Женя немного удивилась, что нотариус оказался степенным седовласым и далеко за пятьдесят. По голосу она нарисовала совсем другой образ — моложе и живее. Но так даже лучше. Осанистый мужчина своими неторопливыми движениями и спокойной мимикой внушал доверие.

Когда приглашённые заняли указанные им места, Евгения снова поймала на себе взгляд Тамары. Только теперь Женя заметила, как та нервничает. У неё даже ладони вспотели, и лицо стало бледным от внутренних терзаний. Видимо, опасается неожиданных сюрпризов. Побаивается, что супруг основные активы оставил не ей.

Однако когда нотариус начал зачитывать документ, с каждым произнесённым им словом Тамара всё больше приободрялась. Объект за объектом оказывался отписанным супруге или дочери. Масштабы впечатляли. В компании, конечно, все знали, что у босса завидное состояние, но Женя даже не подозревала насколько. Обоим: и Тамаре, и Лизе хватит до конца дней жить беспечно, прожигая щедрое наследство Кольцова. А что они поступят именно так, Евгения не сомневалась. Обе были совершенно беспомощны и безынициативны, и вряд ли займутся приумножением капитала. Тамара уже настолько привыкла бездельничать, что даже пытаться не будет. Да и у Лизы, несмотря на юный возраст, напрочь отсутствовало желание чего-то достичь. Она с детства знала, что никогда ни в чём не будет нуждаться. Видимо, это и убило в ней целеустремлённость.

У Евгении всё было с точностью до наоборот. Она ребёнком поняла, что ничто и никогда не упадёт ей с неба просто так. Отец рано ушёл из жизни, и матери пришлось одной поднимать Женю на ноги. Она быстро привыкла к мысли, что если чего-то хочет, то этого нужно добиваться, рассчитывая только на себя. Наверно именно поэтому, когда Евгения узнала, что упомянута в завещании босса, она ни на секунду не допустила, что он оставил ей что-то особо ценное. С неба ничего не падает, а тем более богатство. По крайней мере, не в Женином случае.

Нотариус, наконец, закончил перечислять, какие объекты отошли вдове и дочери Кольцова, и перешёл к следующей наследнице.

— Евгения, вам завещан загородный дом, общей площадью 60 квадратных метров, расположенный в деревне Николаевка, по адресу…

Женя ушам не поверила. Дом? Сознание упорно пыталось отыскать подвох. Целый дом? Почему дом? С какой стати? Нет, ну 60 квадратов — это конечно не особняк, скорее дача, да и расположен у чёрта на куличках. Но всё равно, если его продать, сумма получится немаленькая. Что Кольцов этим хотел сказать?

— У Вячеслава был дом в Николаевке? — со смесью удивления и недовольства переспросила вдова.

— Да, — кивнул нотариус. — Приобретён ещё до вступления в брак, так что Кольцов являлся его единственным собственником.

Женя поймала на себе едкий взгляд Тамары. Но видно было, что бросила она его так, для проформы. Вдова уже конечно прикинула приблизительную стоимость объекта. Это были копейки по сравнению с тем, что получила сама.

Однако для Евгении дом, пусть не такой и большой, казался целым состоянием. Она сидела ошарашенная поступком Кольцова и пыталась разгадать скрытый смысл. А то, что этот смысл должен быть, она не сомневалась. Женя не замечала за боссом склонность к спонтанным необдуманным действиям. Хоть Кольцов и любил экстрим, с логикой у него всё было в порядке. И уж если он отписал дом Евгении, значит, на то были какие-то веские причины.

Нотариус приступил к чтению последнего пункта завещания, который касался Максима. Ему Кольцов назначил небольшое ежемесячное содержание. Сумма совсем скромная, но на такие деньги вполне можно прожить.

Максим слушал нотариуса, сжав зубы. Не ожидал, что последний плевок отца окажется таким болезненным. Назначить содержание — что можно было придумать более унизительное? Хотел лишний раз подчеркнуть, какое ничтожество его сын?

Зачем Макс, вообще, приехал на оглашение? На что надеялся? Полагал, что отец перед самой смертью всё ж таки понял, как был не прав? Глупо, конечно, но такая мысль действительно проскочила. Нотариус в телефонном разговоре обмолвился, что Кольцов переписал завещание перед поездкой в Африку — как чувствовал, чем закончится очередной экстрим. И в этом новом варианте документа появилось имя Максима. Это и вселило надежду, что отец таки признал свою ошибку. Но, выходит, напротив, старик лишний раз хотел подчеркнуть, что презирает сына.

Максу казалось, он уже начал забывать горечь событий двухлетней давности, но сегодня неожиданно старая боль вернулась. Всё та же досада: почему отец поверил любовнице, а не сыну? Почему?

Карина давно начала свою игру на два фронта. Постоянно посылала двусмысленные намёки, которые со временем переросли в откровенные попытки затащить в постель. Макс старался деликатно её отфутболить. Красивая малышка, неглупая, но не в его вкусе. Да и не хотелось соперничества с отцом. Они и так по жизни постоянно соревновались. Максиму не нравились эти негласные состязания. Инициатором выступал родитель. Постоянно провоцировал, поддевал, подтрунивал, постоянно находил повод заставить помериться силами. Иногда Максу казалось, что старик просто ревнует его молодости. Не может смириться, что сын наступает на пятки.

В деловой хватке отец начал проигрывать Максиму давно. Уже лет пять, как младшему Кольцову лучше удавалось просчитать ситуацию, сделать более точные прогнозы, наметить более взвешенные шаги. Партнёры в открытую говорили, что предпочитают работать с Максом. Отца это злило, но он тешил себя мыслью, что зато на любовном фронте ему нет равных. Именно эта вера в свою неотразимость для женщин помешала ему разглядеть свою любовницу получше, понять, что ею движет. Максим намекал, что Карина использует отца. Затеяла какую-то игру. Но разве старик послушал?

Нет. Он больше поверил грязному досье, сфабрикованному мулаткой. Для чего она это сделала? С какой целью подставила Максима? Зачем убедила отца, что Макс домогался её? В каких ещё смертных грехах обвиняла? Растрата, подлог, воровство, промышленный шпионаж? Это же всё должно было быть шито белыми нитками. И как только отец купился? Или Карина наняла профессионалов по подставам и те тонко сделали работу? Максим ведь даже не видел, что было в том чёртовом досье. Отец не посчитал нужным показать. Он даже разговаривать не стал.

Да, хорошо его Карина обработала. Видимо, строила далеко идущие планы. Хотела стать для Кольцова номером один во всём. Хотела, чтобы империя, построенная им, в итоге досталась ей. Если так, то у Карины её затея вышла только наполовину. Одного конкурента ей удалось убрать с дороги. Макса она уничтожила. Во всяком случае, в глазах отца. Но стать наследницей корпорации, тем не менее, не получилось. Карина, вообще, не упомянута в завещании. Там фигурирует другая.

Это, по правде говоря, стало для Максима полной неожиданностью. Как так получилось, что основная претендентка на трон, оказалась не у дел? Выходит, пока Макса не было, отец успел закрутить с другой? Забавно, как этой малышке удалось переиграть прожжённую Карину? Та ведь должна была вцепиться в отца зубами и когтями. Хотя Максим догадывался, чем взяла Евгения. На самом деле он давно обратил на неё внимание. У неё была запоминающаяся внешность. Не такая обложечно-модельная красота как у Карины. Другая. Эксклюзивная. Для того, кто умеет заметить настоящее, идущее изнутри, неподдельное, трепетное. Отец, как тонкий ценитель женщин, видимо, тоже разглядел это. Он всегда входил в азарт от всего необычного.

Но почему он оставил Евгении дом? По Кольцовским меркам это не очень-то щедро, особенно учитывая габариты и расположение объекта. Сколько стоит постройка в умирающей деревне? Копейки. Уж мог бы отписать той, что скрашивала ночи, что-то более ценное, или уж не упоминал бы её в завещании совсем. Вообще, об этом доме Максим раньше не слышал. Отец никогда не рассказывал, что имеет недвижимость в Николаевке. Было что-то странное во всей этой истории с Евгенией и её наследством, и Макс почувствовал жгучее желание разобраться в ситуации.