"Что, теперь, небось, довольны новой властью, которая вас грабит похлеще царских чиновников? Так вам и надо, свиньи! Не хотели воевать за царя, вот и получайте свою народную власть!" — со злорадством думал он.

Нет, он признавал что кое-что "красные" делали полезного: развивали промышленность, в том числе военную, проводили электрификацию, повышали грамотность… Но это были для него, так сказать, ложки мёда в бочке дегтя.

Впрочем, его злость выливалась и на царя, его генералов. Подумать только, каким слабовольным слюнтяем надо быть чтобы довести страну до ручки, а потом подписать отречение!? Вот уж правильно говорят, "Рыба гниёт с головы". И большинство генералов тоже оказались слабаками. А те, кто нашёл в себе силы и мужество попытаться спасти страну от красной заразы, Корнилов, Юденич, Врангель, Каппель и другие, не смогли это сделать. Эх, если бы в 17 году нашёлся хотя бы один верный, мужественный, авторитетный генерал или Великий князь, то история могла бы быть совсем другой! Но история не знает сослагательного наклонения, она такая какая есть и прошлое уже никак не изменишь. Значит, надо бороться за будущее.

…Тогда, после того как он, вместе со служанкой Машей, выбежал из полыхающего родного дома, в его сердце поселилась сначала детская обида и горечь. Потом, по мере взросления, это чувство переросло в настоящую ненависть к коммунистам. Порой она настолько захлёстывала его что приходилось сжимать зубы чтобы не ударить собеседника, восторженного радующегося новой жизни без царя и жандармов. Алексей научился скрывать свою ненависть, даже стал на людях хвалить лидеров "красных", хоть и ощущал при этом во рту противную горечь.

С того времени он так и продолжал жить с Машей у неё дома, представившись её родственником. Та пристроила его в советскую школу, которую он окончил, стараясь не высовываться и не ввязываться в споры. У него не было ни друзей ни, даже, товарищей, да он и не стремился к этому. Дома, наедине, Маша так и продолжала обращаться к нему "барчук", а позднее "Алексей Дмитриевич", что он воспринимал как само собой разумеющееся.

Когда ему исполнилось 14 лет, он внезапно обнаружил что его спасительница, оказывается, очень даже красивая женщина. Ему потребовалось ещё больше года, чтобы однажды осмелиться прийти к ней ночью в комнату и лечь рядом, дрожа от волнения. Во рту пересохло, он сам вспотел когда протянул руку и осторожно положил ей на тугую грудь. Она оказалась такой мягкой, что Алексей непроизвольно сжал её рукой, от чего Маша и проснулась. Спросонья она не поняла кто в комнате и заорала от испуга, но убедившись, что это всего лишь "барчук", улыбнулась и погладила его по голове.

— Я смотрю, вы уже становитесь мужчиной, Алексей Дмитриевич? — ласково улыбнулась она, глядя на его красное от смущения лицо. Он промолчал, не в силах ничего ответить, и уже подумывал уйти из комнаты, когда Маша мягко спросила:

— Вам нравится моя грудь?

Алексей молча кивнул, чувствуя как у него горят уши. Девушка, точнее, уже молодая женщина, улыбнулась и сказала:

— Если хотите, можете потрогать, Алексей Дмитриевич..

Не веря своим ушам, он посмотрел на неё и увидел ласковую улыбку на лице. Протянул руку и осторожно погладил её грудь. Между ног возникло напряжение и Алексей почувствовал как его член начал твердеть при виде голой женской красоты.

— Не бойтесь, можете крепче потрогать, она не растает… — тихо рассмеялась Маша. — И про вторую не забывайте!..

…Эта ночь запомнится ему навсегда. Он трогал её везде, а она говорила и показывала ему где и как женщине бывает приятнее всего. Учила как доставлять удовольствие себе и девушке. Первый раз он кончил от того что она просто взяла его член своей мягкой, тёплой рукой. Накатившее удовольствие едва не заставило его лишиться чувств. Боже, если бы он знал что ЭТО так здорово, то взял бы Машу ещё год назад. Сожаление о зря потерянном времени быстро схлынуло под напором новых впечатлений.

— Ничего, Алексей Дмитриевич, в первый раз у мужчин так часто бывает, не волнуйтесь… Сейчас отдохнёте и снова можно! — вытирая свою руку, успокаивала она его, видя что Алексей подавлен своей скороспелостью. И правда, во второй раз получилось уже намного лучше, он даже получил поощрение от Маши, которая сказала что "барчук" быстро учится и всё запоминает с первого раза. С тех пор, познавший удовольствие от секса, Алексей каждую ночь проводил с Машей, даже не пытаясь познакомиться с какой-нибудь другой девочкой его возраста. Да и зачем? Со своей спасительницей он получал всё что хотел, а кто его знает что за девки могли ему встретиться? Маша тоже была довольна регулярным сексом после долгого воздержания и охотно позволяла ему всё что хотелось обуреваемому гормонами подростку. Уже через месяц она охала и стонала под ним от удовольствия, а потом смеялась, говоря, что научила на свою голову, теперь спасения от него нет.

От такого неожиданного удовольствия его жгучая ненависть даже слегка приутихла. Он сытый, рядом молодая, красивая, доступная женщина… Да, жизнь не сахар, но и не самая плохая. Но тут судьба снова грубо макнула его лицом в грязь.

Маша стала объектом сексуального преследования со стороны одного советского чинуши из горкома. Встретив её на улице, он попытался познакомиться, получил вежливый отказ, но не успокоился. Решив, что власть даёт ему право делать с людьми всё что угодно, он выяснил где жили они с Машей и в один, отнюдь не прекрасный день, заявился в гости с бутылкой водки и нехитрой закуской. Сам чинуша, как потом узнал Алексей из газеты, был женат и с детьми. Да и внешность у него была не ахти… Полный, с одутловатым лицом, залысинами, но с непомерной самоуверенностью и руководящей должностью. Все попытки выпроводить его у Маши провалились, Алексей, сидя в соседней комнате, слышал как она умоляла его уйти. Но, уже крепко поддатый урод, цеплялся за неё своими пальцами-сосисками, требуя не рыпаться, иначе он напишет бумагу где скажет что она контрреволюционная шпионка и её расстреляют, как и этого щенка в другой комнате.

Он не помнил момент когда в его руке оказался самодельный нож, который нашёл несколько дней назад недалеко от дома. Сознание вернулось к нему, когда Алексей, весь в крови, стоял над трупом горкомовца, который уже содрогался в мелкой агонии. Его толстое лицо с широко раскрытыми глазами, которые смотрели на него а потом закрылись навсегда..

Вместе с Машей они быстро покидали в мешок свои пожитки, выбежали из дома и рванули на вокзал. Через несколько недель добрались до Поволжья, в небольшой городок, где и решили обосноваться. От Петербурга-Ленинграда было уже далеко, хватит бежать.

И потянулась у них новая жизнь. Сначала они почти не выходили из дома, опасаясь преследования, но время шло, никто за ними не приходил и Алексей слегка расслабился. Именно тогда у него появилась так называемая чуйка, которая, впоследствии, часто спасала его от неприятностей. Он устроился на МТС механиком, люди его ценили, поскольку он не пил, в отличие от множества других работников. Так прошло несколько лет.

Алексей так и не смог узнать конкретно, как и почему так случилось. Просто Маша пошла в магазин и вдруг пропала. Больше он её не видел..

Москва.

Залесский Алексей Дмитриевич. Воспоминания о прошлом.

…Прождав Машу несколько часов, он вышел на улицу и начал спрашивать всех кто мог её видеть. Городок был небольшой, многие друг друга знали. Поэтому уже скоро он наткнулся на пару школьников, которые видели как к похожей на Машу женщине, подошли два милиционера и, после короткой беседы, взяв её под руки, повели в отделение. Алексей бросился туда. Но разговор с дежурным ничего не дал. Да, приводили какую-то женщину, но он не приглядывался к ней. После допроса её куда-то увезли.

Он остался возле здания, ожидая когда вернётся тот кто отвозил его Машу, но до самой ночи никого не было. Алексей готов был убить всех милиционеров в здании, но понимал что не сможет этого физически. Более того, это было бесполезно, ведь он не смог бы освободить её. Голодный и клокочущий от ярости, он вернулся домой. Твари! Скоты! Мало того что они отняли у него мать, страну, так ещё лишили последнего близкого человека, оставшегося у него. Алексей понял бы, арестуй они его самого, в конце концов, он убил одного из них, это было бы хоть немного похоже на справедливость… Но Маша!! Она же не сделала никому ничего плохого, суки!!! Просто жила!!! За что?!