Андердарк, Подземье, Подтемье… Как ни назови, суть не изменится — колоссальная по размерам пещера, мегапещера, гигапещера, вернее — сеть пещер, пронизывающая ВСЕ пространство под материком (это не говоря о том, что, по некоторым признакам, отдельные ветви Андердарка проходят под дном океанов и сливаются с такими же пещерами под другими материками. Целый мир, над головой которого ходят наземные жители, не подозревающие о том, что у них под ногами кипит жизнь.

Кипит, как котел, в котором заживо варят приговоренного к смертной казни.

Андердарк — не самое приятное место. Света нет, растительности нет, ресурсов нет, воды нет, населения… А вот население есть. Как вы сами понимаете, жить в вечной темноте, изредка освещаемой фосфоресцирующим мхом или Золотистыми облаками, вечно сражаясь за каждую каплю воды или крошку еды, смогут только существа особого склада. Готовые в любой момент воткнуть нож в спину или перерезать глотку своему лучшему другу.

Если Верхний Андердарк еще более или менее безопасен, в некоторых местах даже колонизирован гномами или отчаянными людьми, водящими караваны — не всегда везущими честный товар — то в Среднем Андредарке живут исключительно его коренные обитатели: дроу, иллитиды, крысолюды, темные гномы… А уж в Нижний стараются не соваться даже они…

— Он находится в Верхнем Андердарке, — уточнил Док, — Более того — почти у самой поверхности. Сардж, ты боишься или у тебя есть обоснованные причины отказываться?

— Не боюсь. Но и душа не лежит. Чувствую, мы можем влипнуть в какой-то блудняк, вот прям нутром чувствую…

— Сходим, поговорим с крысолюдом…

— Вот-вот, еще и с крысом. Заведет он нас к своим родичам в котел.

— Насколько я узнал, крысолюды существа, конечно, своеобразные… и человечиной, кстати, тоже могут баловаться, и эльфятиной или гномятиной не побрезгуют, но, если возьмут деньги за то, чтоб что-то сделать, то своего нанимателя никогда не обманут и все сделают в точности. И, к тому же, в отличие от всяких там демонов и прочих исполнителей желаний, не пытаются выискать лазейку в договоре, чтобы обмануть. Если договоримся, то… спиной я к нему, конечно, не повернусь, но и постоянно ждать подвоха не буду.

Командир подумал, и нехотя согласился:

— Ладно. Сейчас собираемся всей толпой, грузимся и катим в этот, как его, Королевский цирк… а, стоп, отставить. Сначала катим к лошадникам, закупаемся, а потом в цирк. Как-то вломину мне потом катить фургоны вручную, если мы сначала ящеров продадим.

— Жалко, — вздохнула Харли.

— Мы их не на мясо отправляем. Можно сказать, в шоу-бизнес. Так вот — потом, когда с цирком разберемся, едем в ту харчевню и смотрим, что там с крысом. Если он на месте и с ним договоримся — едем в этот Лабиринт. Если нет — просто к выходу из города.

— Может, лучше разделиться? — предложил Кен, — Я — с ящерами и лошадьми, ты — к крысу, девчонки собирают вещи, потом встречаемся…

— Кен, какая главная ошибка героев фильма ужасов?

— Какая… а, ну да. Понял, принял.

— Тогда выдвигаемся.

— Сардж, погоди, — подняла руку Банни, — Мне нужно… — она оценивающе окинула взглядом вора, сжавшегося на стуле, — …ммм, полчаса личного времени.

Сардж посмотрел на того же вора, потом на Банни и вздохнул:

— Только осторожно.

Через некоторое время после того, как караван шефанго отъехал от гостиницы, из нее вышел мальчишка. В криво застегнутой куртке, с россыпью темно-фиолетовых пятен на шее и с блаженной улыбкой на лице.

Пацаны просто не поверят…

Харчевня «Сломанный позвоночник» не пользовалась репутацией приличного и спокойного заведения. Не только потому, что располагалась не в самом благополучном районе, но еще и потому, что в ней предпочитали обедать (а также завтракать, полдничать, ужинать и… как там называется трапеза после полуночи?) нечеловеческие расы. Гномы, орки, гоблины… А так как в Аосте несколько недолюбливали тех, кто не похож на них — разумные существа в этом плане одинаковы, вне зависимости от расы — то жить жизнью благонамеренных обывателей у нечеловеческих рас не очень получалось, то и харчевня считалась обиталищем криминалитета. При этом в ней, как правило, царила тишина и спокойствие. Все недоразумения ее постоянные клиенты разрешали за ее стенами. Что, впрочем, не означало, что любой, кто в нее забрел, непременно выберется наружу. Ключевое слово «постоянные».

Поэтому, когда открылась дверь, и внутрь вошли семь человек в плащах и шляпах, немногочисленные посетители «Сломанного позвоночника» покосились на них очень недобро. Но задираться не стали (в данном случае ключевым словом оказалось «немногочисленные»).

Шефанго подошли к стойке и Сардж обратился к трактирщику — или как там можно назвать громилу, который стоит за стойкой в харчевне? — недружелюбно смотревшему на них сверху вниз:

— Добрый вечер, уважаемый. Можем ли мы поговорить с тем, кого зовут Хнык?

— Может и можете. Что я получу за то, что расскажу вам об этом?

— Как минимум — несломанные руки и ноги. И несгоревшее заведение.

— Вы знаете, что сюда захаживают люди, которым может крайне не понравится, если их любимое заведение превратится в головешки? — речь громилы была на удивление гладкой и культурной.

— Я художник неместный, попишу и уеду, — не очень понятно объяснил свою позицию Сардж. Впрочем — понятно. Он явно имел в виду, что надолго в городе не задержится и на то, что им будут недовольны какие-то неизвестные ему люди — ему начхать.

Громила начал медленно выпрямляться — до этого он, оказывается не стоял, а сидел — но в этот момент из-за столика, стоявшего в темном углу — впрочем, столиков, стоявших в светлых углах, в харчевне просто не было — донеслось:

— Не пыли, Борк. Они ищут меня.

За столиком сидел невысокий… человек? Ну, возможно, человек. В кожаной куртке, сшитой из ромбовидных кусочков кожи — знающие люди моментально опознали бы в них шкурки подземельных крыс — с большим капюшоном, скрывающим лицо, в перчатках, прячущих руки.

Сардж двинулся к нему, остальные шефанго чуть развернулись, контролируя все помещение.

— Вы меня искали? — спросил человек, когда командир шефанго сел за его столик.

— Я искал крысолюда по имени Хнык. А ты…

Сардж протянул руку и чуть приподнял капюшон собеседника. Из-под него на шефаго смотрело бледное, узкое, но лицо человека. Никак не крысолюда.

Человек, надо сказать, действительно похожий немного на крысолюда — невысокий, щуплый, с узким лицом — спокойно поправил капюшон:

— А я крысолюд не по расе, а по жизни.

— Подлый, коварный, жестокий, ненавидящий все остальные разумные расы?

— Совершенно верно. А еще никогда не обманывающий, если уж взял деньги, никогда не притворяющийся другом, никогда не бросающий своих детей. Добрые, честные благородные люди бросили меня младенцем, а подлые, коварные, жестокие крысолюды вырастили и воспитали. Так что я — не человек.

В доказательство Хнык произнес фразу на языке с большим содержанием хрипения и цоканья. Сардж, разумеется, ничего не понял, но Рогиэль знал, что в переводе с крысолюдского она означает то же самое «Я крысолюд, а не человек».

И Хнык не врал, в этом Рогиэль был твердо уверен. Его история, которую он сейчас кратко пересказал, была правдой. Единственное, чего не знал сам Хнык: то, что крысолюды не оставили умирать человеческого младенца на холодной земле двадцать лет назад — не совсем их заслуга. Детей крысолюды не убивают, но и заботиться о младенце не стали бы. Просто он, Рогиэль, случайно ставший свидетелем этого события, осознал, что перед ним — отличный шанс получить наемника, который во всем будет подобен крысолюдам, знающим Андердарк как свои пять пальцев, но при этом не обладающий врожденной ненавистью ко всем остальным разумным расам.