— Я его не приглашала! — чуть не закричала Мария. Она, не отрываясь, допила шампанское и тут же взяла новое. — Он сам пришёл, самовольно! Сказал, что хочет отметить у меня день рождения фюрера и просто поговорить с Ребеккой. Я подозреваю, что он может её заставить сделать… то что ей не хочется! Я не могла его выгнать, понимаешь?! — закончила она, осторожно вытирая глаза неведомо откуда взявшимся платочком.

Вот какие тут дела творятся, за внешней дворянской благопристойностью. И что теперь делать? Определённо, надо ставить эту зарвавшуюся скотину на место. Интересно, как? Вседозволенность никогда не доводит до добра.

— Стой здесь! — властно проговорил он. — Я сейчас что-нибудь придумаю! — С этими словами он направился в сторону, куда исчезли граф с Ребеккой. Краем глаза он заметил удивлённые и непонимающие лица сестёр, которые смотрели на него.

— Гюнтер, не надо! — раздался сзади умоляющий голос баронессы. — Ты всё равно ничего не сможешь сделать! Граф говорил что всегда получает то что хочет и никогда не проигрывает!

Он обернулся к ней и улыбнулся. Должно быть, его улыбка была довольно страшной, потому что Мария испуганно поднесла руку ко рту.

— Есть такое выражение, Мария… «Никогда не говори никогда!» Сегодня он получит то что давно заслужил.

Гюнтер твёрдым шагом шёл по коридору, заглядывая во все комнаты. Ни графа ни Ребекки не было. В голове словно застыл холод. Он отчётливо понимал что, скорее всего, делает сейчас большую ошибку. Вступается за какую-то, в сущности, постороннюю женщину. Да, красивую… да, весёлую, умную, богатую… да, лучшую подругу Марии. Если он сделает то что хочет, то получит во враги графа, жестокого, мстительного и обладающего связями вплоть до «наци № 4» в Рейхе. Несомненно, тот попытается расправиться с ним, а если не сможет, попросит помощи у Гиммлера. В результате, Гюнтер получит дополнительные, совершенно ненужные проблемы, которые могут отразиться и на других его женщинах, не говоря уже о его главной задаче. Стоит ли игра свеч? Хороший вопрос..

А что с другой стороны? Допустим, он ничего не сделает и просто вернётся назад, сказав Марии что не нашёл их. Тогда эта высокородная мразь просто съест, в переносном смысле, эту Ребекку. А потом? Кто даст гарантии что то же самое не случится с баронессой? Надеяться на дурацкий «авось», как любят делать русские? И ведь этот урод не остановится сам. Он будет продолжать давить всех кого только сможет, пользуясь "крышей" главы СС. Да, возможно, когда-нибудь, найдётся тот или та, кто сможет найти на него управу, но когда это будет? И будет ли? И это не считая того что сам Гюнтер с удовольствием разделал бы его как Бог черепаху. В том числе и за тот инцидент в коридоре. К тому же, если всё получится, баронесса будет ему ещё больше благодарна. Да и графиня тоже.

Гюнтер глубоко вздохнул. Нет, бегать от проблем и трудностей не дело. Появилась? — Надо решать. Говорят, не трогай дерьмо чтобы не воняло. Интересно, какой кретин придумал такое? Ага, куда лучше однажды наступить на него, потеряв осторожность? Нет, намного правильней взять лопату и выкинуть дерьмо туда где оно и должно находиться! Кстати, а это идея…

Наконец, почти в самом конце коридора, послышались громкие голоса. Звуки музыки сюда не долетали и с каждым шагом Гюнтер слышал всё лучше.

… — Оставьте меня, граф! Я вам уже много раз говорила, у нас с вами больше нет ничего общего! — слышался раздражённый голос Ребекки. — Теперь я прекрасно понимаю кто вы такой и у меня нет ни малейшего желания с вами общаться! Отпустите же!

— Прекратите, Ребекка! — ответил ей глумливый мужской голос. — Неужели вы забыли что мне шептали по ночам? Напомнить?

— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне, мерзавец?! Немедленно отпустите меня или я не посмотрю что мы аристократы и..

— И что? — самоуверенно засмеялся мужчина. — И ничего! Всё, хватит тут делать из себя девственницу! Я отлично знаю, что тебе было хорошо со мной! Поэтому в последний раз предлагаю забыть этот досадный инцидент и снова слиться в объятиях! Например, вот этот диванчик очень даже подойдёт, как считаешь? — его смех раздался на всю комнату, заставив Гюнтера ускорить шаг.

— Хорошо!? — вдруг презрительно рассмеялась графиня. — Какой же вы самоуверенный дурак! Я отлично знаю, что вам нужна не я, а моё состояние!

— Ну, одно другому не помешает! — усмехнулся мужчина.

— Хотите правду, граф? Тогда слушайте! За все случаи что у нас с вами были, догадайтесь, сколько раз мне было хорошо с вами? — раздался торжествующий голос Ребекки.

— Ты думаешь, я считал? — удивился граф. — Насколько я помню ты каждый раз говорила что тебе хорошо со мной. Так что..

— Я врала вам, граф! — ответил ему гордый голос Ребекки. — Ни разу!! Поняли? Ни-ра-зу!! — отчеканила она.

— Что значит, «ни разу»? — спросил уязвлённый мужчина.

Гюнтер, тем временем, подошёл к двери и стоял, готовый ворваться, если мужчина потеряет выдержку.

— То и значит, граф. Я каждый раз была вынуждена стонать, охать, ахать, вести себя как какая-то дешёвая проститутка в борделе, чтобы только не обидеть вас! Чтобы вы чувствовали себя довольным и полагали что являетесь настоящим мужчиной! Только вот что я вам скажу, граф Шверин — вы не только не настоящий мужчина, вы вообще НЕ МУЖ-ЧИ-НА!!! — буквально по слогам выкрикнула она.

Настало продолжительное молчание. Гюнтер осторожно заглянул в комнату и увидел как аристократ, покачиваясь, стоит перед зажатой в угол Ребеккой и, потрясённо, смотрит на неё.

— Ты… ты что говоришь, тварь? — начал он, сжимая кулаки. — Да как ты смеешь, шлюха..

— Что, не нравится правда? — усмехнулась графиня. Глаза её сверкали от гнева и торжества. Гюнтер любовался ею, поистине, некоторые женщины в гневе очень сексуальны. — А что вы ожидали, граф? Повозиться, подёргаться на мне пять минут, а потом всё? Да я даже возбуждаться не успевала, идиот вы этакий! Вы даже не пытались меня поласкать! Быстрее задрать платье и засунуть свой маленький… отросток? Как же я вас презираю! Убирайтесь отсюда пока я не позвала слуг! — выкрикнула она дрожащим от ярости голосом и указала пальцем на дверь.

Граф Шверин, выслушав этот монолог, оскалился и медленно пошёл к ней, расстёгивая свои брюки. В глазах графини мелькнул страх, она вскрикнула и попыталась прорваться вдоль стенки но мужчина, прыгнув, схватил её и начал рвать на ней платье, рыча от бешенства:

— Ах ты, шлюха! Ты всё врёшь, сука!! Ты всё выдумала, мразь! Сейчас я тебе покажу, подлая тварь, что такое настоящий мужчина! Ты у меня так сосать будешь что все проститутки Берлина завидовать станут!..

— Отпусти, сволочь! На помощь, помогите!! — закричала женщина, пытаясь вырваться и укусив графа за руку, которой он хотел заткнуть ей рот. Гюнтер, не медля ни секунды, ворвался внутрь и тут же прыгнул к парочке. Глаза Ребекки, увидевшей его, сверкнули радостью, она хотела что-то крикнуть, но как раз в этот момент обезумевший от ярости граф ударил её кулаком в живот и женщина, поперхнувшись и согнувшись от боли, повалилась на пол.

От такого поступка аристократа, Гюнтер почувствовал что все его тормоза слетают, а голову наполняет туман ярости. Примерно такое же состояние у него было когда они с Алексом заступились перед мигрантами за женщину. Абсолютное чувство правоты и полное равнодушие перед последствиями.

Не успел граф обернуться как Гюнтер со всей силы ударил его каблуком сапога в спину. Тот с грохотом влетел в тумбочку у стены и снёс её своим телом, навалившись сверху. Но, видимо, опьянение снизило болевое ощущение потому что урод сразу начал подниматься. Утвердившись на ногах, он посмотрел на него и прохрипел:

— Ты!?

— Я! — ответил Гюнтер и быстро пошёл к графу. Тот оказался не робкого десятка и не чуждался забав английских аристократов в виде бокса. Он, несмотря на опьянение, принял подобие боксёрской стойки и пошёл ему навстречу. Они встретились и Гюнтер, увернувшись от очевидного правого хука, пробил ему свой по челюсти. Его голова откинулась, и он сам пошатнулся. Разъярённый Гюнтер добавил ему левой рукой по животу, а когда тот согнулся, пытаясь вдохнуть воздух в лёгкие, с удовольствием пробил ему ногой в пах. Не по-мужски? Ах как жаль что ему плевать! Этот чмошник пытался изнасиловать женщину, к тому же подругу его Марии! Да за это можно вообще раздавить его яйца сапогами, чтобы он не плодил потомство таких же сволочей.