в министерстве… — улыбаясь, заявила Ханна.

— Буду вам благодарен, фрау Грубер! — поблагодарил её Гюнтер.

— Фрау Грубер, неужели мы с Гюнтером теперь будем знамениты на весь Рейх? — с восторгом спросила Лаура. Её глаза горели от восторга. Снималась она с удовольствием.

— Вы получились очень фотогеничной вместе с оберштурмфюрером. Теперь начнётся работа над фото. Часть выпустят без изменений, другие переделают на плакаты наши художники… — ответила Ханна. — Кстати, вы не будете возражать, Лаура, если я украду вашего Гюнтера на полчаса? Мне нужно дать ему советы по поводу съёмок и передать кое-что его матери. А вы пока погуляйте по округе, недалеко есть речка, а вон там поляна с прекрасными цветами! Хорошо?

— Ой, конечно, фрау Грубер! Я понимаю. Обязательно побываю на поляне и на речке! Я вообще люблю бывать на природе но из-за работы редко получается выбраться за город… — воскликнула Лаура.

Ханна подхватила удивлённого Гюнтера под руку и чуть ли не потащила к бараку. Когда они отошли от Лауры, он вытащил руку и осторожно спросил:

— Ханна, что случилось?

— Подожди, сейчас придём и я всё расскажу… — тихо пробормотала Ханна, оглянувшись назад. Они зашли в ту часть, где была настоящая гора одежды в шкафах, военная и гражданская, мужская, женская и детская. Захлопнув дверь, женщина обернулась к нему и несколько секунд молча смотрела на Гюнтера. Потом спросила:

— Эта Лаура действительно твоя девушка? — её голос был напряжённым и удивил его.

— Да, а что?

— То есть ты посмел привезти сюда свою девушку? Эту маленькую сучку?! — Ханна, похоже, была в ярости.

Гюнтера охватила злость. Он приблизился к ней и схватил её за волосы, намотав на кулак.

— Не смей так говорить о ней, Ханна! Иначе… — прорычал он ей прямо в лицо.

— А то что? Ударишь? — усмехнулась она, бесстрашно глядя ему в глаза.

— Если разозлишь — ударю! — пригрозил Гюнтер, ещё сильнее накручивая волосы. Женщина поморщилась от боли, но не пыталась освободиться. — Что с тобой вообще? Какая тебе разница кто она мне? Ты хотела медсестру, я привёз! В чём дело? Ведёшь себя как ревнивая жена!

— А если так и есть? Думаешь, мне приятно видеть тебя с другой? Ты обо мне подумал? — задыхаясь, спросила она. Слегка остыв, он отпустил её волосы, но Ханна осталась стоять рядом с ним.

— О чём ты говоришь? Какая ревность? Ты сама замужем, а я свободный мужчина! Могу встречаться с кем хочу! И трахать кого хочу! — не сдержавшись, громко сказал Гюнтер. — Или ты собралась мне указывать?

— Тогда ответь мне на вопрос… Если у тебя есть девушка, зачем ты встречаешься со мной? — спросила Ханна. Она подошла вплотную к нему и смотрела на него в упор.

— Ханна, а ты догадайся! Ты же умная! — ответил Гюнтер. Он мог бы сказать, но зачем? Пусть сама поймёт.

Некоторое время она всматривалась в его спокойное лицо. А потом улыбнулась.

— Я поняла, почему… Она тебя любит, это ясно любому. А вот ты её нет! Да, она очень нравится тебе, неудивительно, молодая и красивая… вот только человек не может влюбиться в того в кого хочет. Сердце само выбирает. Но ты собственник! Даже не любя её, ты хочешь чтобы она была твоей! И я думаю, она не будет единственной… — усмехнулась женщина. — И ещё… она неопытная в сексе. В отличии от меня… Тебе же нравится что я такая развратная, верно? Что, несмотря на возраст, выгляжу так, что мужчины головы сворачивают мне вслед..

Гюнтер был поражён. Она что, читает его мысли? Всё действительно было именно так. Крепко привязавшись к Лауре, он не считал для себя зазорным хотеть Еву, Ханну да и тех кого спас при пожаре… и при этом не чувствовал мук совести. По сути, получалось, он был каким-то бабником? Похоже, так и есть, раз не влюбился. Да и плевать! Ему нравились такие отношения, а значит, нет смысла бороться с собой. Он будет дарить Лауре, Еве да и другим женщинам свою ласку и страсть, и получать то же самое обратно. А если всё раскроется… как-нибудь выкрутится. Он хмыкнул и, отвернувшись от неё, подошёл к окну. Лауры не было видно, наверное, пошла к реке или на поляну. Фридрих болтал с рабочими полигона.

Внезапно он почувствовал, как женщина подошла сзади и прижалась к нему.

— Надеюсь, ты не собираешься бросать меня? — слова были сказаны ласково, но в них ему послышалось напряжение.

— Не собираюсь, если ты поймёшь главное… У нас с тобой только секс и ничего больше. Мне хорошо с тобой, тебе со мной. Иначе… ищи себе другого любовника… — эти слова дались ему тяжело. Он уже немного привык к Ханне и не хотел прерывать с ней связь. Но надо было определить отношения на будущее, чтобы потом не было каких-нибудь непоняток.