Макс соображал с молниеносной быстротой. Человек явно обращается к нему. Принял за какого-то Августа. Если только у мужчины нет сильного дефекта зрения, то выходит, Макс и этот Август похожи. Тот самый двойник? Скорее всего.

— Да. Чуть позже зайду, — бросил Максим, как можно непринуждённей.

Ответ мужчину удовлетворил. Он вежливо кивнул и скрылся за одной из дверей. Отлично. Если заметит кто-то ещё можно и дальше прикидываться Августом. Лишь бы не встретиться с ним самим. Хотя, вообще-то, Макс не отказался бы заглянуть в глаза подлецу, который воспользовавшись сходством, позволил себе вольности по отношению к Евгении, за которые сильно хотелось врезать. Неужели не било по самолюбию и чувству собственного достоинства, что девушка, которую держал в объятиях, называла его чужим именем? Кто он, вообще, этот Август? Не хотелось, чтобы такой скользкий тип оказался братом-близнецом. Но логика подсказывала, что так и есть. Макс даже догадывался, почему ему дали имя, совпадающее с названием летнего месяца. Максим, если верить отцу, появился на свет 31 июля, перед полуночью. А брат, возможно, родился несколькими минутами позже, то есть уже в августе.

Санди пристроил свечку на стол, а затем, как догадалась Женя, начал собирать нехитрый ужин. Достал откуда-то овощ, напоминающий репу. Нарезал ломтями. Нашёлся у него и кусок хлеба, который он разломил пополам.

Евгения наблюдала за действиями парня с чувством, неподобающим обстоятельствам. Ей было жаль Санди. Стокгольмский синдром, что ли? Как можно сопереживать тому, кто час назад пытался тебя ограбить? Но с другой стороны, если бы Санди не спрятал от стражников, Женя бы сейчас уже находилась в куда менее приятном месте.

Хотя назвать уютным сырой подвал, который, по всему видно, служил парню домом, язык бы не повернулся. Единственное крохотное окно где-то под потолком, наверно, даже днём не особо пропускало свет. Из мебели только стол. Стульями служили поставленные на попа ящики.

— Садись, — пригласил Санди, показывая на один из них.

Женя воспользовалась предложением только по одной причине — ноги ужасно ныли и подкашивались. Однако есть не собиралась. Догадывалась, каким способом добыты продукты.

Хозяин подвала, дождавшись, когда гостья займёт место за столом, пододвинул поближе её порцию, а сам набросился на свою. Ел быстро и жадно, удивлённо поглядывая на Женю. И она тоже смотрела на него. Смотрела и не понимала, что за странный мир этот Парадайз. Почему он ломает людей, корёжит, выворачивает, сминает? Зачем они перебираются сюда? Что такого распрекрасного тут надеются найти?

— Ты чего не ешь? — в бирюзовых глазах проскочила искренняя обеспокоенность.

— Санди, почему ты это делаешь? — вместо того, чтобы отвечать, спросила Женя.

— Что? — он сделал вид, будто не понял.

— Ты же был учителем, Санди.

Евгения почувствовала, как собеседнику сделалось больно. Он отвёл взгляд.

— Откуда ты знаешь?

— Этель рассказала.

Санди резко вскочил.

— Когда ты её видела? Где?

Он схватил Женю за плечи. Сдавил так, что ей передались его страх, отчаяние, тоска, нестерпимая горечь вины и жуткое непреодолимое желание немедленно узнать, что с любимой.

Евгения начала рассказывать. История заняла не меньше получаса. С каждым словом Санди становился всё мрачней.

— Этель очень верила в меня, — горько выдохнул он, когда Женя поведала всё, что знала, — а я подвёл. Это она раздобыла денег для того, чтобы переместиться сюда. Их хватало только на одного. Мы решили, что кто-то станет первопроходцем. Освоится здесь и поможет перебраться другому. Этель сказала: «Будь первым. Ты умнее, ты точно переиграешь Судьбу».

Санди замолчал. Опёрся локтями на стол и зарылся руками в волосы.

— Я проиграл подчистую, — он болезненно сжал кулаки. — Попался в первую же ловушку. Сделал не ту ставку. Выбрал не ту судьбу. Мог ли я дать любимой знать о себе, когда понял, что моя доля быть в самом низу. Добывать на хлеб, отбирая деньги у припозднившихся богатых дамочек.

Женя покачала головой.

— Что за правила в этом дурацком мире? Разве переиграть нельзя? Разве нельзя попытаться стать кем-то другим?

— Бесполезно. Выбор даётся только раз. Теперь что бы я ни делал, результат будет один.

— Зачем вы вообще решили сюда, в этот распрекрасный Парадайз, податься? — Жене было до чёртиков обидно за Санди.

— Теперь жалею. Но тогда казалось, другого выхода нет. Тогда казалось, что в своём мире мы точно никогда не сможем быть вместе. Отец Этель пытался сосватать её богатому старику. Моё предложение он даже рассматривать бы не стал. Я бы не смог оплатить его долги. Да и не могли мы с Этель открыть свою связь. Если бы узнали, что у меня отношения с собственной ученицей, уволили бы с позором.

Женя слушала исповедь Санди с горечью. Ей казалось, он проиграл Судьбе ещё до того, как попал в Парадайз — тогда, когда смирился, что бороться за любимую бесполезно и спасение одно — побег туда, где ведутся азартные игры на собственную судьбу.

— Надеюсь, хотя бы Этель переиграет эту подлую Особу. Надеюсь, встретит тут своё счастье.

Несколько минут блужданий по коридорам особняка дали понять, что найти в этом лабиринте апартаменты Евгении будет сложно. Скорее, Макс нарвётся на кого-то из хозяев. И ещё не факт, что его примут за Августа. А выдавать своё присутствие пока очень не хотелось.

Максим решил попробовать исследовать дом не изнутри, а снаружи. Так безопасней. Он легко вычислит комнату Жени, если там горит хотя бы слабенький свет.

На улице было приятно свежо. Воздух влажный, наполненный ароматами ночной природы. Макса почти не удивило, как красива и ухожена территория вокруг особняка. Кто бы сомневался, что Кольцов постарается сделать роскошным и необычным, всё, что его окружает.

С неба лился необычный бирюзово-фиолетовый свет. Макс знал из записей отца об этой особенности Парадайза. Но любоваться не было времени. Может, когда-нибудь потом выдастся случай побывать здесь просто в качестве туриста и поглазеть на местные достопримечательности, но пока цель иная.

Чтобы обойти особняк по периметру, потребовалось около четверти часа. В некоторых окнах горел свет, и жалюзи не были опущены, что позволяло рассмотреть интерьер. Макс пристально вглядывался, но не находил той огромной кровати под невесомым балдахином, которую видел на экране.

Он сделал ещё один круг, но ничего нового не обнаружил. Пришлось признать, что единственный результат, который дала разведка боем — это определить, какие комнаты можно отбросить для дальнейших исследований. Было ещё одно наблюдение, но вряд ли оно пригодится. Макс заметил, что мужчина с длинными волосами, стянутыми в хвост, который повстречался в коридоре, не спит. Сидит в одной из комнат над бумагами. Судя по скромной обстановке его апартаментов, он явно не являлся членом семьи. Больше был похож на слугу высокого ранга — возможно, управляющий.

Макс присел на неприметную скамейку неподалёку от особняка, чтобы обдумать дальнейший план действий. Дожидаться ли утра, когда обитатели дома проснуться, поднимут жалюзи, и можно будет снова попытаться вычислить комнату Жени, обойдя особняк снаружи? Или вернуться внутрь и продолжить поиски прямо сейчас? Второй вариант нравился больше. Не хотелось откладывать операцию на несколько часов. Но как искать Евгению? Заходить в каждую комнату? Спорная идея.

Откуда-то издалека донёсся раскат грома. Только грозы не хватало. Макс взглянул на небо. Ещё пару минут назад оно было затянуто кружевом лёгких облачков, но теперь со всех сторон надвигались тёмные тяжёлые тучи. Росчерк молнии причудливой ломанной вспыхнул над деревьями, чтобы окончательно убедить — действительно приближается ненастье. Буквально через минуту с неба уже сыпались капли, крупные и холодные.

Макс поднялся со скамьи и направился к особняку. Внезапно нагрянувшая гроза помогла ему придумать, как действовать дальше.