— Антифигагия. Если мы дотрагиваемся до предмета — заклинания на нем не разрушаются и продолжают работать. Мы не негаторы, мы не разрушаем магию, мы ее просто игнорируем. А магия игнорирует нас. Но не разрушается.

Кен задумался:

— Ерунда какая-то. Мы же дракона убили? А на нем была какая-то магическая защита, пули же от него отскакивали.

— Вот именно. Наша «антимагия» эту самую защиту проигнорировала. А теперь скажи мне — пули из чего отскакивали?

— Из винчестеров.

— Которые работают на чем?

— На магии… — До Кена начало доходить.

— И которые мы держали в чем?

— В руках. И заклинания не разрушались. Черт. Погоди, а как я тогда выиграл…?

Харли развела руками:

— Видимо, просто повезло.

И я даже знаю, благодаря кому, мысленно проворчал Рогиэль, вспомнив слова Саты насчет «помогла ради шутки». Шутница…

С этими все благополучно, что там с Сарджем и Смитом?

Впрочем, этот вопрос пришлось отложить — в башню Рогиэля прибыл Гауриэль.

В раскрытую дверь кабинета архимага шагнул молодой эльф лет так двухсот десяти-двухсот двадцати. Острые уши… впрочем, стоит ли упоминать об этом, если уже сказано, что перед вами — эльф? Может, еще руки-ноги ему пересчитать, чтобы сообщить, что и тех и других было ровно две? Банальщина, острые уши у эльфа — настолько само собой разумеющееся, что о них и говорить-то не стоит.

Вообще, Гауриэль был настолько типичным эльфом, насколько это только возможно. Представьте себе самого типичного, самого заурядного эльфа — и тот на фоне Гауриэля покажется вычурным выскочкой. Собственно, именно по этой причине Рогиэль его и выбрал сто лет назад, перебирая списки выпускников Академии Острого Пика.

Никто, будь ты хоть самым-разсамым архимагом, не может находиться в нескольких местах одновременно. Ну… по крайней мере, достаточно долго и достаточно часто. Даже Рогиэлю нужен был помощник. И не просто помощник, таких можно найти сколько угодно, а доверенное лицо, лицо, которому можно поручить самое щекотливое дельце. И не просто поручить, но быть уверенным, что он его выполнит точно, качественно и в срок. И при этом не расскажет о твоих тайнах никому. Неважно, по глупости ли, после выпивки, за деньги или из желания похвастаться. Ни по одной из известных людям причин.

Как известно, предать может только близкий человек. Враг тебя не предаст.

Именно поэтому последние сто лет Гауриэль, пусть он и думал, что давно заслужил доверие своего хозяина, подвергался постоянным и непрерывным проверкам. Иногда открыто, но чаще всего — тайно. Чтобы быть на сто процентов уверенным, что его не подсунул кто-то из заклятых друзей-архимагов. Конечно, Рогиэль выбирал себе помощника из многосотенных списков, но что, если кто-то все же смог его просчитать? Просчитать и подсунуть «крысу», того, кто будет сто лет улыбаться тебе в лицо, а на сто первый год метнет заклинание в спину? Никогда нельзя недооценивать ум своего соперника и никогда нельзя никому доверять. Даже себе.

Если бы Гауриэль на все сто процентов был тем самым вышеупомянутым «типичным эльфом», пожалуй, Рогиэль заподозрил бы все же заподозрил в нем, как говорят эльфы, «отравленный плод». Но у него были и свои особенности, например, страсть к вычурным пряжкам на поясе. Широким, узорчатым, украшенным драгоценными камнями. Вот таким, какую он носил сейчас. Впрочем, насколько мог вспомнить Рогиэль, его помощник всегда приходил к нему именно с этой пряжкой.

За исключением этой сорочьей страсти Гауриэль был идеальным помощником: умным, точным, пунктуальным.

Вот он входит в дверь кабинета, как будто выполняя священный ритуал, каждый раз с одинаковым выражением на лице, которое, пусть еле заметно, но отражало неудовольствие. Каковое, впрочем, Гауриэль не скрывал и озвучил при первой же встрече.

Он хотел открывать портал если не сразу в кабинет хозяина, то хотя бы к дверям. И все равно каждый раз ему приходилось выходить из портала у подножия башни и подниматься по лестнице пешком.

Не то, чтобы Рогиэль ему не доверял… полностью, конечно, нет… просто его башня была настолько пронизана заклинаниями магии пространства, все эти порталы, карманные измерения, расширения объема помещений, что попытаться открыть в нее портал — все равно что добровольно сунуть голову в пасть дракона. Хорошо, если разорвет только портал, а не того, кто в него шагнет. Сам Рогиэль, разумеется, перемещался внутри своей башни беспрепятственно. В конце концов, это были ЕГО заклинания.

Гауриэль сделал шаг из коридора в кабинет, коротко склонил голову, выпрямил руки — все эти движения он повторял всегда, когда появлялся здесь — чуть приподнял подбородок:

— Разрешите говорить, мэтр?

Каждый раз он это спрашивает…

Рогиэль чуть ослабил контролирующую сеть заклинаний, которую, почти не раздумывая накинул на помощника, не позволяя тому, ни произнести слов-активаторов, ни воспользоваться каким-нибудь артефактом.

Доверие доверием, но, как говорил один мудрый архимаг — пусть и человек — «Если тебе надоело проверять бокал на наличие отравы, значит, тебе надоело жить».

Хотя… Сто лет ведь прошло…

Рогиэль снял контролирующую сеть с Гауриэля. Тот и взглядом не моргнул, продолжив, поощренный кивком архимага:

— Мне удалось найти того, кто заказал хозяина обувной мастерской в Деннии, мэтр.

Рогиэль молча качнул головой.

— Им оказался маг-мастер из соседнего королевства Хензир.

Любопытно.

— Откуда там взялся маг-мастер? Королевство, кажется, не из богатых.

Гауриэль еле заметно улыбнулся:

— Так и маг-мастер не из самых лучших. Мастер Ларникс. Человек. Сто тринадцать лет. Окончил Школу Стальной двери…

Любопытно. Гномы неохотно пускают к себе людей.

— …был личным учеником мэтра Каррама…

Хорошо, что мэтр уже умер, настолько пронырливую и въедливую сволочь Рогиэль не так часто встречал за всю свою жизнь. Раз двести, не чаще.

— …в силу того, что является уроженцем Хензира, после обучения вернулся в родное королевство, полгода назад, где и заслужил место при дворе, сумев…

Так вот кто это был... В голове архимага уже почти сложился План. Дальше он слушал Гауриэля не так внимательно.

— …после этого, подмяв под себя идущие через Хензир потоки работорговли…

Отлично. Просто отлично. Лучшего и желать нельзя.

— …также желая расшить географию своих связей, одновременно придав себе налет респектабельности, обратил внимание на обувную мастерскую в Деннии…

Интересно, понял ли Гауриэль, с чего это вдруг его хозяин вдруг озаботился судьбой какой-то там мастерской? Понял, конечно, он мальчик умный. Достаточно умный, чтобы не озвучивать свою догадку никому. Даже самому Рогиэлю.

— Какие будут указания, мэтр?

— Сделай так, чтобы этот маг больше не интересовался обувными мастерскими. Никогда.

Гауриэль не стал переспрашивать, мол, правильно ли я вас понял, мэтр. Не в первый раз ведь. «Никогда» означает «никогда». Как известно, из посмертия может вернуть только хороший некромант. Ну а зомби в любом случае сапогами не интересуются.

Помощник архимага снова коротко склонил голову и вышел.

Рогиэль улыбнулся своим мыслям и достал из пространственного кармана недопитый бокал вина. Отпил глоток. Надо же… Красное вино со склонов Карнелли. Когда же он убрал этот бокал? Ведь виноградники Карнелли снесло извержением вулкана уже скоро тысячу лет как…

Впрочем, это неважно.

С хензирским мастер-магом получилось очень, очень удачно.

Гауриэль — мальчик умный и не отправится убивать Ларникса самолично, зажав кинжал в зубах. Он уже умеет выстраивать цепочки, пусть пока что всего из двух звеньев, не из семи, но все же, все же… Он даже не наймет убийц — он найдет убийц, которые смогут убить мастер-мага, потом он найдет того, кто с удовольствием бы нанял убийц, чтобы прикончить Ларникса, а потом сведет их воедино. Так, что ни убийцы, ни наниматели так и не поймут, что ими просто сыграли.