Полурослики — не такие. Воевать они не приспособлены, да даже и захоти они это сделать — шансов, с их ростом, короткими руками, слабыми мышцами, у них немного. Вот и приходится им уходить с земли, на которой их предки жили сотни и тысячи лет, уходит в буквальном смысле слова в никуда. Никто их не ждет. Никому они не нужны.

Идут полурослики, чтобы постепенно рассеиваться, теряться, растворяться среди остальных рас. Наниматься за гроши, в батраки, в подсобные рабочие, в мусорщики… Голодая, потому что больших денег им не заплатят, и вымирая. Для того, чтобы на их место пришли новые полурослики.

В принципе, Рогиэль мог понять шефанго — в их мире, переполненном людьми, наверняка было не так уж много полуросликов. И теперь они воспринимают их не как бесполезную и бестолковую расу, а как человеческих детей. Вот как бы, например, он, Рогиэль, отреагировал на толпу бездомных и голодающих эльфийских детей? Ну… Сейчас — скорее всего, никак, за свою жизнь архимаг видел и более страшные вещи. Происходившие с теми же детьми. А вот в молодости… Да, наверное, так же отреагировал бы, как и шефанго.

Сардж уже отошел от своей повозки и, с застывшим лицом, о чем-то беседовал со старостами деревни — бывшей деревни, конечно. О чем — было не разобрать. Выпрямился и протянул им руку, которую старосты пожали… вежливо, но без всякого энтузиазма. Мол, спасибо за сочувствие… мы пойдем?

Остальные шефанго смотрели вслед прошедшей толпе.

— Знаете, — тихо произнесла, ни к кому не обращаясь, Харли, — До этого я воспринимала все вокруг, как сказку. Магия, гномы, орки, сражения… Это было интересно, ты чувствуешь, что можешь все — победить дракона, спасти принцессу, свергнуть тирана… А потом смотришь вот на это, и чувствуешь только бессилие. Сказка кончилась.

Слез в ее глазах больше не было.

Амеронский кот, лежавший на шкафу, свесив толстый серый хвост, спрыгнул на пол и куда-то зашагал. А, ну да — это в природе все свои кошачьи дела амеронские коты делают прямо с ветки, чаще всего и не просыпаясь. А Рогиэлю такие сюрпризы на голову совершенно без надобности, поэтому коту сразу было внушено, где нужно оставлять свои «сюрпризы».

На то, что перед его глазами сейчас мелькают камни Сентельских гор, коту было наплевать. Он гордо вывернул из-за кресла, в котором сидел архимаг, и вспрыгнул на спинку. С черными кругами наблюдательных телепортов перед глазами кот выглядел настолько забавно, что даже Рогиэль усмехнулся. Как будто в черных очках. Еще шляпу добавить…

Рогиэль не выдержал и открыл телепорт в одну из своих кладовых, разбросанных по всему миру и прячущихся в самых разных местах. Достал небольшую черную шляпу и поместил на голову кота, отнесшегося к этому с непробиваемым спокойствием.

Ну вот, вылитый архимаг Нарион. Тот тоже любит носить такую вот странную шляпу, похожую на закопченный котелок и очки. Вообще, очки он носит разных цветов, от розовых до зеленых, но иногда и черные. И тогда он точно становится похож на нового кота Рогиэля.

— Решено. Будешь Нарионом.

Кот отреагировал на свое новое имя точно так же, как и любой другой амеронский кот. То есть никак.

Так, отвлечемся пока от шефанго. Что там с крабберами…

Чуть позже, закончив все дела, Рогиэль подключился к глазам кота, чтобы посмотреть, что там поделывают его создания.

Создания в данный момент, по короткие команды Сарджа, рассыпались в боевой порядок, взяв «винчестеры» наизготовку.

Командир затеял очередные учения? Или…?

Наблюдательные телепорты чуть развернулись, ловя в поле зрения ту сторону, в которую целились шефанго.

Не может быть.

Их вообще можно хоть на секунду оставить без присмотра?!

На скале, нависающей над дорогой, распахнул крылья дракон.

Не может быть.

«Невозможный» дракон вытянул шею, и в струе голубого пламени исчез Кен.

— КЕН — испуганно закричала Харли от повозок.

Рогиэль усмехнулся.

Драконье пламя мгновенно слизнуло не только шефанго, но и чахлую растительность, выросшую на камнях, закоптило сами камни, ударившись о склон скалы, развернулось огненными лепестками.

Дракон фыркнул напоследок и пламя иссякло. На скале осталось круглое раскаленное пятно с черными краями. Пятно потрескивало, быстро остывая. На земле пролегла черная выжженная полоса. В начале которой стоял дымящийся Кен.

Целый и невредимый.

Драконы как известно — существа магические. Разума в них — не больше, чем у собак. Даже меньше, пожалуй. А вот магии — хоть отбавляй. Драконы ею пропитаны, как губка водой, магия позволяет им летать — иначе крылья такой площади, которые имеются у драконов, ни за что бы не подняли их в воздух, магия позволяет им довольно шустро перемещаться, с их-то размерами.

Магия позволяет им дышать огнем.

Пламя дракона — на самом деле магическое пламя, вроде того, что формирует файерболы или другие огненные заклинания. Впрочем, для того, кому не повезло столкнуться с драконом, обычно все равно — человеку обычно все равно, горит он в обычном огне или же в магическом. Как и эльфу, гному, гоблину. Для них разницы нет.

Для шефанго — есть.

Для магии их не существует. И пламя дракона не причиняет им никакого вреда.

Правда, наполненность магией усложняет жизнь самому дракону. Любому нормальному существу для жизни нужны воздух, вода, еда…

Дракону — еще и магия.

Именно поэтому драконы предпочитают селиться в местах выхода природной магии, магических источниках. Именно отсюда берут свое начало легенды о том, что драконы похищают принцесс. На самом деле дракону все равно, кого сожрать, овцу, крестьянку или принцессу. Просто вероятность того, что на принцессе окажутся магические артефакты, наполненные так необходимой дракону магией, выше, чем вероятность обнаружить их на крестьянской овце. А после встречи с драконом любой артефакт превратится просто в пусть качественно сделанное, но совершенно немагическое украшение. Которое, пройдя организм дракона насквозь, упокоится в куче таких же украшений в углу драконьей пещеры.

Да, драконы не копят сокровищ. Золото в их пещере — всего лишь драконий помет.

Обнаружить золото в пещере дракона можно. Обнаружить похищенную принцессу — нет. Дракон съест ее еще по дороге. По крайней мере, еще ни одну не находили.

— Твою мать! — заорал Кен, хлопая себя по дымящемуся плащу. Да, пламя дракона, само по себе, не причиняет шефанго вреда. Но по дороге от драконье пасти до Кена оно прошло сквозь воздух, который разгорелся до, скажем так, не особо комфортной температуры

— Я сауну не заказывал!

Дракон определенно удивился. Он не привык к тому, что после того, как он дыхнул огнем, кто-то продолжает двигаться, вместо того, чтобы лежать и вкусно пахнуть жареным. Видимо, это был еще молодой дракон, не сталкивавшийся с магами и не знающий, что если после твоего дыхания кто-то не превратился в запеченное мясо — значит, есть риск, что скоро закуской станешь ты сам.

Драконьи потроха — как и шкура, зубы, когти — в силу магической природы самих драконов, очень ценятся как ингредиенты для различных алхимических смесей и декоктов, а также как сырье для изготовления артефактов и талисманов. Единственное, что в драконе, пожалуй, не ценится — это мясо. Пропитанное магией, драконье мясо становится ядовитым. И, хотя люди придумали множество способов употребить в пищу то, что считается смертельной отравой, с драконьим мясом все обстоит по-другому — свежее, оно ядовито, а как только оно очистится от магии, обычно на это уходит около часа после гибели дракона — мясо стремительно истлевает, превращаясь даже не в кучу гнили — в мелкий прах, разносимый ветром.