– Что с тобой, Уля?

Она схватила меня за руку. Я почувствовала, какие теплые у подруги пальцы и поразилась реальности этого ощущения.

– Прости меня, – сказала я, не переставая плакать. – Я не успела его убить. Только плечо проткнула.

– Кому?

– Маньяку.

Маринка снова вытерла мне глаза и велела:

– Успокойся.

Я всхлипнула в последний раз.

– Что я теперь Дуньке скажу? Она заставила поклясться, что я его достану. А я не смогла...

– Уля, – сказала Маринка очень мягко. – Ты думаешь, что мы умерли?

Я перестала плакать и уставилась на подругу.

– А разве нет?

– Не хочется тебя расстраивать, но мы все еще живы. – Маринка дотронулась до меня теплыми руками: – Вот! Чувствуешь?

Она больно ущипнула меня за локоть. Я ойкнула и потерла больное место.

– Дура! Синяк останется!

– Конечно, останется, – примирительно заметила Маруся. – Говорю же, ты живая!

Я упала на подушку и несколько мгновений растерянно пялилась в белый потолок.

– А Дунька? – спросила я через минуту.

– И Дунька.

– И Ванька?

– И Ванька.

– Но я же сама видела!..

Маринка закрыла мне рот ладонью.

– Не дергайся, – сказала она повелительно. – Тебе пока нельзя.

Я оторвала ее руку от своих губ и спросила в полный голос:

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! Где Севка?! Объясни, что случилось?!

– Я тебя хотела спросить о том же самом, – ответила Маринка. – Не ори, Улька, а то медсестра услышит.

Накаркала! Не успела я открыть рот, как дверь в палату распахнулась и вошла милая улыбающаяся девушка в белом халатике.

– Вот мы и проснулись, – сказала она, адресуя улыбку именно мне. – Вот мы и поправляемся!

Я стиснула пальцы в кулаки. Интересно, почему она разговаривает со мной, как с умственно отсталой? Дурдом! Может, мы в психушке?

– Это психушка? – спросила я медсестру с тайной надеждой, что все сейчас объяснится.

Но та покачала хорошенькой головкой и мило ответила:

– Ну что вы! Вы в хорошем санатории!

– Для придурошных? – не отставала я.

– Вы совершенно нормальны, – успокоила меня медсестра. – Нужно отлежаться, отоспаться, вот и все! – С этими словами медсестра взяла с подноса одноразовый шприц, разорвала упаковку, достала из кармана стеклянную ампулу. – Вот мы сейчас сделаем укольчик, – приговаривала девушка, – еще немножко поспим... А потом покушаем и гулять пойдем...

Маринка отступила к стене, не отрывая от меня хмурых глаз.

– Я хочу встать.

– Рано еще, – укорила меня медсестра. – Вы взрослая барышня, сами должны понимать...

Она подошла ко мне, смазала проспиртованной ваткой предплечье.

– Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – спросила я медсестру.

И против ожидания получила вполне вменяемый ответ:

– Обязательно объяснят.

– Когда?

Медсестра всадила мне под кожу иголку, выпустила из шприца прозрачную жидкость. Еще раз смазала место укола и ответила:

– Как только вы проснетесь.

В глазах потемнело. Я успела сказать Марусе:

– Не уходи!

Мир снова провалился в темноту. Поезд тронулся, набрал скорость, и я начала совершать обратное путешествие: из смерти в жизнь.

Странный маршрут.

Небольшая старенькая иномарка въехала на территорию закрытого дачного поселка. Миновала несколько домов и остановилась перед большим особняком, похожим на старинный английский замок. Из машины вышел молодой человек, захлопнул дверцу и легко взбежал по широкой полукруглой лестнице. Дверь тут же распахнулась, и молодой человек обнял женщину, стоявшую в холле.

– Привет, мама. Как дела?

– Я в порядке, – ответила женщина.

– А... он?

Молодой человек кивнул в глубину дома. Женщина оглянулась и шепотом произнесла:

– Не в духе. Все последнее время чем-то недоволен. – Она с беспокойством взглянула на сына и спросила: – Это как-то связано с вашими делами, да?

Молодой человек беззаботно махнул рукой, хотя на душе скребли кошки.

– Ерунда! Пустяковые разногласия! Извини, мам, я должен бежать. Сама понимаешь, наемный работник не имеет права опаздывать на встречу с хозяином. Где он? В кабинете?

Женщина кивнула, и молодой человек пошел вперед, уверенно ориентируясь в многочисленных коридорных переходах. Дошел до знакомой двери, коротко постучал и вошел в комнату, не дожидаясь ответа.

Хозяин дома сидел в кресле перед камином. Не поднялся навстречу вошедшему, не протянул руки. Просто коротко кивнул, и все.

Молодой человек сел на диван, стоявший напротив кресла. Окинул беглым взглядом своего визави и подумал: «Он еще больше растолстел. Ну и видок, краше в гроб кладут!»

Но вслух этого, разумеется, не произнес. Наоборот, изобразил на лице радость и сказал:

– Кажется, мы можем друг друга поздравить!

– Вы думаете? – отозвался собеседник с тяжелым вздохом.

– Конечно! – подтвердил гость, не позволяя себе рассердиться. – Проект благополучно завершен!

Хозяин кабинета взял бокал с коньяком и сделал большой глоток. Гостю выпить не предложил, но тот не обиделся. Только подумал: «Ого-го!»

Несколько минут в комнате стояла напряженная тишина. Потом хозяин дома поставил на стол почти пустой бокал и спросил, пряча глаза:

– Скажите, а почему вы придумали участникам проекта греческие прозвища? Любите мифы?

Молодой человек рассмеялся. Закинул ногу на ногу, устроился на диване поудобней:

– К мифам я равнодушен. Мне вспомнился стишок: «Как аргонавты в старину, покинув отчий дом, поплыли мы... тарам-пам-пам... за золотым руном». – Снова засмеялся и договорил: – Вот и мы за ним поплыли. Как аргонавты. К тому же я хотел, чтобы люди, работающие над проектом, ощутили себя участниками грандиозной авантюры...

– Они ощутили, – перебил хозяин дома. – Особенно Гомер.

Молодой человек ничего не ответил. Только прищурился, разглядывая собеседника. Тот бросил на гостя опасливый взгляд и сразу отвел глаза.

– Старик износил свое сердце, – медленно сказал Одиссей, тщательно подбирая слова. – Вашей вины тут нет, моей тоже...

– О чем вы разговаривали с ним перед смертью? – перебил хозяин дома.

Одиссей внутренне напрягся. Заложили, сволочи. Интересно, кто? Кто-то из шестерок, дежуривших на микрофоне, или Геракл с Орфеем?

– Ни о чем, – ответил он после паузы. – Мы обсуждали план дальнейших действий.

– План похищения золотого руна, – насмешливо подсказал хозяин дома, но Одиссей не дрогнул.

– Если хотите. Вы чем-то недовольны? Объясните, что вас тревожит?

– Все! – откровенно высказался хозяин дома. – Все обернулось такой грязью, таким кошмаром... Я просто в шоке!

Одиссей мысленно посчитал до пяти, чтобы погасить раздражение, и спокойно возразил:

– Наш проект ничуть не хуже множества других, давно реализованных и осуществленных. А в белых перчатках такие вещи не делаются. Включите телевизор, и вы убедитесь...

– Уже включал, – оборвал его собеседник. Подумал и решительно добавил: – Жуткая мерзость.

– Вы хотите сказать, что отзываете свое согласие? – поинтересовался Одиссей. – Мы потратили много денег! Вернее, вы их потратили...

Хозяин дома вяло отмахнулся.

– Бог с ними, с деньгами! Меня беспокоит совсем другое.

– Что именно?

Хозяин дома кинул на гостя быстрый взгляд:

– Вы не поймете.

«Совесть замучила! – с яростью подумал Одиссей. – Вот ведь старый лис! Можно подумать, свой первый миллион ты заработал, занимаясь благотворительностью!»

Наверное, ему не удалось скрыть свои мысли, потому что хозяин дома виновато уточнил: