— Я подумаю… — наконец, ответила баронесса, изрядно удивлённая страстной речью своей подруги. Раньше та не была таким оратором. Вместе с этим её охватила признательность к ней и стало тепло на душе. Как же Ребекка хочет чтобы она была счастлива! Настоящая лучшая подруга!

— Подумай, милая… Это твоя жизнь, и решать как дальше жить, должна тоже ты. Я дала тебе совет, высказала аргументы, но принимать решение… это твоё дело! — закончила лекцию графиня. — Кстати, а что мы тут сидим? — спросила она с весёлой улыбкой. — Погода отличная, пойдём погуляем в парке! А там ты кое-что мне расскажешь… — подмигнув, воскликнула она и, схватив Марию за руку, побежала к двери.

— Да подожди-же ты, сумасшедшая! — попыталась вырваться баронесса, но не смогла. — Ребекка!

— Ничего не хочу слышать! Вперёд, на покорение парка! — воинственно закричала её непоседливая подруга и с новой силой потащила Марию на улицу. Та лишь покорно вздохнула, чувствуя, как её губы расплываются в улыбке.

Берлин. Клиника Шарите.

24 апреля 1940 года.

Лаура Блюм.

— Лаура, к тебе пришли! — сообщила ей фрау Кох, когда девушка закончила убирать одну из палат. Лаура подняла глаза и посмотрела на посетителя. Это был довольно высокий офицер СС со смазливой внешностью красавчика и знаками различия штурмбаннфюрера. Она мысленно отметила что этот мужчина явно не испытывает недостатка в поклонницах. Возможно, раньше Лаура и сама бы поддалась его очарованию, но после того как влюбилась в Гюнтера, другие мужчины перестали для неё существовать. Поэтому, когда фрау Кох ушла, напоследок окинув их любопытным взглядом, она вежливо спросила:

— Здравствуйте, что вам угодно, герр штурмбаннфюрер?

— Здравствуйте, очаровательная фройляйн Блюм! — широко улыбнулся офицер. — Называйте меня просто Вальтер! К вашим услугам!

Но ни улыбка ни комплимент не заставили девушку доверять ему. После того как похожий на него офицер СС ворвался к ним домой вместе с двумя грубыми солдатами и арестовал Гюнтера, она прониклась к ним настороженностью и опаской. У неё возникло подозрение что этот красавчик снова пришёл что-то выяснять о её любимом Гюнтере и Лаура, во избежание того что может проговориться о чём-то важном и подвести его, решила отвечать максимально коротко.

— Я слушаю вас, герр штурмбаннфюрер! — строго ответила она, не поддаваясь на его провокацию. Ей показалось что улыбка этого Вальтера слегка поблекла, но тот быстро взял себя в руки.

— Меня зовут Вальтер Шелленберг. Я — офицер для особых поручений рейхсфюрера Генриха Гиммлера! — наконец, представился он. Услышав это, она поняла что была права. По мелким оговоркам Гюнтера девушка знала что Гиммлер чем-то недоволен её любимым и это чувство было взаимным. А значит, он ещё один из тех кто хочет навредить ему!

— Лаура Блюм. Чем могу помочь, герр штурмбаннфюрер? — тем же официальным тоном спросила Лаура. Офицер несколько секунд смотрел на неё и предложил присесть. В палате были две кровати и стол возле окна, Вальтер постарался сесть рядом с ней и она тут же отодвинулась. Мужчина сделал вид что не заметил этого.

— Лаура, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы сможете на них ответить? — произнёс красавчик. Девушка поджала губы, ещё больше наполнившись к нему неприязнью. Сколько можно? Почему все эти эсэсовцы никак не отстанут от них с Гюнтером? Зачем мешают спокойно жить? Он же герой, награждён "Железным Крестом", спас много людей при пожаре! Что им всем нужно?!

— Я постараюсь, герр штурмбаннфюрер! — сухо ответила Лаура, про себя решив ничего не рассказывать ему о Гюнтере. Шелленберг внимательно посмотрел на неё и внезапно спросил:

— Наверное, вы думаете что я буду спрашивать вас о Гюнтере Шольке? — снова улыбнулся он, наткнувшись на её враждебный взгляд. Она ничего не ответила. — Если так то успокойтесь. Меня интересует другой ваш пациент!

Лаура с недоверием посмотрела на него. Какой ещё другой пациент? Может, он хочет обмануть её? Зря старается, ничего у него не выйдет!

— О ком вы говорите? — спросила она с удивлением.

— Я имею в виду друга Гюнтера Шольке, некоего Дитриха Краузе… — огорошил её красавчик. — Того самого, который попал к вам 5 апреля. И который связал вас когда решил сбежать из клиники. Помните такого?

Конечно, она помнила его. Весь какой-то взволнованный, нервный… Он вызывал у неё стойкую неприязнь, когда начал хватать девушку прямо в палате, а потом связал, засунув в рот её же собственную медицинскую шапочку. Как ей потом было стыдно смотреть на коллег, которые освободили её! Когда же Лаура рассказала об этом случае Гюнтеру, тот тоже рассердился, но потом вдруг улыбнулся. На мгновение девушке, почему-то, показалось что в голосе Гюнтера промелькнуло восхищение но она отбросила эту мысль. Разве возможно что он обрадовался бы тому что его друг так поступил с ней? Конечно нет! Это бред!

— Да… Я его помню… — задумавшись, подтвердила она.

— Что вы можете сказать о нём, Лаура? Он не показался вам каким-нибудь необычным? Странным? — живо заинтересовался красавчик. Девушка закусила нижнюю губу, смотря в пустоту и не видела с каким интересом разглядывал её Шелленберг.

— Он… был каким-то взвинченным… — наконец, ответила Лаура. — Как будто его что-то беспокоило. Я не знаю что именно, он не говорил… Но, думаю, это было для него очень важным.

— Так… Расскажите подробнее, как он смог сбежать? — снова спросил Шелленберг. События того вечера замелькали в её памяти хотя она старалась позабыть их. Это не те воспоминания, которые хотелось бы сохранить.

— Сначала он пытался уговорить меня чтобы я отдала его одежду, говоря что ему надо срочно уйти из клиники. Естественно, я отказала, ведь вся одежда пациентов лежит у старшей-сестры хозяйки и только она может выдавать её. К тому же та уже ушла домой. Да и доктор Венцель велел зачем-то закрыть его в палате… — говорила Лаура, вспоминая всё что тогда случилось.

— Что было потом? — не отставал Вальтер, что-то записывая в блокноте.

— Потом, когда я пришла за посудой, он набросился на меня, порвал форму и связал. И ещё… — она покраснела от смущения. — Ещё закрыл мне рот моей шапочкой… Извинился, сказал что был вынужден это сделать, и вышел… А потом я уже не видела что случилось, потому что лежала в палате и пыталась освободиться. Вот и всё… — закончила девушка.

— Понятно. Ещё вопрос… Вас не удивило что этот Краузе, кстати, и ваш друг Гюнтер, так быстро пошли на поправку? — внезапно спросил красавчик, впившись в неё взглядом. Лаура с удивлением посмотрела на него и задумалась. Конечно, она не была врачом, только простой медсестрой, не слишком опытной… Но, пожалуй, в самом деле что-то быстро они поправились. Хотя… может, так оно и должно быть?

— Я же не врач, герр штурмбаннфюрер… — ответила девушка. — Если и так, то тут вам может больше помочь доктор Венцель.

Офицер снова внимательно посмотрел на неё и отвёл взгляд, напоследок окинув им её ноги под халатом.

— Что ж, больше у меня к вам нет вопросов, Лаура! — сказал он, убирая блокнот в карман и вставая. — Но есть предложение… Что скажете насчёт похода в ресторан после работы? — со своей широкой улыбкой спросил Шелленберг. Лаура тоже встала.

— Извините, герр штурмбаннфюрер, но у меня уже есть молодой человек! Если у вас больше нет вопросов, то мне пора работать. Фрау Кох не любит когда я сижу без дела. Всего вам хорошего и прощайте! — вежливо ответила девушка и вышла из палаты. Сегодня, после работы, она должна обязательно рассказать обо всём Гюнтеру! Возможно, это ему будет полезно..

Подмосковье. Учебный лагерь осназ НКВД.

24 апреля 1940 года.

Александр Самсонов.

— Здравствуйте, товарищи курсанты! — поздоровался с ними преподаватель Валерий Александрович, и получил дружный ответ. — Сегодня, как и обещал, поговорим о мятеже в Тамбовской области. Тема эта довольно болезненная для нас и партии, но подоплёку событий вы должны знать, чтобы понять причины и цели восставших!..