Но всё это было совершенно неважно. Главное — её Макс здесь. Она схватила маркер, какой в Парадайзе использовали для визирования бумаг, готовясь подписать документ. Но в последний момент рука дрогнула. В голове с издевательской чёткостью прозвучали слова Софии: «Один тебя уже купил, другой попытается выкупить. Не продавайся никому».

Не было сомнений, что предсказательница имела в виду именно этот момент. Но почему она дала такой дурацкий совет? Почему Жене нельзя довериться Максу? Кому же ещё, если не ему?

Она смотрела то на документ, то на мужчину в долгополой шляпе. Он улыбался ободряюще, но Евгения никак не могла решиться поставить подпись. Один раз она уже пренебрегла советом Софии, и закончилось это плачевно. Ведь та ясно говорила, что одна из женщин, что находится рядом с Женей, предаст, и нужно быть осторожной. Если бы восприняла слова менталистки всерьёз, возможно предательства удалось бы избежать. Не будет ли глупо снова ослушаться наставлений Софии?

Не будет. Женя готова была действовать вопреки. Если бы не одно но. Что если парень, который пришёл выкупить, всё-таки не Макс?

Нужно заглянуть в глаза. Там Евгения прочтёт ответ. Но мужчина упорно прятался за полями шляпы. Тогда взгляд переместился на руки, скрещённые на груди. Мороз пробежал по коже — перед Евгенией не Макс. Она хорошо помнила его крепкие, накачанные предплечья. Невольно обратила на них внимание во время разговора в скверике возле конторы нотариуса. Чувствовалось, что в последнее время Максиму пришлось выполнять много тяжёлой работы. Его кожа загорела и загрубела. Но у человека в шляпе были другие руки — более холёные. Этому мужчине точно никогда не приходилось добывать себе на кусок хлеба физическим трудом.

Маркер выпал из рук и покатился по полу, чтобы остановится возле парня в шляпе. Тот поднял голову, и Женя увидела глаза. Уловила досаду и раздражение. Макс тоже иногда злился. Но взгляд его при этом вспыхивал по-другому. В нём было больше огня, больше жизни.

— Я не желаю, чтобы этот господин взял меня на поруки, — сказала Евгения, обращаясь к юристу.

— Как не желаете? — удивился тот. И словно малому дитю разжевал: — Но тогда уже завтра вас отправят в Тортур.

— Я в курсе, — устало выдохнула Женя.

Наверно, как только окажется в камере, она горько пожалеет о своём решении. Да и Эля будет причитать и вздыхать, что Евгения не воспользовалась таким прекрасным шансом спастись. Но это будет потом. Сейчас, в данную секунду, решение казалось верным. Женя не продалась никому. Ни-ко-му. Ни Князю, ни его сыну, который не погнушался уже второй раз прикинуться другим человеком, чтобы попытаться чего-то добиться от Евгении.

Макс мчался в машине по центральной магистрали с такой скоростью, какую только мог выжать из своего экзотического транспортного средства. Догнал автомобиль Августа, когда тот сворачивал на одну из боковых улочек. Дальше, старался действовать осторожно, держался на приличном расстоянии. Не хотелось раньше времени выдать своё присутствие. И хотя желание поговорить с братом напрямую и выяснить всё глаза в глаза, было огромным, но интуиция подсказывала, что лучше повременить — сначала выяснить, где Женя. Нельзя доверять человеку, который однажды воспользовался чужим именем и сходством с Максом, чтобы повести себя подленько по отношению к девушке.

Август припарковал машину возле небольшого здания с яркой вывеской «Парикмахерская», выскочил из машины и зашёл внутрь. Максим почувствовал разочарование. Он был убеждён, что брат выведет его напрямую к Евгении, а, оказалось, тот просто ехал подстричься?

Как бы то ни было, наблюдение решил продолжить. И не зря. Через несколько минут Август вышел наружу преображённый. Причёска осталась той же, зато исчезла седая прядь. Не нужно было обладать особыми детективными способностями, чтобы догадаться, зачем брату понадобилось красить волосы — хотел убрать деталь, которая резко отличала его от Максима. Для чего или, вернее, для кого он это сделал, тоже сомнений не вызывало. Собирается снова предстать перед Женей в образе другого парня. Затевается какая-то мерзкая игра, цель которой Макс надеялся выяснить, продолжая слежку.

Из парикмахерской Август заехал в магазинчик головных уборов, где обзавёлся широкополой шляпой. А затем направился в другую часть города, убогую и невзрачную. Автомобиль остановился возле серого здания, большая часть окон которого было зарешёчено. Тюрьма? В груди заныло. Неужели Женю держат здесь?

После того, как Август зашёл внутрь, Макс вылез из своей машины, которую припарковал, возле соседнего строения. Чтобы разработать дальнейший план действий, нужна была информация. Хорошо бы попался какой-нибудь словоохотливый прохожий, который бы ответил на пару вопросов: что это за заведение, почему на окнах решётки, кого там держат, и главное — как можно оттуда выбраться. Но на улице, как назло, было немноголюдно. Погода испортилась — накрапывал дождь, который грозился вот-вот превратиться в ливень.

Максим попробовал расспросить спешившую куда-то женщину в замызганном платке, но та шарахнулась испуганно в сторону, как только услышала первый вопрос. Старик в прохудившемся плаще, появившийся из подворотни, поговорить не отказался, но стал требовать денег за информацию. Стоило Максу заикнуться, что денег у него нет, мужчина растаял в воздухе, будто его и не было.

В ожидании новых жертв Максим занял наблюдательную позицию — под козырьком соседнего дома. Но дождь припустил сильнее, и улица будто вымерла. Прошло около двадцати минут безрезультатных попыток разговорить редких прохожих. Они все относились с опаской, смотрели как на ненормального, или же в лучшем случае требовали денег. Макс уже начал отчаиваться, что найдется желающий выдать ему нужную информацию, как вдруг увидел, что из здания с зарешёченными окнами выходят двое: мужчина в чёрной униформе, скорее всего, представитель местных органов правопорядка, и женщина с длинными тёмными волосами, сплетёнными в небрежную косу. Парочка вела себя очень странно. Они не обращали внимание на дождь. Отойдя на несколько метров от строения, мужчина порывисто и грубо притянул женщину к себе и спросил с напускной строгостью:

— Ну, надеюсь, усвоила урок? Надеюсь, пара деньков в этом милом местечке пошла тебе на пользу? Теперь будешь паинькой?

— Не дождёшься, — дерзко ответила его спутница. — Для меня нары — это почти что Канары.

— Канары? — не понял мужчина.

— Угу, — усмехнулась та.

Он ещё теснее прижал её к себе.

— Как же я соскучился, — прорычал, задыхаясь то ли от злости, то ли от избытка других чувств, и принялся жадно целовать.

Максим не мог понять странного диалога, но одно из слов, вылетевшее из уст женщины, резануло слух и одновременно вселило надежду. «Канары». Кто может знать название популярного земного курорта, как не тот, кто жил когда-то на Земле? Неужели Максу удалось найти земляка в этом чужом враждебном Парадайзе?

После отказа подписывать бумаги Евгению вернули в камеру. Там поджидал неприятный сюрприз — Эли не было. Она предупреждала, что помирилась с мужем и скоро её выпустят, но Женя надеялась, они успеют попрощаться.

Тоска сдавила сердце. Даже рассказать некому о том, что опять отказалась от взятия на поруки. Эльвира бы поддержала, нашла слова, которые вселили хоть крохотную надежду. Сначала бы, конечно, начала причитать, что Женя сглупила, но потом прижала бы к себе и горячо шептала, что Евгения всё сделала правильно и скоро появится он — свет в конце тоннеля.

Однако Эли не было. Никто не обнимал, никто ничего не шептал. Полная тишина. Только звук дождя, монотонно барабанящего по стеклу. Безнадёга.

Август выскочил из здания тюрьмы и направился к машине, маневрируя между лужами. Оказывается, пока он находился внутри, мелкий дождь превратился в настоящий ливень. Противная холодная влага успела изрядно промочить одежду за те несколько секунд, которые потребовались, чтобы добежать до автомобиля. Август чувствовал жуткую досаду. Не на природную стихию, конечно. Она лишь добавляла раздражения. Злило то, что не получилось взять Евгению на поруки. И самое неприятное заключалось в том, что она догадалась: Август — это Август, а не Макс. И как спрашивается? Он же закрасил седую прядь, стал практически неотличим. Хотя кого он обманывает? Дело ведь не в цвете волос. Они с братом отличаются как небо и земля. Разве нет? Разве Максим не лучше Августа во всём. Разве могла Евгения их перепутать?